Выход США из Договора по открытому небу (ДОН) поставил мир на порог очередного «Карибского кризиса», пишет The National Interest. По мнению авторов издания, режим контроля над вооружениями между Москвой и Вашингтоном продолжает разрушаться. Причем президент Дональд Трамп ускорил этот процесс, выйдя из Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности (ДРСМД) и отказываясь принять предложение президента России Владимира Путина о продлении договора СНВ-3, действие которого истекает в феврале 2021 года.
Что касается «Открытого неба» – договор существует с 1992 года. Благодаря этому соглашению 34 страны с помощью облетов территорий друг друга контролировали военную деятельность и соблюдение договоров в области контроля над вооружениями. За прошедшее время Россия и США провели более 165 полетов.
В последние годы Вашингтон неоднократно обвинял Москву в том, что благодаря этим полетам она якобы собирает разведывательную информацию. Однако сами американцы, в чем уверены некоторые эксперты, могут получать необходимые разведданные с помощью спутников, а не подобных полетов.
При этом ДОН критиковался с момента его заключения. Тогда звучало мнение, что подписание Россией этого договора означало сдачу своих национальных интересов. Насколько сильны аргументы сторон при разрыве ДОН и отвечает ли договор современным реалиям, рассказал в интервью газете ВЗГЛЯД зампредседателя Ассоциации российских дипломатов Андрей Бакланов.
ВЗГЛЯД: Андрей Глебович, почему нынешняя администрация США стремилась к выходу из Договора об открытом небе, ведь американцы сами в свое время годами продавливали этот документ?
Андрей Бакланов: Это общая сегодняшняя логика США: они хотят весь договорно-правовой кластер, заложенный в 1960–1970-е годы, объявить устаревшим и сделать все по новой. То есть создать новый комплекс договоренностей по ограничению стратегических вооружений, новый комплекс соглашений в сфере противовоздушной обороны, и новый комплекс остальных договоренностей, которые относятся и к мерам взаимного доверия. Америка хочет изменить в том числе и формат участников.
Андрей Бакланов
|
ВЗГЛЯД: Возможно, договор такого типа и впрямь перестал отвечать реалиям?
А. Б.: Различие наших позиций заключается в том, что мы и сами понимаем необходимость обновления договоров с привлечением новых участников. Но на это уйдет много времени, в течение которого мы оказываемся в очень опасной зоне: старых договоренностей уже нет, а новых еще нет. Трамп, по-моему, не очень представляет, к чему это может привести. Новый Карибский кризис вполне вероятен.
ВЗГЛЯД: Не устарели ли авиаинспекции в эпоху спутниковой съемки с большим разрешением?
А. Б.: Конечно, спутники передают много информации, но проверить ситуацию на месте с небольшой высоты – это важное дело. С точки зрения обеспечения доверия и снятия подозрений этот договор был достаточно полезен.
ВЗГЛЯД: Можно ли предположить, что Вашингтону важнее что-то скрыть от наших воздушных инспекций, чем увидеть что-то на нашей территории во время американских облетов?
А. Б.: Думаю, эта причина тоже существует. Но главное – для США теряет значение европейский театр военных действий (ТВД) в плане возможного столкновения сухопутных войск. Сейчас этот ТВД интересует Вашингтон лишь как место, где можно организовать военную бучу с участием РФ, не угрожающую непосредственно США. Такая позиция определенно просматривается.
ВЗГЛЯД: Претензии США к России по поводу исключения Калининградской области из зоны полетов в рамках ДОН – это лишь один из предлогов к разрыву, или американцев действительно нервирует то, что мы не «открываем» Калининград с его военными объектами?
А. Б.: И то и другое. Есть, безусловно, озабоченность военных НАТО. Но в том-то и дело, что на высшем политическом уровне такие частные вопросы решаются в том случае, если есть желание договориться. Здесь же такого желания не видно даже близко.
ВЗГЛЯД: В свое время СССР выдвинул «Меморандум Царапкина», отвергавший взаимные воздушные инспекции. В начале 1980-х вы как дипломат поддержали военных в их нежелании пересматривать эти позиции в угоду «большей гибкости». А при Горбачеве и Шеварднадзе договор все же был заключен. В чем причина?
А. Б.: Я бы не рассматривал его заключение как сдачу наших национальных позиций. Договор об открытом небе – отнюдь не иллюстрация предательства. Просто первый вариант 1983 года действительно был неприемлем для нас по многим позициям – он был практически односторонним в пользу американцев. Поэтому я и согласился с военными, даже несмотря на то, что помощник министра иностранных дел Андрея Андреевича Громыко укорял меня, что я расстроил своей запиской его шефа. Но потом Громыко тоже согласился, что в том виде договор нельзя было подписывать. Дальше в переговорном процессе диспропорции были устранены, и новая редакция уже оказалась более сбалансированной.
ВЗГЛЯД: Является ли для России проблемой выход Соединенных Штатов из ДОН? Надо ли Москве бороться за сохранение договора – и если да, то какими средствами?
А. Б.: Какого-то принципиального значения договор для нас не имеет, и бороться за его сохранение, при такой проблемной предыстории, вряд ли стоит. Плохо другое: одна за другой уходят в прошлое договоренности, касающиеся мер взаимного доверия. Мы видим закат эпохи военной разрядки. А взамен нам ничего не остается.
Чем нам отвечать на это? Конкретно на этот демарш, думаю, ничем, кроме дипломатических нот. Ведь отсутствие ДОН не угрожает непосредственно нашим национальным интересам – только обстановке международного доверия. Авиаоблеты – это не оперативное средство контроля. Внезапность нападения мы можем нивелировать совсем другими средствами – и спутниковой, и войсковой разведкой.
ВЗГЛЯД: Но должна ли Москва «зеркально» отвечать на действия Вашингтона по другим договорам?
А. Б.: Я не считаю, что мы должны отвечать «зеркально», потому что американцы только этого и ждут: например, если на размещение их ракет средней дальности в Европе мы разместим аналогичные ракеты, нацеленные на европейский театр военных действий и испортим отношения с сопредельными странами.
Америке надо отвечать, создав трансконтинентальную опасность для нее. Нечто подобное было сделано как раз в 1962 году, когда СССР ответил американцам поставкой ракетных установок на Кубу. А ведь мы тогда выиграли эту схватку! Да, это было сопряжено с огромным риском, осталось тягостное чувство, но мы ее выиграли – это твердо надо знать.