Как известно, для успешного саммита глав государств нужно три вещи. Атмосфера доверия (которая позволит договариваться), единое или хотя бы общее понимание повестки (что позволит понять, о чем можно договариваться), а также политическая воля для преодоления различных сложных моментов.
Первого пункта в российско-американских отношениях нет и в ближайшее время не предвидится, третий – под вопросом. Вся надежда была на второй, что Вашингтон и Москва понимают, о чем они могут договориться. Да, замминистра иностранных дел России Сергей Рябков заявил, что «повестки дня США и РФ не совпадают», однако тут же добавил, что «мы традиционно готовы реагировать на любые постановки вопросов с американской стороны». То есть обсуждать пункты и сближать позиции в сторону общего понимания повестки. «К сожалению, – резюмировал замминистра, – встречной готовности наблюдается гораздо меньше и реже».
Так ли это? Пройдемся по повестке.
Дела ближние
Украина. Самый важный для Москвы вопрос российско-американских отношений.
Позиция России весьма гибкая. Программа-минимум – замораживание конфликта, прекращение эскалации, обязательство Соединенных Штатов стреножить украинское руководство, запретить ему угрожать войной народным республикам и обозначить Киеву невозможность вступления Незалежной в альянс. Программа-максимум – пакетное соглашение с американцами о выработке правил игры на украинском пространстве, совместное принуждение Киева к выполнению Минских соглашений, федерализация Украины и превращение ее в «страну открытых дверей», где великие державы будут цивилизованно конкурировать.
Однако ни на минимум, ни тем более на максимум США не согласны. Официально, потому что «Украина – суверенное государство, имеет право делать то, что хочет, и вступать туда, куда захочет». По факту же Штаты рассматривают Украину как раковую опухоль, которая должна порождать метастазы нестабильности на своей периферии – то есть как для российского, так и для европейского организма. И чем больше будет нестабильности, тем выгоднее для американцев.
Позиции Вашингтона в данном случае частично сходятся с российскими лишь в одном пункте – США не нужно, чтобы Киев спровоцировал прямую войну с Россией (например, вторжением в ДНР или ЛНР), поскольку тогда США окажутся в вилке из двух плохих вариантов. Они могут либо вмешаться в нее (то есть начать войну с РФ), либо остаться в стороне и тем самым еще больше уронить доверие к себе и своим гарантиям у других союзников.
Европа. Россия вот уже много лет предлагает американцам реальные инструменты укрепления европейской безопасности.
В частности, создание единого пространства этой безопасности, в который будет включена и Россия (концепция «от Лиссабона до Владивостока»). Пространства, где Москва и Запад будут сотрудничать и вместе обеспечивать защиту от любых внешних угроз. ЕС является для России важным соседом, крупнейшим торговым партнером, а также ключевым источником технологий и инноваций.
Однако Штаты взгляды России не разделяют. Их ключевой задачей на европейском направлении является углубление конфликта между Россией и ЕС, а также недопущение каких-то совместных российско-европейских проектов. Ведь чем ближе Европа будет к России, тем больше вопросов у тамошних элит будет вызывать целесообразность продолжения вассальной зависимости ЕС от США.
Дела дальние
Китай. Россия понимает озабоченность американских партнеров ростом Китая и предлагает свои решения.
Решения эти просты и очевидны – стороны в лице США и КНР должны уважать суверенитет друг друга, не гадить в эксклюзивных сферах влияния. Не запускать друг против друга информационные, экономические и правозащитные войны, а вместо этого цивилизованно конкурировать в рамках международного права. Ну и не заставлять Москву блокироваться с одним против другого.
Американцев же такой подход не устраивает. Для них программа-минимум – отказ Москвы от каких-либо стратегических проектов с Пекином, а программа-максимум – включение России в антикитайские планы США. При этом на логичный вопрос «а что нам за это будет?» (все-таки переговоры – это торг, и обсуждаться могут практически любые вопросы), может последовать лишь один ответ: «Не будет новых санкций, по крайней мере какое-то время». Мягко говоря, крайне неконструктивный ответ.
Примерно по такой же схеме (с региональными особенностями – например, в сирийском вопросе) будет обсуждаться и вопрос Ирана. США оказались в тупике – пытаясь исправить ошибку Трампа, они хотят реанимировать ядерную сделку с иранцами и тем самым притормозить развитие иранской ядерной программы. Однако джинны выпущены из бутылки – в последние годы ирано-западные отношения стремительно деградировали, и на президентских выборах в Иране (которые начнутся через несколько недель) ожидается победа консервативного кандидата. Поэтому Америке срочно нужно усиливать свои переговорные позиции – и она хочет сделать это при помощи России.
Однако Москва не собирается ни принимать участие в санкционном давлении на Тегеран, ни помогать Соединенным Штатам принуждать иранцев перезаключить ядерную сделку на выгодных для США условиях.
Ссориться с Ираном ради помощи американцам никто не хочет – даже помощи оплачиваемой (тем более по итогам заключения соглашения плата может не поступить). Да, у Москвы с США есть точки соприкосновения по Сирии – конституционная реформа, создание в стране баланса интересов всех великих держав. Однако для превращения точек соприкосновения в общую позицию сейчас слишком мало доверия и слишком много американских солдат, которые находятся на территории Сирии.
Дела внутренние
«Вмешательство России во внутренние дела США и ЕС».
Соединенные Штаты, конечно, понимают, что никакого вмешательства нет и не было. Россия не травила граждан Великобритании, не взрывала склады в Чехии и Болгарии, не приводила к власти Трампа и не организовывала хакерские атаки на объекты. Не дискредитировала западные вакцины и не провоцировала рост правых настроений в США и ЕС. Однако Вашингтону очень-очень нужно, чтобы Москва хотя бы частично в этом призналась. Не для того, чтобы получить какие-то новые основания для введения санкций против РФ – США их всегда найдет. А для того, чтобы переложить на Россию ответственность за целый сонм внутренних проблем в странах Запада – проблем, которые западные элиты не способны решить.
В свою очередь, Россия не собирается брать на себя вину за чужие ошибки и не допустит даже намека на это в итоговой декларации. Хотя бы потому, что это подорвет важнейший принцип российской внешней политики – уважение суверенитета третьих стран.
Вмешательство Соединенных Штатов в дела России. Тут Байден хочет и готов обсуждать с Владимиром Путиным целый спектр вопросов. Крым, Навального, российские парламентские выборы, отечественную псевдолиберальную оппозицию. Обсуждать и учить, как Москва должна действовать по всем этим пунктам.
Вообще-то Россия не раз говорила о том, что свои дела ни с кем обсуждать не готова. Однако, опираясь на слова Рябкова («традиционно готовы реагировать на любые постановки вопросов») и здравый смысл, можно предположить, что Россия эти вопросы готова обсуждать. В нужном для Москвы, естественно, ключе.
Так, Кремль готов выслушать, когда и при каких обстоятельствах США признают Крым – причем признают на безвозмездной основе. Россия не готова платить за такую услугу, ведь ее ценность, мягко говоря, невелика. Ну а что касается российских парламентских выборов, то тут можно только посоветовать Байдену внимательно посмотреть на то, как, кем и при каких обстоятельствах он сам был выбран в 2020 году.
Да, помимо этих спорных тем, есть и другие – борьба с терроризмом, нераспространение, сокращение ядерных вооружений. Там у США и России гораздо больше общего. Однако все эти темы неконкретны, а эффективное сотрудничество возможно лишь в рамках общей нормализации российско-американских отношений. Нормализации, которая невозможна до тех пор, пока Москва и Вашингтон не синхронизируют свою повестку по насущным и конкретным вопросам.