В Буркина-Фасо бушует «черная весна» – так оппозиция называет свою борьбу против президента Блэза Компаоре. Говорят, успех феноменальный: в Уагадугу (столице страны) численность протестующих перевалила за полмиллиона. Сначала акции протеста были точечными, потом люди направились к зданию парламента и подожгли его. Парламент в этой истории для них – символ зла. Ведь именно парламент должен был принять поправки к конституции, которые дали бы Компаоре возможность переизбраться на очередной срок и продлить свое правление, которое длится уже 27 лет.
Дискредитировать Санкару не получилось: все имущество убитого сводилось к нескольким гитарам, велосипедам и старому холодильнику
Полиция отвечала слезоточивым газом, потом в ход пошло и боевое оружие, за день погибло по меньшей мере пять человек, но протестующих это не остановило. Наряду с парламентом пылают мэрия и штаб-квартира правящей партии, здание телецентра захвачено, а вещание государственного телеканала прекращено. На очереди президентский дворец: по данным BBC, он уже оцеплен, город ждет штурма.
Фактически оппозиция уже победила: правительство в спешном порядке отозвало закон, ставший причиной бунта, после чего Компаоре распустил правительство, ввел режим ЧП и выразил готовность к «любым переговорам». Но, судя по всему, на этом протестующие не остановятся, так как не желают терпеть Компаоре до 2015 года, когда, согласно действующим законам, закончится его последний президентский срок.
Все это уже было и тоже называлось «весной»: протесты охватили Буркина-Фасо тогда же, когда запылали Тунис, Ливия, Египет, Сирия, Йемен, то есть в 2011-м (правда, тогда французские журналисты использовали термин «буркинийская весна»). Сначала взбунтовались солдаты, недовольные задержкой зарплаты. Потом студенты, отреагировавшие тем самым на загадочную смерть подростка в полицейском участке. Следом на улицы вышли фермеры (их не устраивали низкие закупочные цены), предприниматели (власти закрыли десятки точек мелкого бизнеса в связи с просрочкой арендной платы), учителя (для них уличный протест стал логичным продолжением забастовки). Была стрельба, были жертвы. В конце концов на сторону протестующих перешла часть столичной полиции, но со временем все затихло. Компаоре, бежавший из столицы в самом начале «весны», озвучил ряд социальных обещаний, поднял зарплату учителям, сменил полтора десятка губернаторов, посадил в премьерское кресло популярного в народе интеллигента Люка-Адольфа Тиао, согласился начать переговоры о внесении изменений в конституцию, а себе на всякий случай отписал пост министра обороны. Так делали и многие его предшественники. И никому не помогло.
По большому счету альтернатива революции в Буркина-Фасо была только одна – военный переворот. После того, как народ моси добился от метрополии – Франции – автономии, а потом – в 1960 году – получил независимость в рамках государства Верхняя Вольта, власть в стране ни разу не сменялась мирным, добровольным и демократическим путем.
Первый президент – видный борец с западным колониализмом Морис Ямеого – моментально ввел строгую однопартийную диктатуру и зажил типичной жизнью африканского диктатора: гарем из красавиц и 99,9% на выборах. Его скинула точно такая же «весна», и власть перешла к военным с популярным бригадным генералом Сангуле Ламизаной во главе. На некоторое время он вернул в страну демократию и гражданское правление, но, опасаясь бунта, вернулся к диктатуре, чтобы быть свергнутым в рамках военного переворота полковника Сайе Зербо. Тот в свою очередь потерял власть по итогам правого переворота доктора Жана Батиста Уэдраого. Доктор во всем ориентировался на Францию, поэтому сперва сделал премьером восходящую политическую «звезду» – военного и марксиста Тома Санкару, а потом сам же его уволил и взял под арест – как слишком радикального в глазах западных партнеров. Закончилась власть доктора, разумеется, с очередным народным восстанием вкупе с военным переворотом, и во главе страны встал гонимый Санкара – один из самых известных и почти легендарных африканских политиков второй половины XX века.
Санкара действительно был убежденным марксистом, а также тем, кого относят к «харизматичным лидерам» – народ его просто обожал. Во-первых, за скромность: Санкара передвигался на мотоциклах и велосипедах, перечислял свою президентскую зарплату в сиротский приют, показательно ненавидел роскошь, ввиду чего отказался даже от кондиционера – как предмета, недоступного остальным. Во-вторых, по факту свершенных преобразований. При нем госслужащие отказались от дорогих машин и костюмов (их заменили традиционные для этих мест хлопковые туники), обнародовали все свои доходы и вынуждены были платить особые налоги в спецфонды, главным источником пополнения которых, впрочем, была национализация.
Именно при Санкаре в стране ввели бесплатное образование и бесплатную медицину, причем щедрое финансирование (вкупе с тотальной вакцинацией детей и популяризацией контрацепции) показывало впечатляющие результаты – смертность сокращалась на глазах, а уровень грамотности населения, напротив, быстро рос. При нем началась борьба с пустынями, и страну начали засаживать лесами. При нем запустили громадную программу строительства социального жилья и развития дорог. При нем ликвидировали неравноправие женщин, а многоженство и принудительные браки были строжайше запрещены. А главное, Санкара покончил с феодализмом, который был для государства нормой: племенные вожди лишились своих особых прав, а их земли перераспределили в пользу крестьян, что в итоге вдвое повысило урожайность.
Его идеалом была Куба, и мировая пресса метко окрестила политика «африканским Че». Именно Санкара переименовал Верхнюю Вольту в Буркина-Фасо (в переводе – «земля свободных людей») и первым среди африканских лидеров признал, что на континенте началась эпидемия СПИДа. И, хотя его режим трудно назвать демократическим по современным стандартам («враги революции» уничтожались, «вредные элементы» отправлялись на принудительные работы на поля, избирательная и судебная системы существовали лишь номинально), ничем не напоминал типичного африканского диктатора. Даже от обязательного в подобных случаях культа личности (его так или иначе вводил каждый африканский лидер-марксист) Санкара отказался – его любили искренне и добровольно.
Но ни это, ни вооружение народа через «комитеты защиты революции» Санкару не спасло. На него ополчилась, во-первых, Франция, до сих пор очень придирчиво наблюдающая за жизнью бывших колоний, а во-вторых – соседние страны, где правили традиционные для этих мест диктаторы, опасавшиеся популярности Санкары, успехов Буркина-Фасо и, как следствие, революций на своих вотчинах. Ссора с Францией и Кот д'Ивуаром – основными торговыми партнерами – в итоге стала формальным поводом для свержения Санкары. Лидер заговора – близкий друг, министр юстиции и профессиональный военный Блэз Компаоре, благодаря восстанию гарнизона которого Санкара в свое время и пришел к власти.
Труп «африканского Че» (заодно с телами десятка ближайших сторонников) разрубили на несколько кусков и закопали в неизвестном месте (ООН и прежде, и сейчас безуспешно требует от Буркина-Фасо расследования этого убийства). Сопротивление «комитетов защиты революции» было жестоко подавлено, и вскоре новый режим Компаоре – ради большей устойчивости – вернул военным и чиновникам все отнятые прежде привилегии, а все социальные налоги (на строительство жилья, медицину, образование) отменил. Деньги на укрепление новой власти также нашлись быстро: госсобственность распродали, а Франция выступила поручителем перед МВФ для предоставления стране кредита.
Посмертно дискредитировать Санкару у Компаоре, впрочем, не получилось: все имущество убитого сводилось к нескольким гитарам (прежде он совмещал военную карьеру с игрой в рок-группе), велосипедам и старому холодильнику. Через три года после прихода «африканского Че» к власти Всемирный банк признал, что в Буркина-Фасо удалось почти полностью ликвидировать коррупцию. Сейчас это одно из самых коррумпированных, социально неблагополучных и нищих государств мира. Что, впрочем, не помешало Компаоре (впервые он официально избрался президентом в 1991 году, будучи единственным кандидатом при явке в 25%) занимать высший пост столько же, сколько все его предшественники вместе взятые.
В 2000-м – на фоне очередных протестов и под давлением Запада – в конституцию страны (уже четвертую со дня независимости – почти каждый новый вождь принимал собственный основной закон) были внесены изменения: один и тот же человек может занимать президентский пост дольше двух пятилетних сроков подряд. Ранее закон позволял Компаоре править вечно, впрочем, по сути изменилось мало что: суд решил, что действующий срок для главы государства «нулевой», а значит, можно избираться еще два раза.
Как уже сказано выше, велика вероятность, что свой последний год Компаоре на высшем посту не досидит. С одной стороны, можно считать, что справедливость так или иначе восторжествовала (точнее, может восторжествовать), и Санкара будет отомщен. Но есть и другая сторона. За этой «цветной революцией» бесполезно выискивать «руку Запада» (у Компаоре были нормальные отношения с западным миром, он встречался с Бушем, международным корпорациям на его землях было привольно), а вот исламский фактор, видимо, стоит учитывать. Да, это в первую очередь социальные протесты, подстегнутые ростом цен. Однако в республике имеются свои исламские радикалы, благо подавляющее большинство населения исповедует ислам, а Компаоре – католик по вероисповеданию. И нельзя полностью исключать того, что Буркина-Фасо окажется втянута в «коридор исламского террора», что простирается ныне от Чада и Нигерии до Сирии и Ливии.