Совет Безопасности ООН одобрил предложенную США резолюцию по Украине, приуроченную к третьей годовщине начала СВО. Она была принята в исходном виде, то есть без антироссийской риторики, которую хотели туда включить европейцы.
Однако этот фокус у европейцев удался чуть ранее, когда собственную резолюцию по тому же самому поводу принимала Генассамблея ООН. США и Россия голосовали против, поскольку европейские поправки были приняты. Но эта не имеет законодательной силы, в отличие от подготовленной американцами резолюции Совбеза.
Издание Bloomberg утверждало, что США также блокировали резолюцию, подготовленную G7, поскольку ее изначальный текст содержал выпады в сторону России. Американская сторона требует избегать слов «агрессия» и «агрессор», ограничившись абстрактными призывами к миру и прекращению огня.
Во всех трех случаях Киев и некоторые европейские страны настаивали, чтобы резолюция содержала требование к России «вывести войска» в одностороннем порядке.
Уже и не вспомнить, когда такое было, чтобы Россия, США и Китай поддерживали один текст резолюции, а Европа другой.
В связи с этим глава российской делегации в ООН Василий Небензя заявил о «позитивных процессах», способных в ближайшее время привести к долгосрочному и устойчивому урегулированию украинского кризиса.
В свою очередь госсекретарь США Марко Рубио раскритиковал резолюцию Генассамблеи, назвав ее враждебной и не соответствующей интересам мирного урегулирования. По его словам, подобные документы только усугубляют конфликт.
Также Рубио подчеркнул, что, несмотря на усилия США, Украина продолжила продвигать свою редакцию документа, что «вызывает серьезные опасения».
Резолюции ООН, как и длинные итоговые заявления разнообразных саммитов и конференций, давно привыкли относить к общему информационному фону дипломатии. Они не имеют юридически обязывающей силы, а выражают общий настрой тех, кто их подписывает.
Настрой этот зачастую не столько прагматичный, сколько эмоциональный или основанный на превратно понятой солидарности.
С другой стороны, дипломатия наполовину состоит из формальностей, значительную часть которых составляет общая тональность языка. И это не произвольно толкуемые понятия наподобие «язык мира» или «язык войны», а употребление слов-маркеров («агрессор», «геноцид», «миротворец»), которые дают понять, в каком состоянии находятся отношения между странами или какова коллективная позиция подписантов.
Резкое изменение языка американских внешнеполитических заявлений в адрес России произошло буквально за день. Возможно, это просто совпадение (два заседания в ООН – Генассамблеи и Совбеза в годовщину начала СВО плюс подготовка к саммиту G7), но это тот случай, когда количество переросло в качество.
Буквально за две недели РФ и США накопили опыт позитивных переговоров, пусть даже это только их начало. В результате американская сторона сменила тональность своих заявлений в отношении Москвы, что большинством трактуется как прагматичный ход.
Какой смысл публично материть и клеймить того, с кем ты ведешь переговоры?
Именно переговоры, рассчитанные на конструктивный результат. Торговаться-то можно по-разному.
Кроме того, резолюции ООН, как к ним ни относись, создают фон, который будет трактоваться врагами России не в ее пользу. Так называемая мировая поддержка Украины подпитывается такого рода актами «коллективной солидарности».
Все три года СВО киевская пропаганда спекулировала на заявлениях, будто Украину поддерживает «весь цивилизованный мир», а Россия находится в международной изоляции. Впоследствии такие фейки конвертировались в реальные деньги и оружие. Это пример того, когда пропаганда работает не на сиюминутные эмоции людей, а на общий антироссийский курс.
Изменения в риторике американцев, однако, не означают, что можно расслабиться. Американская сторона сознательно снижает градус противостояния в той сфере, которая им сейчас доступна.
Ни для кого не секрет, что за голоса членов ООН порой разворачивается настоящая закулисная битва.
Но по украинскому вопросу за последние три года расклад устоялся, и «перетягивать» на свою сторону ту или иную делегацию не имеет смысла. Заседание 24 февраля стало уникальным еще и потому, что многие государства проголосовали за американскую резолюцию и за украинскую резолюцию с разницей в несколько часов, а эти два текста принципиально отличаются друг от друга по стилистике и политической направленности.
Американцы попытались продавить свою стилистику, и в случае с Евросоюзом и Ко у них это с первого раза не вышло. Скорее всего, это следствие не столько убежденности европейцев в своей позиции, сколько того, что события развиваются слишком быстро. В европейских столицах еще не до конца разобрались в происходящем и действуют по инерции. Есть, конечно, убежденные русофобы типа Урсулы фон дер Ляйен и Каи Каллас, но в ООН голосуют не они.
Американцы очевидно раздражены тем, что им не удалось с наскока снизить общий градус антироссийской риторики Запада. Для Рубио смягчение тональности ввиду переговоров – естественный шаг, и он искренне не понимает, почему европейцы упорствуют и создают плохой фон для сделки.
Такое поведение во внешней политике, как и во внешней торговле, американцы считают непрофессиональным. Это подстегивает раздражение Рубио и отливается Европе в эмоциональных заявлениях госсекретаря. Поведение формальных союзников видится ему иррациональным и бессмысленным.
Но кто в паре США – ЕС ведомый, а кто ведущий, никому объяснять и доказывать не нужно. Поэтому смену американцами тональности дипломатического языка допустимо оценить как важный шаг и почти что прорыв, путь это и не кажется очевидным.
Вашингтон демонстрирует готовность к прагматичным переговорам. Желание и мотивы Вашингтона в России не принято хвалить, но в данной ситуации его точно порицать не за что.
Поговорим – а там посмотрим.