Венесуэла уже не первый год распродает свой золотой запас – экономическая ситуация в стране тяжелая, и рецептов по ее улучшению у руководства государства, похоже, нет. Золотой запас центробанка этой страны снизился за последние годы на 200 с лишним тонн и продолжает снижаться.
Свое золото Венесуэла хранила в Британии. Распоряжение о возвращении золота «на родину» отдал еще предыдущий президент Уго Чавес в 2011 году. «Для хранения золотого запаса Венесуэлы нет ничего лучше, чем наша собственная страна», – заявил тогда он.
Большую часть золотых слитков Британия отдала без вопросов. Но в последние месяцы начались проблемы. Как передает ТАСС, более двух недель правительство президента страны Николаса Мадуро пытается вернуть в Венесуэлу 14 тонн золота, но Банк Англии требует ответить, каким образом латиноамериканская страна планирует распорядиться драгоценным металлом.
Это, конечно, какой-то запредельный цинизм. Одна страна дала другой свое золото и просит его вернуть, а та спрашивает: «А зачем вам?» При этом официальная причина отказа – «невозможность получить страховку, которая необходима для перевозки такого большого количества золота».
Венесуэла пыталась вернуть свое золото до введения против нее очередных американских санкций. Если европейские, которые продлили как раз сегодня, 6 ноября, ограничиваются эмбарго на поставки оружия, а также техники и оборудования, которое может использоваться «для внутренних репрессий», то американские гораздо шире и включают в том числе золотой запас.
1 ноября Дональд Трамп подписал распоряжение о введении санкций против Венесуэлы для блокировки операций с ее золотым запасом. В документе за подписью Трампа говорится о намерении администрации США не позволить властям страны «расхищать богатство Венесуэлы в своих коррумпированных целях» и «наносить ущерб инфраструктуре Венесуэлы и экологии страны путем бесхозяйственного управления».
Таким образом, шансы Венесуэлы получить свои 14 тонн золота стоимостью более полумиллиарда долларов выглядят призрачными. Британия вполне может сослаться на недостаточно проясненные цели и отказаться отдавать золото до смены власти. Или вообще отказаться.
Россия, в отличие от США, не имеет привычки вмешиваться во внутренние дела других стран, а также в их двусторонние отношения, но этот отказ имеет самое прямое отношение к нашей экономике.
Во-первых, Россия является одним из главных покупателей золота в мире, в том числе и венесуэльского золотого запаса. Банк России в третьем квартале текущего года приобрел рекордные 92,2 тонны золота. В результате российский золотой запас на текущий момент превысил две тысячи тонн.
Отметим, что за золото на мировом рынке развернулась серьезная конкуренция: его скупают такие разные по своим экономическим моделям и политическому положению страны, как Турция, Казахстан, Индия и Польша. Венгрия увеличила свои золотые резервы за минувший квартал в 10 раз, с 3,1 до 31,5 тонны.
Поэтому и американские санкции против венесуэльского золота, и отказ Британии его возвращать – это прямая угроза российским экономическим интересам.
США и ведущие европейские экономики золото не скупают по вполне очевидной причине – его у них и так много: у США 8133,5 тонны, у Германии 3369,7 тонны, у Италии 2451,8 тонны, у Франции 2436 тонн. Если Россия продолжит скупать золото в том же темпе, то очень скоро подвинет и Францию, и Италию.
Немецкий золотой запас, кстати, начиная с 1951 года частично хранился в США, и сперва ФРГ, а потом единая Германия много лет безуспешно пытались его вернуть. В прошлом году 300 тонн, которые много лет лежали в Нью-Йорке, были возвращены, но есть нюанс: по словам профессора кафедры международных финансов МГИМО, доктора экономических наук Валентина Катасонова, есть «много признаков того, что физического золота на тот момент, когда Германия потребовала его возвращения, в сейфах Федерального резервного банка Нью-Йорка не было... Слитки, которые поступали из-за океана, имели другие клейма. Произошла подмена германского золота на то золото, которое пришлось, видимо, в спешном порядке покупать на рынке».
Это, кстати, тоже может быть одной из причин, по которым Лондон не спешит отдавать Венесуэле ее 14 тонн – свободного золота на рынке нет, а свое отдавать Британия не готова.
Вторая причина, по которой Россию затрагивают как антивенесуэльские санкции, так и нежелание Британии отдавать золото, – тесное экономическое сотрудничество нашей страны с Венесуэлой. Например, венесуэльская государственная нефтяная компания PDVSA начиная с 2014 года получила от «Роснефти» авансы в качестве предоплаты за поставки нефти и нефтепродуктов на общую сумму 6,5 млрд долларов.
Ни о какой «товарищеской взаимопомощи» в советском стиле, речи, разумеется, не идет и идти не может – Венесуэла платит по счетам. В первом квартале 2018 года долг сократился до 4 млрд долларов, в третьем – до 3,1 млрд.
Наша страна кровно заинтересована в том, чтобы Венесуэла оставалась кредитоспособной, поэтому любые действия, направленные против венесуэльской экономики, угрожают российским интересам.
Наконец, сама постановка вопроса «А зачем вам ваше золото?» может серьезно усложнить и без того ставшее весьма непростым международное экономическое сотрудничество. Получается, в следующий раз Британия может, например, отказаться платить за российский газ до тех пор, пока Газпром не отчитается, на что он намерен потратить полученные деньги. Или, наоборот, отказаться поставлять российским покупателям предоплаченный виски до тех пор, пока они не предоставят информацию о том, кто, где и с кем этот виски выпьет.
Если бы на месте Британии была любая неевропейская страна, а на месте Венесуэлы, напротив, государство – член НАТО, то, скорее всего, за два месяца дело уже перешло бы от угроз применения силы к реальной интервенции (разумеется, официальные причины были бы совсем другие).
Венесуэла, в отличие от Аргентины, вряд ли намерена пробовать Британию на прочность. В Лондоне это отлично осознают, поэтому не торопятся с возвращением чужой собственности.
Вот только отказ от базовых, сформировавшихся еще в доисторические времена принципов международной торговли может в итоге ударить по Британии гораздо сильнее, чем они могли бы предполагать, принимая решение не отдавать Венесуэле 14 тонн ее золота.