Истинный финн
Министр обороны Финляндии Юсси Ниинистё – однофамилец президента Саули Ниинистё, член политической партии «Истинные финны» (так переводят на русский perussuomalaiset, хотя есть варианты «настоящие финны», «подлинные», «исконные»). Смысл этого слова – в жаргонном противопоставлении слову uussuomalaiset («новые финны», то есть мигранты). Это националистическая (по финским меркам) партия, основа идеологии которой – ограничение притока мигрантов, умеренный «евроскепсис» и «опора на собственные силы». Ее лидеры полагают, что Финляндия настолько самодостаточна, что ей совершенно не обязательно укреплять какие-либо связи с европейскими структурами, включая Евросоюз и НАТО. Отсюда, кстати, и обращение Юсси Ниинистё к нейтральной Швеции, а не к НАТО, хотя бывший тысячелетний колонизатор, эксплуататор и сосед-антагонист – это, казалось бы, последняя страна, к военному союзу с которой должен стремиться Хельсинки.
Когда отменяется воинская повинность, мы приносим в жертву то сознательное отношение, которое народ испытывает к армии
На парламентских выборах в этом году «Истинные финны» получили почти 18% голосов и вошли в парламентскую коалицию с четырьмя министерскими портфелями. Лидер партии Тимо Сойни стал министром иностранных дел (это тоже не подарок для мирового сообщества), а Юсси Ниинистё – министром обороны.
С тех он буквально фонтанирует подобными инициативами. Месяц назад Ниинистё заявил о необходимости создать войска быстрого реагирования – новый вид войск для Финляндии, которые нужно разместить вдоль границы с Россией. Обосновал он это решение «повышением региональной напряженности на фоне украинского конфликта». Ниинистё также считает, что в Финляндии одна из лучших в мире систем образования, но географию надо учить хотя бы по глобусу. Да и историю тоже: опыт Маннергейма показал, что как раз вдоль границы с Россией ничего размещать не рекомендуется.
Войска быстрого реагирования планируется набирать из числа резервистов по дополнительному призыву. Финская армия – это примерно 35 тысяч человек (для малонаселенной страны – много) и около 300 тысяч резервистов, причем комплектуется она на основе всеобщей воинской обязанности. Финляндия вообще одна из немногих европейских стран, в которых призывная система никогда не отменялась и не подвергалась сомнению. Это что-то вроде государственного символа, если хотите, «скрепы», наряду с подозрительным отношением к бывшей метрополии.
Затем Ниинистё объявил о разработке плана по борьбе с российскими «зелеными человечками» на архипелаге Аланд в Ботническом заливе. Именно эта система островов, на которых даже по-фински не говорят (население аландского архипелага – шведы, и он имеет права широкой автономии в составе Финляндии), с точки зрения министра обороны, в первую очередь подвергнется «агрессии России по крымскому сценарию». Жители островов удивились. Но несколько десятков тысяч финских резервистов на самом деле получили повестки с подробным описанием, куда, когда и с чем они должны прибыть в случае нападения России на Финляндию.
Более мелкие инициативы Юсси Ниинистё (например, по переходу на собственное производство танков и отказу от немецких «Леопардов») выглядят уже не столь ярко. Кстати, он по несколько часов в день учит русский язык, по его собственным словам, «из вежливости». Правда, в другом интервью он сказал, что «столько же раз пытался учить русский, сколько и бросить курить». Что еще можно добавить? В 2004 году он вместе с сыном выжил во время цунами в Таиланде, взобравшись на телеграфный столб.
Теперь этот со всех точек зрения неординарный человек и политик предлагает Швеции объединиться для обороны против агрессивной России. У этой идеи, правда, несколько оговорок. Во-первых, объединить в неизвестной пока форме вооруженные сил двух нейтральных государств предлагается только к 2020 году, потому что а) шведы еще не готовы и б) пока Россия на Финляндию и Швецию нападать все-таки не собирается.
Однако Ниинистё считает, что шведы уделяют недостаточно внимания обеспечению региональной безопасности, и их необходимо подстегивать, в том числе и такого рода инициативами. Шведы отмолчались.
Им и так регулярно ставят в пример Финляндию с ее профессиональной армией и постоянным градусом антироссийских настроений. А тут еще какие-то «Истинные финны», которых, может, вообще не будет после следующих выборов, чтобы сразу реагировать на все их инициативы.
Двести лет мира
Швеция не воевала со времен Наполеона, причем ее последним противником была именно Россия. В 1809 году войска Багратиона по льду перешли Ботнический залив, заняли Аландские острова и стали невдалеке от Стокгольма. Король Густав IV Адольф был низложен, и по Фридрихсгамскому договору России окончательно отошла вся Финляндия. Вообще Россия воевала со Швецией только с XVI по XIX века 10 раз, столько же, сколько с Польшей (рекорд у Турции – 12 раз). Но «ледовый поход» Багратиона стал последней «прививкой» на века. После него шведское государство в принципе отказалось от участия в общеевропейских делах и, как следствие, не участвовало в войнах, что со временем переросло в принципиальную позицию государственного нейтралитета и пацифизма.
Шведский менталитет – производная от более чем двухсот лет мира, спокойствия и созерцания. Правда, во времена холодной войны в Швеции поддерживался очень высокий уровень боеспособности. Страна тратила на военные расходы огромные суммы – до 3% ВВП, численность армии колебалась в районе 300 тысяч человек, была создана собственная эффективная военная промышленность, которая и сейчас неплоха и ориентирована в основном на экспорт. Концерн «Бофорс» производит высококачественные артиллерийские системы (вплоть до САУ). СААБ – истребители. Самостоятельно оснащены в ВМС королевства. Шведские части несколько раз участвовали в различных операциях ООН (вместе с финнами, кстати).
С окончанием холодной войны несколько истерическое отношение к своей обороноспособности быстро улетучилось. Армия стала стремительно сокращаться, а расходы на оборону резко уменьшились. Наконец, в 2010-м Швеция отказалась от всеобщей воинской повинности, перейдя на профессиональную комплектацию. В результате шведская армия сократилась до смехотворных 20 тысяч человек (включая ВВС и ВМФ), разбросанных по стране с территорией около 150 тысяч квадратных километров и с береговой линией в 3220 километров.
Еще более серьезными были изменения психологического характера. Сложилось устойчивое мнение, что вооруженные силы Швеции в принципе не предназначены для обороны страны, а носят чисто декоративный характер (должен же быть у государства подобный атрибут), в крайнем случае – призваны участвовать в международных операциях ограниченного характера. Одной из основных причин столь карикатурного отношения к армии аналитики, кстати, называют отказ от набора по призыву. «Когда отменяется воинская повинность, мы приносим в жертву то сознательное отношение, которое народ испытывает к армии», – утверждает аналитик Chatham House Кэйр Джилл применительно к Швеции.
Как бы там ни было, в основе современного шведского менталитета лежит мысль о том, что никакого вооруженного конфликта в регионе быть не может, а потому и нет особой нужды заботиться об обороноспособности страны. Никакие внешние события Швецию не затронут, а если все-таки прикоснутся, то все можно будет урегулировать мирным путем. Убедить шведов, что необходимо резко увеличить расходы на оборону (в разы увеличить), перевооружить армию, вступить в союз с финнами, а то и вовсе вернуть призывную систему (как в Литве) – непростая задача.
Непростая – если ей не заниматься. За прошедший год шведское общество стало объектом активного информационного и лоббистского давления, в котором «агрессивная Россия» – основной аргумент. На шведский менталитет обрушилась волна разного рода докладов, расследований и «информационных документов», из которых следует, что «Россия Путина» готовит в адрес королевства что-то агрессивное. Только за последний месяц было опубликовано несколько докладов, в которых в алармистских тонах описываются грядущие планы Москвы по захвату Швеции, начиная с острова Готланд. Например, Центр анализа европейской политики подробно объяснил шведам, что Россия на последних учениях отрабатывала именно захват острова Готланд. Автор доклада, главный редактор журнала The Economist Эдвард Лукас утверждает, что информацию он получил из «источников в НАТО». Прочитав доклад, министр обороны Швеции Петер Хультквист заявил: «Мы должны отреагировать на эти события, поэтому собираемся увеличить свой военный потенциал». Кроме того, регулярно появляются сообщения о «нарушении шведского воздушного пространства» российскими военными самолетами и кораблями, не говоря уже о вечных поисках российских подводных лодок в шхерах. Это вообще привычное развлечение со времен холодной войны, доходившее тогда почти до истерии, а теперь обретшее новое дыхание и значение.
Вот и остров Готланд оказался кстати. Сонный, холодный курорт, на флаге которого гордо реет баран с завитыми рогами, был объявлен «форпостом», захватив который Россия сможет «обстреливать ракетами» половину Европы. Понятно, что, расписавшись в подобном бреде, глава администрации острова фрёкен Сесилия Шелин-Сейдегорд просто хочет получить от министерства обороны денег в бюджет своего депрессивного куска скалы на Балтике. Но даже такие параноидальные заявления вполне вписываются в общую паническую атмосферу «русские идут», созданную в Швеции за последний год.
Такое массированное давление постепенно точит краеугольные камни шведского менталитета. И вот уже впервые за всю историю социологических опросов больше половины шведов (57%) высказываются за увеличение военного бюджета (притом что политику правительства поддерживают только 30%). Парламент предлагает увеличить военные расходы до 10,2 миллиарда шведских крон (около 1,2 млрд долларов), или примерно до 1,2% ВВП страны. Но по современным требованиям США это все равно маловато. И даже меньше, чем просило министерство обороны самой Швеции.
Генеральный штаб, конечно, доволен увеличением внимания к себе. Замначальника управления планирования генерал Михаэль Клэссон хотя и не согласен с тем, что над Швецией нависла неминуемая угроза, все-таки подчеркивает, что «мы (шведы) являемся свидетелями изменения стратегии России», а это, видимо, само по себе неприятно и заставляет задуматься.
В принципе, в этом нет ничего плохого. Шведская армия считалась боеспособной, хотя это слово к ней применимо лишь абстрактно. А на фоне реального обострения обстановки не только в Европе, но и в мире в целом Швеция вдруг обнаружила, что ее армия разнородна по вооружению, крайне малочисленна и не имеет боевой подготовки, несмотря на профессиональный статус. То, что шведы принялись в спешном порядке латать эту дыру, – естественная человеческая реакция. Другое дело, что главным катализатором этого процесса стала массированная пропаганда, которую обрушили на шведов англоязычные аналитические центры, близкие к НАТО. И если реальные потребности Швеции в необходимой обороне своей страны действительно требуют перевооружения армии и пересмотра самих принципов ее построения, то это должно отвечать именно шведским интересам, а не провоцироваться извне.