В канун торжественного открытия памятника князю Владимиру председатель Синодального отдела по взаимоотношениям церкви с обществом и СМИ Московского патриархата Владимир Легойда напомнил, что многие люди в последнее время активно интересуются таким явлением, как неоязычество.
«Нужно обратить внимание на то, что все современные реконструкции, призванные воссоздать атмосферу дохристианской Руси, не имеют ничего общего с реальной исторической картиной, - сказал Владимир Легойда «Вечерней Москве». - Достаточно вспомнить одну реплику князя Владимира: «Я был зверем, а стал человеком», - чтобы это понять.
«Равноапостольный князь Владимир стоял у истоков русской государственности, русской культуры, ценностной системы исторической Руси - той Руси, из которой в ценностном плане родились современные Белоруссия, Украина и Россия», - считает Владимир Легойда.
Как писала газета ВЗГЛЯД, идея установки памятника возникла больше двух лет назад, но из-за дискуссий вокруг места процесс затянулся. 16 октября специальный автопоезд с бронзовой скульптурой прибыл из подмосковных Химок, где расположено литейное производство. Рабочие поставили 12-метровую фигуру на постамент. Боровицкую площадь выбрали после общественных дискуссий вокруг места установки памятника. Как ожидается, 4 ноября президент России Владимир Путин откроет вместе с патриархом Кириллом памятник Святому Равноапостольному князю Владимиру в Москве.
По мнению Легойды, появление статуи князя у стен Кремля позволяет еще раз обратиться к истокам нашей истории, к выбору христианства, который предопределил создание, формирование всей нашей культуры, - «культуры в широком смысле – не только литературы и искусства, как сказал один из русских философов, безусловно, «пораженных христианством», но и экономики и правового сознания со всеми его особенностями».
«Я думаю, что это был и личный выбор князя Владимира, и, конечно, цивилизационный выбор Руси, - говорил ранее Легойда РИА Новости. - А если брать современную Россию, то те недостатки, которые есть в нашей социально-экономической и общественной жизни, связаны не с выбором православия, а может, как раз с недостаточной укорененностью и глубиною проникновения православия в разные сферы жизни».