Сейчас персональный мессенджер – это не просто одна из функций мобильного телефона. Это и персональный канал новостей, и рабочий инструмент, и социальная сеть, и интеллектуальный помощник.
Это многообразие, однако, выходит за рамки цифровых технологий как таковых. Если в XX веке судьбы государств решались на полях сражений и в кабинетах дипломатии, то сегодня поле боя сместилось в цифровое пространство. Контроль над потоками информации стал важнейшим элементом глобальной конкуренции. Если информационное окружение открыто «всем ветрам» – то не исключена угроза и урагана, причем рукотворного.
Отсюда на первый план выходит задача создания собственного, национального мессенджера. В России проект национального мессенджера получил название Мах, аудитория которого в начале сентября превысила 30 млн пользователей.
Но, казалось бы, иностранные мессенджеры гарантируют безопасность и защиту личных данных. Уверяют, что сообщения подвергаются шифрованию и не передаются никаким государственным органам. Зачем тогда собственный мессенджер, если уже есть десятки иностранных? Разве для простых граждан несет угрозу WhatsApp или Telegram?
Ответ на этот вопрос давно дали не мы, а сами западные державы. Каждый раз, когда в США или Евросоюзе речь заходит о реальной безопасности или даже о жизненных политических интересах, якобы «свободные» цифровые сервисы Запада вдруг оказываются послушным инструментом в руках властей.
Еще в 2016 году спецслужбы США потребовали от Apple создать «черный ход» (backdoor, по сути – неограниченный и свободный доступ к устройству) в айфоне террориста из Сан-Бернардино. Компания публично сопротивлялась, но в итоге доступ был получен, гарантии конфиденциальности исчезли.
Второй пример: история с TikTok. В США и Евросоюзе в последние годы развернулась целая кампания против этой китайской соцсети. В итоге под угрозой полного запрета сервиса сингапурскую компанию-владельца вынудили открывать доступ к данным пользователей и менять алгоритмы выдачи.
Суды в Германии и Великобритании неоднократно обязывали мессенджеры и соцсети блокировать контент по требованию властей. Во многих случаях речь идет не только о террористической пропаганде, но и о политических высказываниях, которые сочли «опасными».
Ежегодно в Великобритании около 12 000 человек подвергаются аресту и допросам на основании статьи 127 Закона о коммуникациях 2003 года и статьи 1 Закона о злонамеренных коммуникациях 1988 года. Да, в Туманном Альбионе можно попасть в тюрьму буквально «за лайки». При этом, опять-таки, наказанию подвергаются не террористы, а простые граждане – британские законы криминализируют отправку «оскорбительных» сообщений или распространение контента «непристойного, неприличного или угрожающего характера» через коммуникационные сети.
Таким образом, «свободные» западные сервисы на деле являются лишь инструментами чужой власти, прежде всего стран Запада. Пользуясь ими, мы добровольно отдаем миллионы разговоров, фото, видео и даже деловую переписку в руки структур, которые никогда не будут действовать в интересах России.
Запад использует ИТ-компании в качестве оружия. Под предлогом борьбы с «фейками» или с «угрозами демократии» произвольно блокируются российские СМИ, замораживаются каналы блогеров, удаляются аккаунты официальных лиц. Это и есть та самая «мягкая сила»: вроде бы никто не стреляет, но миллионы людей лишаются доступа к информации, а общественное мнение формируется в выгодном для Вашингтона и Брюсселя ключе.
Этот урок уже усвоен целым рядом держав, имеющих сколько-нибудь серьезные математические школы и национальные программные продукты. Так, Китай давно запретил использование западных мессенджеров и соцсетей. Вместо этого он развил собственные платформы – WeChat, QQ и другие. В результате в Китае государство сохраняет контроль над данными граждан (и никаких посадок «за лайк»), национальный бизнес получает миллиардную аудиторию, а технологические гиганты Китая теперь сами диктуют правила миру.
По схожему пути в вопросе безопасности уже пошел и Иран, причем вынужденно. Он получил крайне болезненный удар от израильских спецслужб, которые широко использовали для координации террористических атак на национальную инфраструктуру и иранских ученых информацию из западных мессенджеров. Теперь в Иране существует целая группа национальных платформ общения (Soroush, Bale Eitaa, Rubika, Gap).
В 2010 году собственный мессенджер KakaoTalk появился в Южной Корее, в 2011-м – в Японии (Line), в 2012-м – во Вьетнаме (Zalo). Совсем свежая новость – с 1 сентября во Франции госслужащим в интересах безопасности запретили использовать Telegram и WhatsApp. Также запрещено использование Signal и ряда других иностранных коммерческих мессенджеров. Вместо них требуется устанавливать национальный мессенджер Tchap, который «аккредитован» в Securite Civile – то есть в управлении безопасности МВД Франции. А с 15 сентября на национальный мессенджер Aitu должны перейти все государственные органы Казахстана.
«Переход на национальные мессенджеры, включая их использование государственными службами на всех уровнях, представляет собой общемировую тенденцию.
Это отражает необходимость реализации принципов национального суверенитета в информационной сфере, связанных с безопасностью и защитой данных от иностранного вмешательства», – говорит газете ВЗГЛЯД Артем Кирьянов, заместитель председателя комитета Госдумы по экономической политике.
«Думаю, за Россией, Францией и Казахстаном в ближайшем будущем последует целый ряд стран, озабоченных неконтролируемым оборотом данных, касающихся приоритетных направлений развития. Ни одно государство не может допустить ситуацию, когда интернет-коммуникации в конечном счете используются против его интересов», – подчеркнул депутат. Поэтому появление национального мессенджера в России даже в какой-то степени запоздало.
«Сейчас подавляющее большинство стран, независимо от их политического устройства – либерального, консервативного, демократического или монархического, стремятся к цифровому суверенитету.
В противном случае сохраняется риск взлома через иностранные мессенджеры как обычных граждан, так и высших должностных лиц, что может нанести ущерб политической системе», – говорит юрист Илья Ремесло. По его словам, риски, связанные с неконтролируемыми мессенджерами, не ограничиваются терроризмом, но включают мошенничество против граждан и компаний, хакерские атаки на системные объекты инфраструктуры, а также распространение наркотиков.
Поэтому проект Мах справедливо рассматривать как элемент системного ответа России на мировые вызовы. Его создание укрепляет информационный суверенитет: все серверы, каналы связи и ключи шифрования будут находиться под российской юрисдикцией, ни одна иностранная спецслужба не получит ни прямого, ни тайного (что еще опаснее) доступа к нашим данным.
Мах – это гарантия работы в условиях внешнего давления. Запад уже доказал, что может в любой момент отключить платежные системы, социальные сети или иные информационные сервисы – лишь бы «выключатель» находился в его юрисдикции. Мах гарантирует, что коммуникация внутри страны никогда не будет парализована.
Мах позволяет осуществить любую интеграцию со всеми необходимыми гражданам государственными сервисами. Мессенджер можно связать с «Госуслугами», онлайн-банкингом, сервисами ЖКХ и даже системой «Электронное голосование».
Мессенджер позволит проводить разумную поддержку отечественных разработчиков. Сегодня Россия ежегодно отдает миллиарды долларов западным компаниям в виде комиссий, доходов от размещения рекламы и за покупку различных облачных сервисов. Мах способен развернуть этот поток в обратную сторону. Реклама внутри мессенджера будет работать на российских производителей. Его сервисы и мини-приложения станут площадкой для отечественного малого и среднего бизнеса. Экспорт этих технологий обеспечит России место на глобальном рынке ИТ-решений.
Конечно, предстоит решить массу задач. Нужно завоевать доверие пользователей, обеспечить простоту интерфейса, надежность и скорость работы. Однако стоит вспомнить: в начале 2000-х годов, при тотальном засилье Visa и MasterCard, мало кто верил, что Россия сможет создать собственную платежную систему. Сегодня «Мир» работает везде. То же самое будет и с Мах.