Радикальное движение «Талибан*» (запрещено в России) призвало страны мира разрабатывать природные ресурсы Афганистана и тем самым помочь восстановлению страны. Оценочно в стране находятся залежи полезных ископаемых на 1-3 трлн долларов. И это только на трети афганской территории, которая была исследована американской геологической службой. Здесь есть железная руда, медь и золото, а также редкоземельные металлы и одно из крупнейших в мире нетронутых месторождений лития – находящегося в дефиците компонента для аккумуляторных батарей. Кроме того, в стране имеются месторождения нефти и газа.
Новое руководство в Кабуле готово щедро раздавать свои природные богатства по простой причине. Оно оказалось без внешней финансовой поддержки, которая в 2020 году составляла минимум 40% от ВВП, плюс МВФ угрожает заморозить все свои выплаты и блокировать активы ЦБ Афганистана на более чем 9 млрд долларов. Новое руководство в Кабуле может столкнуться с серьезными экономическими трудностями, обесцениванием национальной валюты, ростом инфляции, говорит Александр Бахтин, инвестиционный стратег «БКС Мир инвестиций».
Кто же может откликнуться на этот призыв талибов? Пока США и западные страны спешно покидают Афганистан, только Китай, Турция и Россия оставляют свои представительства в стране. Именно эти три страны и проявляют наибольший интерес к Афганистану. Китай, например, контролирует крупнейшее месторождение меди в Мес Айнаке и грезит о Шелковом пути, в том числе через Афганистан. Турция тоже хотела бы проложить через Афганистан торговый «Нефритовый путь», во многом совпадающий с китайским инфраструктурным проектом.
Чем же для России экономически привлекателен афганский рынок? Пока единственный проект, в котором Россия проявляла особое желание участвовать, это проект строительства газопровода ТАПИ из Туркменистана через Афганистан в Пакистан и Индию. Он предполагает поставки туркменского газа в Индию в объеме 33 млрд кубометров в год. На днях талибы заявили, что заинтересованы в постройке ТАПИ, а буквально в июле в Ташкенте интерес к ТАПИ подтвердил глава МИД Сергей Лавров.
Зачем России трубопровод, по которому будет идти не российский газ, а туркменский? Во-первых, Россия могла бы неплохо подзаработать на этой стройке путем поставок своих труб, оборудования и технологий. Равных России в строительстве газопроводов собственно никого нет. Но основная выгода была бы в том, чтобы увести туркменский газ с европейского рынка, перенаправив его на индийский. Наконец, Москва могла бы качать свой газ по новой трубе прямиком в Индию – а это новый растущий рынок сбыта для Газпрома.
Однако эксперты полагают, что в реальности никакой стройки в Афганистане не будет. «Это авантюрный проект, и сейчас он уже не имеет никакого смысла для России. Проект ТАПИ, как в свое время проект Nabucco, уже рухнул, и это хорошо для нас. Потому что наш конкурент – туркменский газ – уже не придет на европейский рынок, он ушел на рынок Китая. И Пекин будет основным покупателем туркменского газа», – говорит глава Фонда национальной энергетической безопасности Константин Симонов.
Что касается индийского рынка, то для российского газа он по-прежнему представляет интерес. «Однако с трубопроводным газом мы туда не войдем, зато российский газ в Индии может быть представлен в виде СПГ», – добавляет Симонов.
Второе, что потенциально интересно России в экономике Афганистана, это добыча нефти и газа. Здесь у России тоже имеется и огромный опыт, и оборудование, и технологии – однако политические риски слишком велики.
«Никто не будет вести промышленную добычу ни нефти, ни газа в Афганистане. Чтобы работать в Афганистане, надо будет договориться с кучей бандитов разного уровня», – категоричен Симонов. Впрочем, если бы дело было только в политической нестабильности, то у газопровода, возможно, еще было бы будущее.
«В Ираке, где тоже нет единой власти и нужно договариваться с бандитами, компании все же идут на схожие политические риски. Но в Ираке есть огромный плюс, которого нет в Афганистане. Там находятся уникальные месторождения.
Их уникальность – в низкой себестоимости добычи. Подобного коммерчески рентабельного продукта в Афганистане и близко нет. Нефть и газ находятся в очень сложных местах: там сплошные горы. Мало того, еще и логистика вывода углеводородов сложная», – рассуждает Симонов. И даже если бы в Афганистане к власти пришло самое надежное демократическое правительство, все равно никто бы сегодня не стал там добывать нефть и газ, уверен собеседник. Для таких проектов нефть должна стоить существенно выше 100 долларов за баррель.
Потенциально выстрелить может тема редкоземельных металлов, в частности лития. По некоторым оценкам, запасы лития в Афганистане сопоставимы по размерам с месторождениями в Боливии. А Боливия сегодня один из крупнейших поставщиков лития в мире. Это важнейшее сырье для производства батарей, используемых в смартфонах и электромобилях.
Открыли месторождения лития в Афганистане в свое время советские геологи, однако тогда этот элемент никому был не нужен. Зато сейчас, когда западные страны стремятся совершить «зеленую» революцию, литий стал на вес золота. России, конечно, тоже интересно добывать литий, ведь это позволит влиять на всех производителей смартфонов и электромобилей, то есть в первую очередь на Китай, США и ЕС.
Однако эксперты уверены, что и здесь возникнут серьезные технические и геологические сложности, не говоря уж о политике. «Разработка месторождений лития в среднем занимает около 16 лет. Необходима компетентная оценка того, насколько труднодоступными являются залежи ресурсов. Ко всему прочему, в Афганистане практически полностью отсутствует инфраструктура, на которую потребуются дополнительные инвестиции. В итоге стоимость добычи может возрасти в несколько раз», – говорит доцент кафедры экономики промышленности РЭУ им. Плеханова Олег Каленов.
Речь может идти о пяти-шести годах и десятках миллионов долларов для реализации проекта по добыче лития, считает Александр Бахтин.
«Вторая причина, по которой иностранные компании могут не торопиться заходить в Афганистан, это угроза попасть под санкции. США уже заявили, что могут использовать санкции против представителей движения «Талибан*». Соответственно, нельзя исключать, что под западные санкции могут в перспективе попасть те компании и страны, которые будут сотрудничать с новым режимом в Афганистане или финансировать его», – говорит Бахтин.
Что уж говорить о политической ситуации, которая за годы реализации проектов может измениться много раз. Вооруженные противостояния на территории страны практически беспрерывно продолжаются с прошлого века вне зависимости от того, кто находится у власти,
отмечает Бахтин. Показателен не только пример газопровода ТАПИ, который годами якобы «строится», но и разработка Китаем месторождения меди в 40 км от Кабула. Пекин выиграл тендер на его разработку еще в 2008 году, но за 13 лет добыча там так и не началась.
«В последнее время попытки зайти на рынок Афганистана предпринимали фактически только Китай, Индия и Пакистан. И по всем без исключения проектам последовал провал. Или они вовсе не были реализованы, или новые власти, мягко говоря, все это экспроприировали», – говорит Алексей Коренев, аналитик ФГ «ФИНАМ». Вне зависимости от того, какими ресурсами обладает сейчас Афганистан, рисковать своими деньгами зарубежный бизнес вряд ли станет, уверен он.
«Поэтому экономической базой Афганистана по-прежнему останется героин, никакой литий его не заменит. У России никогда и не было серьезных экономических интересов в Афганистане. Наше присутствие в этой стране объясняется исключительно геополитическим фактором. Если мы не будем присутствовать в Афганистане – значит, Афганистан будет присутствовать у нас в виде двух своих ипостасей – радикальный ислам и наркотики», – заключает глава ФНЭБ.
* Организация (организации) ликвидированы или их деятельность запрещена в РФ