Все-таки Свердловск-Екатеринбург – уникальный город. Только там преступная группировка смогла не просто легализоваться, но подменить собой власть. На федеральный уровень уралмашевцев не пустят, а их последний лидер загадочным образом будет повешен в камере СИЗО, но нынешний мэр Ройзман – вполне узнаваемый продукт Уралмаша. Как бы поэт, как бы бизнесмен, как бы борец за униженных и угнетенных.
Ёбург жестко и последовательно в новейшей истории России борется с Москвой за власть и влияние
Типичная идеология «Крестного отца» – не подменять собой ежедневную тяжелую работу власти, а помогать точечно, истерично, выискивая самые сложные и кричащие случаи, и говорить: «Вот мы решаем вопрос, который не хочет решать (федеральная) власть».
Столичные амбиции Екатеринбурга в карман не спрячешь. И Уральская республика Росселя, и уральские франки, и фронда уральских политиков перед Москвой во всех областях общественной жизни – это тот тлеющий огонек, который неизбежно вспыхнет, когда федеральный центр ослабеет.
Пока Москва сильнее – она устраняет совсем неуправляемых, харизматичных лидеров вроде Чернецкого и Росселя, забирает к себе под крыло поближе, а высоких милицейских функционеров, намертво сросшихся с криминалом, переводит из Екатеринбурга от греха подальше. Само по себе это в той или иной мере присутствовало во всех крупных российских городах.
Достаточно вспомнить, как бригада из 300 московских ментов высадилась в Питере, чтобы арестовать лидера тамбовцев Кумарина – местным не доверяли совсем. Но Питеру не нужно бороться за столичный статус, он с легким, но совершенно неамбициозным презрением, смешанным с равнодушием, посматривает на Москву, как Стамбул посматривает на Анкару.
И только Ёбург жестко и последовательно на всем протяжении современной новейшей истории России борется с Москвой за власть и влияние.
Проявилось это стремление впервые в истории с расстрелом царской семьи. Бушевала гражданская война, проблем было море, а два представителя нетитульной национальности «москвич» Троцкий и «екатеринбуржец» Свердлов схватятся в жесткой драке за право расстрелять царскую семью именно у себя в регионе.
Под ногами будут мешаться смешные омские чекисты, пытаясь отбить бывшего царя и расстрелять его в Омске, но победит Свердлов и центр красного Урала – новый претендент на власть в России – Екатеринбург.
Потому что у людей всегда так – кто физически уничтожил прежнюю династию, тому и карты в руки и мандат на управление. Троцкий не забудет унижения и срыва грандиозного процесса над царской семьей в Москве. Свердлов умрет то ли от гриппа, то ли от побоев возмущенных «рабочих».
Но дело было сделано. Царская семья стала брендом Екатеринбурга, и не случайно уральцы начали борьбу за право захоронить семью у себя, выстроив храмы на месте Ипатьевского дома и месте, где Романовых зарыли большевики.
Но не срослось – их похоронили в Питере в Петропавловском соборе, поддержав увядшую столичность Питера и унизив возрастающую столичность Ёбурга. Мне кажется, что «эту песню не задушишь, не убьешь», рано или поздно амбиции уральцев выплеснутся в жестком противостоянии с Москвой.
Как мне кажется, сейчас этот взрыв предотвращают путем мелких и крупных уступок. Разрешили создание Ельцин-центра – это полный идеологический аналог мавзолея, но, к счастью, без мумии.
Высотки Екатеринбург-Cити как будто повторяют небоскребы Москва-Cити. А проект Большого Екатеринбурга (пока отложенного) как будто соперничает с проектом Большой Москвы. Но главное – не дома, коммуникации и пирамиды. Главное – это люди, и здесь Ёбургу есть чем похвастаться – первоклассные поэты, художники, музыканты, писатели, политики и даже бандиты.
Вероятно, таким был когда-то голландский Амстердам, выросший на селедочных костях и бросивший вызов богатому Антверпену. Впоследствии Амстердам перекроет устье Шельды, добьется перевода почти всех активов из Антверпена и станет могущественным центром, независимым от громадной испанской империи Габсбургов.
Только дальнейшее движение антисистемы в Лондон положит предел расширению могущества Голландии, но еще долго Северные Нидерланды будут образцом блеска и процветания. А Антверпен превратится в тихий туристический центр с живописными домиками.
Не знаю, что перекроет Екатеринбург Москве, когда усилится и получит мощную поддержку от антисистемы США. Наверное, ресурсы, нефть, газ, алмазы. Но суть в этом. Молодой хищник рвется к власти, а каким он станет в ближайшие десятилетия, ни один генплан не опишет.
А вот что пишет о душе Ёбурга Алексей Иванов – один из самых проницательных и умных писателей, сказочников и философов. Железо и бетон – не главное, главное место, время, воля, жестокость и потенциал. Все это у Ёбурга есть, а вот у Москвы этого все меньше и меньше:
«Уральская школа драматургии объединена бытийно: общими ощущениями от жизни. Все бесперспективно, нас выплеснули в помойку, мы никому не нужны – и себе тоже. Люди – рабы не страстей, а мелких паскудств. Нет кары, нет награды. Все случайно, все тяп-ляп. Нет воли и морали, а потому нет героев. Нет свободы, хотя вроде бы никого особенно не угнетают. Нет образования, нет даже внятного представления о каком-то ином способе жить.
Этот иной мир – либо смутные воспоминания детства, либо рекламные мифы, любо сюрреалистические кошмары постиндустриального урбанизма. Вот только постиндустриализм не хайтековский, в духе «Матрицы», а совковый, в духе «Кин-дза-дзы».
Можно сказать, что это психоз «потерянного поколения». Однако этих людей эпоха не теряла – они сами предали свою эпоху и потерялись. Они проиграли все позиции, потому что даже не выходили на бой. Этих людей презирал Илья Кормильцев и жалел Борис Рыжий, про них пел Старик Букашкин, их мечты рисовал Витя Махотин.
На осмыслении такого модуса российского социума и сформировался феномен современного искусства Урала. А случилось это в Ёбурге именно потому, что Ёбург всегда был вписан в историческое время и не предавал эпоху. Но он наглухо окружен выморочной Россией, предавшей себя, он стоит в ней, как Брестская крепость, он забит в нее по смотровые щели, как танк в болото».
Вполне возможно, что будущее Ёбурга будет выдержано в серо-коричневых тонах стимпанка, но это мы довольно скоро увидим. А Кин-дза-дза – не просто стеб. Это метафизика отношений нашего близкого будущего.
Источник: Блог Владимира Злоказова