Накануне неназванный дипломатический источник распространил информацию о том, что Россия и США «обсуждают возможность координации ударов по боевикам Алеппо примерно с середины сентября» (почему именно с середины сентября, понятно; предположительно, к этому времени в городе останутся только террористы, отказавшиеся сложить оружие). Утверждается, что источник этот близок к экспертной группе, ведущей предметные переговоры после недавней встречи глав дипломатических ведомств двух стран в Женеве. На пресс-конференции по ее итогам Лавров и Керри даже заявили, что экспертным группам осталось только согласовать технические моменты, после чего будут обнародованы конкретные планы.
В Дамаске, Тегеране и Бейруте уже несколько месяцев жалуются на то, что Москва, с их точки зрения, «идет на поводу у Вашингтона
Совместные удары по противнику – идея не новая. Еще в мае этого года Сергей Шойгу озвучивал желание российской стороны приступить к совместным действиям «по планированию и нанесению ударов» с авиацией коалиции, возглавляемой США. Министр тогда пояснил, что речь идет об ударах по отрядам «Джебхат ан-Нусры*», не поддерживающей режим прекращения боевых действий, а также по караванам с оружием и боеприпасами, незаконно пересекающим сирийско-турецкую границу.
Называлась даже конкретная дата, к которой предполагалось реализовать это «пожелание» и приступить к бомбардировкам тогдашних позиций тогдашней «ан-Нусры», – 25 мая. Не случилось. Более того, 1 марта Джон Керри сообщил, что Москва и Вашингтон договорились «не обсуждать предполагаемые нарушения режима прекращения огня». На практике это означало, что Госдепартамент США и аффилированные с ним комментаторы получили право критиковать за «нарушения режима» тех, кто им не нравится (в основном официальный Дамаск), игнорируя аналогичные и даже более опасные действия собственной клиентуры – полумифической «умеренной оппозиции».
С этого момента вопрос координации двух стран и их гипотетических совместных действий в Сирии прочно переместился в идеологическую и пропагандистскую сферу. И в какой-то момент стало ясно, что спорадический радиообмен – это максимум и в обозримой перспективе военное сотрудничество невозможно. В такой обстановке даже сами разговоры об этом стали восприниматься как «дипломатический прорыв». Что, собственно, и произошло сейчас, когда выдернутые из контекста слова о перспективах военной координации стали подавать как непосредственный результат женевских переговоров Лаврова и Керри.
Оно и понятно – ничего практического и продуктивного переговоры не принесли, а объяснить общественности, что сам факт переговоров – явление сугубо положительное, нужно. Сейчас не брежневские времена, когда встречи в Швейцарии, скажем, «по проблеме разоружения» или даже «по широкому кругу вопросов, представляющих взаимный интерес», действительно считались событиями планетарного масштаба. От современной дипломатии уже полтора года ждут чего-то конкретного, а конкретика все никак не выплавляется.
В координации военных операций двух коалиций технически ничего сложного нет. Военными секретами при этом обмениваться никто не должен (и не будет), применение сверхточного или необычного вооружения исключается, передача управления, требующая допуска к кодам и спецификациям, тоже не нужна. Обменяйся радиочастотами, позывными – и вперед. Вопрос только в определении целей, от которого зависит практический смысл совместных операций, а также (частично) в идеологии. Удары российских ВКС по целям в Сирии привязаны к конкретным действиям на земле с стратегии сирийского Генштаба. Даже использование стратегических носителей и крылатых ракет в основном направлено на поддержку операций правительственных сил. США, что бы они при этом ни говорили, ведут себя ровно так же в случае со своими союзниками, только менее масштабно и менее эффективно, что показала осада Манбиджа курдами. Но Вашингтон не хочет и не будет помогать сирийской армии, тем более некоторым ее союзникам, особенно «Хезболле» и персидскому корпусу. При этом американцы утверждают, что САА вовсе не ведет никаких операций против ИГИЛ*, а воюет исключительно с их «умеренными» и демократическими клиентами, которые порой неотличимы от «ан-Нусры».
Таким образом, поле возможного сотрудничества между российскими и американскими войсками изначально сужено до минимума. На заключительной стадии предвыборной кампании Вашингтону будет особенно сложно объяснить, почему он пошел на совместные действия с Москвой, которая не признает основополагающего требования американской дипломатии – уход Башара Асада. Любой вылет любого самолета ВКС РФ – это прямая или косвенная поддержка «преступного режима Асада». Следовательно, требуется определить такие цели для совместных операций, которые выглядели бы однозначно. Идеальный противник в этом случае, разумеется, ИГИЛ и все та же «ан-Нусра». Но боевики ИГИЛ затаились, их подразделения фактически выключены из основных битв последних месяцев. Люди с черным флагом не участвуют в сражении за Алеппо на наиболее сложных его участках. Что до «ан-Нусры», вы будете смеяться, но и там все «не так однозначно». Своим постоянным «перекрашиванием» она сильно смущает американских аналитиков, а это люди академического склада ума, им требуется время, чтобы обработать новые данные.
Постоянные требования российской стороны предоставить точные списки целей и вообще определиться с противником в таких условиях сугубо раздражающий фактор. Создается впечатление, что Вашингтон действительно не может эти списки составить, поскольку давно запутался в своих союзниках и уже не до конца понимает, где там кто. В то же время совместно с ВКС РФ бомбардировать ИГИЛ «по площади» (например, район Ракки или Дейр-аз-Зора) американцы не готовы. Так как не готовы признать, что оставшееся «под гнетом ИГИЛ» население остается там большей частью добровольно, по зову сердца, которому нравится торговать рабами и смотреть на публичные казни.
Отсюда и призывы подождать, пока в восточном Алеппо вообще не останется мирных жителей. Учитывая темпы эвакуации этих самых мирных жителей через организованные правительственной армией и российским Центром по примирению коридорам, ждать придется долго. Российская сторона такую позицию готова принять, также исходя из гуманитарных соображений. Что, кстати, вызывает немалое раздражение уже в Дамаске, но особенно в среде союзников, например, в Тегеране и Бейруте. Оттуда уже несколько месяцев раздаются упреки в том, что Москва, с их точки зрения, «идет на поводу у Вашингтона», тормозя наступательную активность САА.
Возможно, какие-то компромиссные цели в итоге все-таки будут найдены и РФ с США демонстративно проведут несколько совместных воздушных операций. Любая атака на цели противника направлена на успех и наверняка приведет к поражению этих целей, следовательно, повлияет на ослабление позиций и возможностей ИГИЛ. Уже что-то. Да и сам факт хоть какой-то практической координации действий тоже был бы хорошей новостью. Но крайне трудно представить, что таким образом будет достигнут какой-то прорыв на основных болевых участках фронта в районе Алеппо.
Да, положительного в таком сотрудничестве больше, чем отрицательного. Но реальное положение дел на фронте требует активной воздушной поддержки, а американские игры «в слова и названия» больше отвлекают, чем способствуют практической борьбе с терроризмом.
* Организация (организации) ликвидированы или их деятельность запрещена в РФ