Взрывы на полигоне под Чапаевском стали первым масштабным происшествием, случившимся при новом руководителе Минобороны Сергее Шойгу. Несмотря на то, что полигон, где произошло ЧП, находится в ведении Минпромторга, глава военного ведомства самостоятельно принял в среду ряд решений и направил находящиеся в его распоряжении силы и средства в район пожара.

При той численности, которая сейчас существует, невозможно следить за противопожарным состоянием

Как сообщили в пресс-службе Минобороны, от Минобороны на ликвидацию последствий взрывов были направлены четыре вертолета командования ВВС и ПВО Центрального военного округа, оснащенные водосливными устройствами, беспилотные летательные аппараты для разведки местности, а также группы разминирования из состава инженерно-саперного батальона общевойскового соединения ЦВО, личный состав которых имеет специальную подготовку при проведении работ по сплошному разминированию местности.

«Для ликвидации последствий пожара в штабе Центрального военного округа развернут оперативный штаб, осуществляющий координацию и взаимодействие с силами МЧС России», – говорится в сообщении.

Газета ВЗГЛЯД обратилась к бывшему начальнику Главного штаба Сухопутных войск генерал-полковнику Юрию Букрееву с просьбой оценить действия министра в непривычной – на этом посту – для него обстановке.

ВЗГЛЯД: Юрий Дмитриевич, как бы вы оценили меры, принимаемые новым министром в условиях чрезвычайной ситуации?

Юрий Букреев: Армия всегда участвовала во время стихийных бедствий и чрезвычайных ситуаций. Это функция армии, тут ничего особенного нет. Это очередной плюс министру обороны, что он такой распорядительный, принимает меры к тому, чтобы ликвидировать эту опасность.

Очень правильно, что в Вооруженных силах есть средства, позволяющие вести борьбу с пожаром. Кто же будет за нас разгребать беду в своем собственном доме? Конечно, мы сами.

ВЗГЛЯД: В район пожара были переброшены войсковые инженерно-саперные подразделения...

Ю.Б.: Это их прямая задача. У нас было раньше четыре развернутых инженерно-саперных бригады и четыре бригады радиационной, химической и биологической защиты, которые в случае аварий, катастроф, в том числе с боеприпасами, с химическим оружием, готовы действовать. Министр имеет право их применять, и правильно, что он их привлекает.

ВЗГЛЯД: Как обычно действовали в таких ситуациях предшественники Шойгу?

Ю.Б.: Ни одно чрезвычайное происшествие не обходилось без участия Вооруженных сил. И Сердюков, когда получал приказ или распоряжение Верховного главнокомандующего, выполнял его без всякого сомнения.

ВЗГЛЯД: Как в целом, на ваш взгляд, сказалась смена руководства военного ведомства на безопасности складов, которые раньше взрывались по нескольку раз в год?

Ю.Б.: Если пришел новый человек, все не может сразу измениться в лучшую сторону. Это длительные сложные процессы. Однажды неосторожно принятое решение может привести к таким последствиям, что исправить их можно в течение 10–15 лет. Однажды при Хрущеве состоялось массовое сокращение офицерского состава, и потребовалось 25 лет, чтобы ликвидировать некомплект.

С приходом нового руководства Министерства обороны намечены очень хорошие шаги: сохранить прежнюю систему высшего военного образования, усилить роты и батальоны воспитательными структурами, вернуть на место медицину – целый ряд хороших намерений. Но теперь наступает время реализовывать их, а они не могут это сделать. Потому что все упирается в раз и навсегда утвержденную численность Вооруженных сил – 1 млн человек. Что бы он ни захотел сделать – все будет упираться в численность.

Новому руководству Минобороны и Генштаба была предоставлена возможность сразу же при их назначении определиться с параметрами Вооруженных сил, в том числе с параметром численности. Если бы сразу было заявлено, что должна быть численность не менее полутора миллионов человек, а то и больше, чтобы солдат служил хотя бы полтора года, чтобы он хотя бы год служил в войсках и получал подготовку, тогда можно было бы двигаться вперед. А сейчас оказались в тупике.

То же самое касается арсеналов, баз и т.д. Профессиональный обслуживающий персонал был сокращен до предела. Пришли гражданские, некомпетентные люди. Поэтому и такое отношение к хранению. Это очень деликатная сфера деятельности. Там были специалисты с инженерным образованием, которые знали, как обращаться с боеприпасами, как инструктировать личный состав, который допускается к этим работам, они принимали зачеты у личного состава, который обслуживает боеприпасы, следили за состоянием складских помещений, опахивали противопожарные полосы. А после сокращений при той численности, которая сейчас существует, невозможно следить за противопожарным состоянием, за нормальными условиями содержания боеприпасов.