В дни августовских событий Станкевич в то время входил в ближнее окружение Бориса Ельцина и участвовал в принятии всех ключевых решений.

Не допустить, чтобы путчисты сговорились с Горбачевым и убедили его взять ГКЧП под защиту. Лично сопровождать Горбачева на обратном пути, взяв его в свой самолет

Напомним, в июле 1991 года президент назначил народного депутата СССР Сергея Станкевича государственным советником РСФСР по взаимодействию с общественными объединениями и политическими партиями (позже – по политическим вопросам). Эту должность он совмещал с постом первого зампреда Моссовета, а также с должностью народного депутата СССР. В таком качестве Станкевич и встретил путч...

Ранее газета ВЗГЛЯД опубликовала другие фрагменты воспоминаний Станкевича.

«В начале сентября 1991 года совместным Указом президентов СССР и РСФСР (насколько я знаю, это их единственный совместный акт) была создана Государственная комиссия по расследованию роли КГБ в событиях 19–21 августа 1991 года, – напоминает Станкевич. – Председателем комиссии был назначен народный депутат РСФСР Сергей Степашин. Я представлял в комиссии президента РСФСР. Комиссия, работавшая в знаменитом здании на Лубянке, имела доступ к очень многим документам, а также получила по горячим следам устные свидетельства от прямых участников событий. Материалы комиссии докладывались лично двум президентам и никогда не публиковались. Мой рассказ основан на личных заметках, сделанных во время работы комиссии Степашина».

21 августа.  Национализация «Правды» 

#{image=546292}Примерно в 11.00 президент Ельцин перешел в зал заседаний Верховного Совета России, где уже открылась сессия. Депутаты, среди которых было немало твердых коммунистов, аплодировали Ельцину стоя. Хороший знак. Мы с Бурбулисом разместились в рабочей комнате за кулисами, куда шла трансляция из зала заседаний. Туда же мы поручили секретариатам переводить все срочные звонки.

Хасбулатов внес два предложения, вытекавших из наших прежних штабных разработок: подтвердить специальным законом правомерность актов и действий президента РСФСР по преодолению кризиса, связанного с ГКЧП; «национализировать» некоторые СМИ (упоминались газеты «Правда» и «Советская Россия»). Ельцин в своем выступлении впервые настойчиво заговорил о необходимости немедленно обеспечить возвращение к своим обязанностям «законно избранного президента страны Горбачева».

Сенсацию произвело сообщение Ельцина о том, что председатель КГБ СССР Владимир Крючков обещал приехать на сессию и выступить перед российскими депутатами, после чего специально сформированная делегация, включая Крючкова, отправится в Форос «за Горбачевым». Сделав мастерскую паузу, Ельцин повторил: «Я не оговорился. Не к Горбачеву, а за Горбачевым. Пора привезти его в Москву, чтобы прекратить все спекуляции».

Около 13.00 дежурный офицер, снявший трубку в приемной председателя КГБ СССР, сообщил мне, что «Владимир Александрович в Кремле на срочном совещании, приехать на сессию не сможет». Примерно в 13.30 мне позвонил хорошо знакомый сотрудник кремлевского аппарата. Он сообщил новость, заставившую меня вскочить на ноги: полчаса назад после долгого совещания члены ГКЧП на двух правительственных лимузинах с двумя машинами сопровождения выехали из Кремля в правительственный аэропорт Внуково-2. По их репликам было понятно, что они направляются в Форос. Я связался с Иваненко и попросил проверить данные.

Минут через пять он отзвонил: «Сведения подтверждаются. Срочно сообщите Борису Николаевичу. Спросите, нужно ли принять меры по перехвату».

Пока я проходил из-за кулис к столу президиума, за которым сидел Ельцин, в голове мелькнуло: «Ну вот и все. Кончено дело. Победа! Теперь история понесется вскачь». Сообщив президенту поистине великую новость, я добавил: «Борис Николаевич, это конец путча. И это победа. Поздравляю вас! Можно попытаться организовать перехват в аэропорту и по трассе полета. Нужно ли это делать?» Ельцин ответил: «Да. Передайте Иваненко, пусть сделает все возможное. Их надо задержать». Вскоре Ельцин, взойдя на трибуну, сообщил депутатам и всему миру о «бегстве членов ГКЧП из Кремля». И время действительно понеслось вскачь.

Я поднялся в кабинет Бурбулиса, откуда председатель КГБ России Виктор Иваненко организовывал перехват членов ГКЧП. По его просьбе глава российского МВД Виктор Баранников выслал в аэропорт опергруппу для ареста. Стремясь выиграть время для приезда группы, Иваненко пытался договориться о задержке вылета с охраной аэропорта, с начальником аэропорта, с командиром авиаотряда и даже с дежурным авиадиспетчером.

Переговоры Иваненко еще шли, когда лимузины с членами ГКЧП уже подъехали к контрольно-пропускному пункту аэропорта. Опытные оперативные сотрудники, приехавшие с Крючковым, сразу взяли под контроль все ключевые точки аэропорта от ворот до диспетчерской башни. Лимузины проехали прямо к трапу. Самолет немедленно взлетел. Время вылета – 14.15.

Когда кремлевский кортеж покинул аэропорт, Иваненко обсудил со старшим диспетчером, который отнесся к «поручению Ельцина» весьма сочувственно, возможность развернуть самолет с членами ГКЧП в воздухе и посадить его снова во Внуково либо на промежуточный аэродром. Диспетчер сообщил, что экипаж правительственного самолета никогда не выполнит такой команды, если ее непосредственно не подтвердит «представитель правительства, следующий по маршруту».

После этого Иваненко для очистки совести еще связывался со штабом ПВО страны, с командованием Черноморского флота, с охраной крымского аэропорта Бельбек, но было понятно, что перехвата не получится. Зато по ходу дела выяснилось, что на объекте «Заря» (резиденция президента СССР в Форосе) вновь заработала правительственная связь, о чем мы немедленно доложили Ельцину. Борис Николаевич покинул сессию Верховного Совета и уединился в своем кабинете для разговора с Горбачевым.

В это время Руцкой и Силаев во главе делегации из нескольких депутатов и сотрудников аппарата также отправились во Внуково-2, где для них был спешно подготовлен второй борт на Бельбек. Перед выездом из Белого дома Руцкой получил секретную инструкцию от Ельцина: «Не допустить, чтобы путчисты сговорились с Горбачевым и убедили его взять ГКЧП под защиту. Лично сопровождать Горбачева на обратном пути, взяв его в свой самолет. Изложить ему нашу оценку событий в Москве и в стране».

Последнее совещание. 11 врагов Ельцина

Путч окончательно провалился. Поспешный вылет членов ГКЧП в резиденцию Форос – это попытка использовать последний шанс: договориться с Горбачевым и запустить «аварийный сценарий». Принципиально важно, что мы организовали телефонную беседу Ельцина с Горбачевым до того, как члены ГКЧП попали в резиденцию. Тем самым удалось поставить заслон возможной сепаратной сделке.

Ельцин по телефону заручился твердым обещанием Горбачева, что тот не будет вести никаких переговоров с путчистами до своего прилета в Москву и личной встречи двух президентов. «Думаю, я их вообще не приму, а пошлю подальше», – сказал Горбачев. Оставалось надеяться, что он сдержит слово и не пойдет на сделку с теми, кто его уже однажды предал.

Решаем немедленно запустить следственно-судебную процедуру по делу ГКЧП. Для корректного проведения следствия президент РСФСР должен официально потребовать от членов ГКЧП прекратить противоправные действия, установить им срок и предупредить их об ответственности. Замечание Ельцина: «Раньше бы надо это сделать. Проглядели. Но и сейчас не поздно». Еще одно решение: срочно подготовить и обнародовать текст требований президента РСФСР к членам ГКЧП (Станкевич, Шахрай).

Госсекретарь РСФСР Геннадий Бурбулис представил справки о противоправных действиях в поддержку ГКЧП, допущенных председателями исполкомов 11 областных советов. Работа продолжается, список будет расти. С юристами согласована форма реагирования: указом президента отстранить должностное лицо от исполнения обязанностей на период проведения расследования. Важно при принятии решения об отстранении кого-либо от должности не полагаться на один источник, поскольку могут возникать кадровые интриги. Обязательно запрашивать мнение местной организации «Демократической России».

Решаем принять меры в отношении Горового (Краснодарский край), Бородаева (Ростовская область), Тархова (Самарская область), Топоркова (Липецкая область). По остальным запросить дополнительные сведения.

Министр печати и массовой информации РСФСР Михаил Полторанин представил предложения по оздоровлению ситуации в СМИ. В первую очередь нужно решить вопрос о руководстве телевидением. Кроме того, определить меры реагирования в отношении СМИ, которые активно поддержали антиконституционные действия.

Тут же решаем Всесоюзную телерадиокомпанию передать в ведение правительства России, руководство временно поручить Полторанину. Прежнего председателя Леонида Кравченко от должности отстранить. Второй общесоюзный канал передать в управление ВГТРК, приступить на его основе к созданию собственной российской телесети. Соответствующий указ выпустить сегодня же (Полторанин, Станкевич, Шахрай). Подготовить справки и предложения о возможном закрытии СМИ, активно поддержавших действия ГКЧП (Бурбулис, Полторанин).

Вместе с Полтораниным и Шахраем мы перешли в кабинет Бурбулиса, где написали проект указа о телевидении и другие документы. Работая с текстами, мы следили за событиями в Крыму. В этот момент из окон кабинета в Белом доме открывалась совершено сюрреалистическая картина ночной Москвы: баррикады, танки, пестрые толпы, свет прожекторов и громкая рок-музыка. Один за другим выступали популярные ансамбли и артисты. «Машина времени» пела про «новый поворот» – как нельзя более кстати. Песни чередовались с пламенными речами.

«Сажать по отдельной команде»

#{image=546667}Около семи часов вечера стало известно, что самолет Руцкого и Силаева приземлился в Бельбеке. Вскоре Руцкой связался с Ельциным из Фороса и доложил обстановку. Прилетевшие ранее Крючков, Лукьянов и Язов почти три часа добивались приема у Горбачева, но тот отказался с ними разговаривать, как и обещал. Позднее он коротко и в резком тоне переговорил с бывшими соратниками в присутствии Руцкого и Силаева. Обстановка в резиденции спокойная. У Раисы Максимовны Горбачевой сильный нервный стресс и боли в сердце, самочувствие тяжелое, оказывается врачебная помощь. Идет подготовка к вылету в Москву.

В 20.00 по вызову самого Горбачева в Форос вылетел личный самолет президента СССР. На борту находилась бригада медиков для оказания помощи президенту СССР и его семье. В 22.30 кортеж из автомобилей и микроавтобусов выехал из Фороса в Бельбек. В 23.30 из Бельбека в Москву стартовал президентский Ил-62, на борту находились Горбачев с семьей, Руцкой, Силаев, Бакатин и... Крючков с несколькими охранниками. Почему Крючков решил лететь в президентском самолете, неизвестно. Возможно, опасался того, что с самолетом, на котором отправились лидеры ГКЧП, на обратном пути что-нибудь случится. В 23.45 из Бельбека в Москву стартовал Ту-134, на борту находились Лукьянов, Язов и несколько сопровождающих лиц.

#{ussr}Получив последнюю информацию, мы связались с Ельциным. Президент поручил мне и Шахраю выехать во Внуково-2 для встречи спецрейсов из Крыма. Поручение звучало так: «Будете представлять меня. Там на месте Баранников и его заместитель Дунаев. Они знают, что делать. Вы проследите за всем до самого конца. Действуйте по обстановке самостоятельно. Будут серьезные отклонения – звоните в любое время, меня разбудят».

Мы вызвали служебные «Волги», машину ГАИ и выехали во Внуково-2. Мчались быстро, включив спецсигналы, дорога заняла минут сорок. Это было мое первое знакомство с закрытым правительственным аэропортом. Большое беломраморное здание, высокие потолки, хрустальные люстры, красные ковровые дорожки, зелень в кадках. Классика партийной роскоши. Кроме просторного холла, несколько залов для приемов и переговоров, комнаты отдыха, ресторан.

Мы обошли территорию. На стоянке множество легковых машин, несколько автобусов, два армейских грузовика. Рядом большая группа людей в милицейской форме, но с касками и автоматами, десятка полтора сотрудников в штатском.

В боковом зале разместился глава МВД Виктор Баранников со своим заместителем Дунаевым и помощниками. С ними рядом генеральный прокурор РСФСР Валентин Степанков, который перебирает бумаги и заметно волнуется.

В главном зале несколько знакомых лиц. Вижу министра иностранных дел СССР Александра Бессмертных. С удивлением вижу Владимира Медведева, начальника личной охраны президента СССР. Он почему-то в кожаной куртке, с бледным помятым лицом, плохо выбрит. Глаза больные. Ему не позавидуешь: встреча с бывшим шефом, которого Медведев оставил пленником в Форосе, не сулит генералу ничего хорошего.

Примерно в 1.30 22 августа дежурный начальник аэропорта доложил, что в воздушную зону Внуково вошли оба борта из Бельбека. Следует распоряжение Баранникова: Ил-62 с президентом СССР сажать сразу, Ту-134 подержать в резервном эшелоне, сажать по отдельной команде.

«Это арест?»

#{interviewpolit}Президентский лайнер приземлился в 1.45 и подкатил почти к самому зданию аэропорта. Подали трап к переднему люку. В составе группы встречающих мы вышли на поле. Из открытого люка первым показался знакомый мне охранник Руцкого с автоматом на плече. Узнав нас с Шахраем, он махнул рукой и исчез. Появились Руцкой, Силаев, Бакатин. Наконец, показался Горбачев – в светлой куртке, с напряженным лицом. Следом медленно, неуверенными шагами спускалась Раиса Максимовна Горбачева. Вид у нее был совсем больной, в глазах стояли слезы. Рядом с ней один из охранников нес спящую внучку Горбачевых, прикрытую одеялом.

Встречающие подошли к Горбачеву с приветствиями. Он реагировал чуть странно, с запаздыванием. Мне Горбачев сказал: «Ну что, Сергей, ты тоже, наверное, во мне сомневался. А президент все выдержал. Вот увидишь – мы еще повоюем». Но в этот момент он меньше всего был готов воевать. Я видел перед собой смертельно уставшего человека. И понимал, что ему будет безумно трудно догнать страну, которая всего за двое суток ушла вперед на целую эпоху.

Семья Горбачевых уехала на президентском лимузине. Перед этим Михаил Сергеевич что-то резкое бросил на ходу Медведеву и прошел мимо. Тот понуро удалился.

Тем временем у хвоста самолета несколько сотрудников МВД в штатском, ранее поднявшихся на борт по переднему трапу, открыли изнутри задний люк и спустили к земле металлическую лесенку. К этой лесенке сразу же приблизились их коллеги во главе с Баранниковым. Из люка встречающие буквально с рук на руки приняли Владимира Крючкова, председателя КГБ СССР. Взяв всесильного чиновника в плотное кольцо, команда Баранникова повела его под руки к боковому залу, где была импровизированная комендатура. Там Валентин Степанков, слегка сбиваясь, зачитал Крючкову постановление о заключении его под стражу. Крючков ни на что не реагировал и смотрел как бы сквозь окружающих.

Оставив председателя КГБ СССР под охраной, Баранников пошел встречать Ту-134 с Язовым и Лукьяновым. Этот самолет на всякий случай отогнали в сторону и окружили вооруженными людьми. Мера оказалась излишней: десяток военнослужащих, находившихся на борту, и не думали сопротивляться.

Сойдя с трапа и увидев вооруженных людей, Язов спросил:

– Это арест?

– Пройдите в здание, – ответил Баранников, – там вам все объяснят.

В комендатуре Анатолия Лукьянова после символической проверки документов отпустили: как председатель Верховного Совета СССР он пользовался парламентским иммунитетом. Министру обороны маршалу СССР Дмитрию Язову было зачитано постановление об аресте.

Для содержания арестованных членов ГКЧП были еще днем определены несколько подмосковных пансионатов. В них были выбраны изолированные коттеджи, которые срочно переоборудовали: убрали телефоны, все острые предметы, забили гвоздями окна, оставив только форточки. Местонахождение пансионатов, предназначенных для временного содержания лидеров заговора, хранилось в строжайшей тайне.

Размещение высокопоставленных узников в Лефортово или где-то еще в городе сочли опасным: не исключались попытки их силового освобождения. По той же причине особое внимание было уделено перевозке арестованных из аэропорта в пансионаты. Наиболее вероятной считалась попытка освобождения узников по дороге. Если Крючков еще перед вылетом вызвал на подмогу оперативную группу, проследить путь конвоев от аэропорта ей не составило бы труда.

Для перевозки Язова и Крючкова были сформированы две внушительные колонны во главе с Баранниковым и Дунаевым. Впереди шла машина ГАИ, следом «Волга» с оперативниками в штатском, затем автобус ПАЗ с зашторенными окнами. В автобусе размещался арестованный с группой вооруженной охраны. За автобусом шел грузовик с автоматчиками в касках. Замыкала конвой вторая машина ГАИ.

Следуя инструкции Ельцина «проследить за всем до конца», мы с Шахраем решили сопровождать конвойные колонны до пунктов назначения. Шахрай присоединился к кортежу Язова, а я примкнул к кортежу Крючкова.

Выстраивание конвойных колонн, размещение арестованных и охраны, выдача инструкций затянулись. Выехали после трех часов ночи. Колонна с председателем КГБ отправилась в пансионат «Сенеж», расположенный в Солнечногорском районе Подмосковья. Моя «Волга» была замыкающей.

Мы долго ехали через ночь. Шоссе было на удивление пустынным. Начинало светать, на дорогу наползали клубы густого тумана. Я смотрел на смутные очертания передних машин. Меня вдруг поразила невероятная фантастичность происходящего. Еще два года, даже год назад мы жили в колоссальной империи, где между рядовым гражданином и высшим чиновником пролегала пропасть. Устои коммунистического режима казались незыблемыми, а КГБ – всевидящим и всемогущим. Представить себе такую колонну и себя в ней было совершенно немыслимо. Но это немыслимое стало реальностью. Новой реальностью, которая полностью изменит облик России.