− Элла Александровна, во вторник депутаты от «Единой России» и представители ветеранских организаций потребовали извинений от вас за ту позицию, которая была обнародована на сайте Совета. Что вы об этом думаете? Будете ли вы извиняться?
Мы не судьи, я не хочу быть судьей. Мы только призываем проверить, и есть у нас на это государственные правоохранительные органы
− А за что извиняться? Я не вижу повода. Я чту, уважаю наших ветеранов. Отношусь к ним с глубоким уважением. Я не считаю нужным, честно говоря, даже выступать по этому поводу. Все мои коллеги четко выразили позицию. У меня полное неприятие того, что написал Подрабинек. Но при всей нашей нелюбви к нему и неприятии того, что он думает, он имеет право быть таким, какой он есть. Он должен отвечать за то, что высказывает, но только в рамках правового поля.
Но есть подозрение, что «Наши» действуют вне рамок правового поля. Я вам так скажу: эта тема очень благодатная, чтобы поспекулировать. У нас все 99,99% населения, естественно, поддерживают ветеранов, мы все чтим все, что связано с Великой Отечественной войной, с нашими ветеранами. И очень удобно спекулировать на патриотизме, на любви к ветеранам и отечеству.
− Вы говорите о нарушении закона движением «Наши», но они считают, что действуют в рамках закона, что у них есть такое же право выражать свое мнение, как и у Подрабинека.
− У меня уже есть материалы по поводу конкретных нарушений. Посмотрите в Интернете, пошли даже антисемитские высказывания со стороны, скажем так, видных членов «Наших». Есть много чего. Есть неприкрытое давление. Но я бы не стала сейчас давать этому оценку. Сейчас соберется материал, и мы его передадим в прокуратуру. Мы не судьи, я не хочу быть судьей. Мы только призываем проверить, и есть у нас на это государственные правоохранительные органы. Пусть просто проверят, насколько все обоснованно, насколько все в рамках закона. У нас вызывает сомнения, что «Наши» действуют законными методами. И не только в данной ситуации, но и других. Если они действительно действуют в рамках закона – ну, замечательно. А ежели нет, пусть их немного в чувство приведут, вот и все. Вот моя позиция.
− Некоторые члены Совета выразили несогласие с текстом заявления и самим фактом его существования. Каким образом оно принималось?
− У нас, согласно положению, заявления принимаются большинством. Те члены Совета, которые выразили несогласие – Лена Николаева и Алексей Пушков – они просто, к сожалению, не просидели до конца заседания, где принималось решение о составлении заявления. Они ушли раньше, они не слышали о том, что мы решили подготовить текст. Порядок у нас таков: если один член Совета хочет оповестить о своей позиции всех остальных, он нажимает на ссылку, и автоматически его заявление оказывается у всех членов Совета на электронной почте. То есть готовится текст заявления (у нас несколько членов Совета занимались формированием этого текста, в том числе Дмитрий Орешкин*, Михаил Федотов), а потом быстренько рассылается. Все смотрят, дают свои замечания, дорабатывают. Выражают свое согласие/несогласие, а после этого мы его публикуем. Все как раз поставили задачу, что это надо делать быстро, оперативно.
− Большинство членов Совета проголосовали «за»?
− Естественно. Подавляющее большинство. И я проверяла: все члены совета, в том числе выразившие несогласие, получили этот текст и могли так же работать, как и все остальные. Все, у кого иная позиция – по каким-то причинам не захотел или категорически против, – у них есть полное право выступить, сказать: «Я в этом не принимал участия» или «Я не поддерживаю». Но говорить о том, что он не знал этого, некорректно. Простите меня, работайте, как все остальные. Если приходите, то досиживайте до конца заседания. Смотрите электронную почту. Это уже проблема качества работы.
− Спасибо за комментарий. До свидания.
– До свидания. Надеюсь, из страны меня не вышлют (смеется).
* Признан(а) в РФ иностранным агентом