В Давосе собрались почти полсотни глав государств и правительств, около двух с половиной тысяч бизнесменов, политиков и экспертов – все-таки форум остается крупнейшей международной экономической площадкой. Президенты Франции и ЮАР, премьеры Китая, Германии, Италии, Турции, госсекретарь США.
Форум не способен найти способ смягчения конфликтов, но он позволяет хотя бы говорить друг с другом тем, кто не заинтересован в эскалации войны
Российские делегации в нулевые годы порой возглавляли первые или вторые лица – Путин или Медведев. Последние годы уровень представительства ниже, но нельзя говорить о том, что Россия игнорирует форум (наоборот, ведь это не мы пытаемся изолироваться, а нас хотят заблокировать), – в нашей делегации несколько десятков человек, включая первого вице-премьера Шувалова и руководителей крупнейших банков и компаний. После того как Запад отказался работать с Россией в формате «большой восьмерки» и ввел экономические и персональные санкции, возможности для контактов у российских и западных политиков и бизнесменов резко сузились, так что Давос становится удобной площадкой для общения.
Экономическая и геополитическая война все-таки идет между США и Россией, Европа, несмотря на всю ее вынужденную солидарность с англосаксонским планом изоляции Москвы, явно не хочет терять связи и контракты на Востоке. Поэтому для России Давос – это в первую очередь место для контактов с европейцами (а для них – с нами), хотя и с азиатами, и с арабами, и с латиноамериканцами тоже (но с ними у нас масса возможностей работать и на двусторонней основе). Европейский бизнес, конечно, во многом давно уже является частью транснационального, но в нем есть как сторонники глобального атлантического проекта, так и его противники, а значит, и отношение к России у них разное.
Сейчас, когда англосаксы всячески изображают, что их политика давления на Россию успешна и нужно лишь продолжать давление, для Москвы чрезвычайно важно находить бреши в формально едином западном фронте. Это касается не только позиции государств Евросоюза, где уже открыто признают, что половина стран против нагнетания политики санкций, но и крупного бизнеса, который в основном и представлен в Давосе.
Очень показательно, что если американцы едва ли не возмущались тем, что русские приехали, ведь их присутствие, особенно тех, кто находится под западными санкциями, «осложняет положение очень многих глобальных компаний, поскольку они не захотят встреч у всех на виду» («Они будут чувствовать себя неуютно. Будь я русской, я бы сочла, что, может быть, ехать не стоит», – говорит американский экономист Лора Тайсон), то европейцы, наоборот, говорят о важности русского участия.
Так, основатель форума Клаус Шваб считает, что русские «все еще присутствуют здесь в качестве силы»: «Мы надеемся, что могут состояться диалоги, дабы лучше понять истинные чувства россиян и, с другой стороны, продемонстрировать русским, какие чувства текущая ситуация вызывает у остального мира».
Главное, что хочет донести до западного бизнеса Россия, – не нужно поддаваться политическому давлению, можно и дальше работать с нашей страной, не опасаясь ни обрушения российской экономики (на что делают ставку США), ни нашей самоизоляции (что в принципе смешно, учитывая, что Россия будет только расширять свое участие в мировых делах, и политическое, и экономическое). Те, кто хочет работать с нами, приветствуются, а те, кто хочет уйти, пусть потом пеняют сами на себя, потому что Россия найдет, кем заменить освободившиеся места на своем рынке.
И дело не только в импортозамещении – кредиты, рынок которых закрыл для нас Запад, Россия найдет на Востоке и Юге. Переориентация на другие финансовые рынки идет тяжело и медленно – не только вследствие давления Запада и того, что именно там лучше всего развита кредитная система (и туда сходятся нити ее управления), но и потому, что денежные мешки Востока и Юга должны были убедиться в том, что Россия выстоит в противостоянии с Западом.
Теперь, когда это понимание у них уже есть (и низкая цена на нефть этому не помеха – важен сам настрой России на развитие страны, а не на выживание), а геополитическая и экономическая переориентация России на Восток и Юг подтверждается конкретными шагами, дело пойдет быстрее.
Неслучайно в Давосе глава российского Фонда прямых инвестиций Кирилл Дмитриев будет выступать на ужине, посвященном фондам суверенного богатства, дабы развивать связи с фондами из Азии, с Ближнего Востока и из Латинской Америки. Собственно говоря, именно такие фонды располагают не одной сотней миллиардов долларов и уже имеют опыт вложения их в России (как, например, суверенный фонд Объединенных Арабских Эмиратов).
При этом нынешний форум, естественно, становится и местом для разыгрывания украинской карты. Петр Порошенко приехал в Швейцарию в разгар новой фазы войны на востоке его страны – нельзя исключать даже того, что наступление украинских войск на Донецк было сознательно начато незадолго до поездки в Давос, чтобы самые кровавые дни пришли в отсутствие президента на родине и, вернувшись, он мог выступить в роли миротворца.
Впрочем, операция по возвращению контроля над донецким аэропортом обернулась полным провалом, и Порошенко вроде бы даже сократил свое присутствие на форуме, что не помешало ему выйти на трибуну Давоса с куском кузова автобуса, уничтоженного на прошлой неделе под Волновахой. Демонстрируя изрешеченный фрагмент, Порошенко говорил о терроризме как главной мировой проблеме, а учитывая, что в тот же день он делал заявления об агрессии России на Украине и 9 тыс. российских солдат, воюющих с украинской армией, то понятно, на борьбу с кем настраивал Давос украинский президент. Неважно, от чего в реальности пострадал автобус, неважно, кто обстреливает городские кварталы, – главное представить Россию страной-террористом.
На другой площадке форума Россию обвиняли в использовании энергетического оружия – и делала это президент Литвы Даля Грибаускайте, столь же близкая сердцу атлантистов, как и Порошенко. Когда вице-премьер Дворкович рассказал о том, что Россия рассматривает европейских покупателей газа как партнеров и что сланцевый газ дороже, а его поставки нестабильны, Грибаускайте ответила, что опыт Литвы показывает, что Россия использует Газпром как инструмент политического и ценового давления, поэтому терминал для приема сжиженного газа в этой республике назвали «Независимость». Теперь, торжествующе заявила она, «для стран, которые не инвестировали в технологии, а были ориентированы только на экспорт, игра закончена, игра закончена навсегда».
Понятно, что подразумевалась Россия, хотя в чем была игра нашей страны на литовском направлении, остается не очень понятным: продавала газ бывшей советской республике по трубопроводу, построенному в советские годы. Хотя, конечно, чтобы скрыть настоящую игру – планы США по строительству из Литвы части большого заградительного вала против России, – можно использовать любые сказки, от газовых до «угрозы военной агрессии русских против прибалтов». Но вот только такие игры точно заканчиваются довольно печально – для тех, кто готов ради чужих интересов поссориться с собственным соседом, забывая историю и игнорируя географию.
В целом Давос пройдет в напряженной атмосфере, несмотря на то что формально мировая экономика демонстрирует небольшой рост, политические риски выросли чрезвычайно. Да и фундаментальные финансовые причины кризиса 2008 года не преодолены, а кроме того, все понимают, что рост экономики США стал возможен только за счет нескольких лет вливания огромного количества долларов в американскую и мировую экономику, что европейская экономика не видит свет в конце туннеля, что Китай не может дальше в одиночку вытягивать среднемировую «температуру по больнице», т. е. экономический рост, что никто не знает, какой эффект окажет на глобальную экономику столь резкое падение цен на нефть. А главное – сколько времени займет процесс вытеснения доллара и США с позиций мировой резервной валюты и мирового гегемона. И какой ценой он будет оплачен.
Впрочем, уже неважно, экономические противоречия в большей степени сейчас провоцируют идущие геополитические сдвиги или же уже начавшийся в полный рост процесс геополитической трансформации сам усиливает экономическую турбулентность, – процесс пошел. Новый глобальный контекст творится на наших глазах.