Проза Сахновского явным образом адресована ценителям изящного или, точнее, того, что является изящным в понимании автора. В свое время ценители нашлись, в частности, в жюри «Русского Декамерона», пережившего всего один рабочий цикл: Сахновский получил гран-при. Среди вручавших были Андрей Битов и Евгений Гришковец. Не заставили себя ждать и похвалы Людмилы Улицкой.
С небес мировой культуры ему ярко светят Набоков, Бродский и другие неподвижные звезды
Позднее голос «аутентичного» Сахновского, равнодушного к остросюжетности и не ограничивающего себя однозначными жанровыми правилами, отчетливо прозвучал в сборнике «Нелегальный рассказ о любви», опубликованном минувшим летом. Эта книга явила как бы сумму авторских приоритетов – не уникальных, но и, по нынешним временам, отнюдь не самых расхожих: внутренняя жизнь, многозначительные мелочи, подступы к загадкам судьбы, мягкий эротизм, баланс между иронией и пафосом. А также работа со стилем, который местами получается несколько вычурным.
«Заговор ангелов» – по сути рассказ, доведенный до мемуарно-эпической кондиции (фото: обложка книги) |
«Заговор ангелов» закономерно продолжает эту линию. Один из двух главных героев, очевидно, отчасти автобиографичен. По крайней мере, он тоже русский писатель, и его первый роман называется «Насущные нужды умерших», то есть так же, как и раннее произведение самого Сахновского, вошедшее в «Нелегальный рассказ о любви».
Старый друг писателя Арсений хранит старинную картину – портрет женщины по имени Мария дель Росарио, которая вскоре окажется героиней книги, купленной писателем в заграничной поездке. Загадочная европейка, ушедшая в небытие в результате трагической любовной коллизии, – родовой призрак Арсения: она с давних пор является всем его родичам-мужчинам незадолго до их смерти.
Самому Арсению тоже явится женщина, разительно похожая на Марию, но это будет не Мария, и Арсений не умрет; мистическую загадку разгадать не удастся – наоборот, героям будет загадано несколько новых. На долю писателя выпадает свое роковое испытание: британка Дороти, сопровождающая его во время литературного визита в Англию и желающая выйти за писателя замуж, показывает ему нечто непостижимое – «адский вход», затерянный где-то среди красот английского ландшафта.
Дальше остается только связать эти две истории друг с другом, что автор и делает – не очень убедительно, зато изящно.
Остальное – любовно разукрашенный балласт, состоящий из семейного прошлого героя-писателя, а также из подлинных событий европейской истории и античных сюжетов. Текст разрастается за счет обстоятельных изложений, пересыпаемых прямыми цитатами с указанием имен переводчиков. Даже книга, в которой появляется загадочная дель Росарио, тоже реально существует и тоже аккуратно цитируется в уже имеющемся русском переводе.
«Заговор ангелов» – по сути рассказ, дополненный концептуально взаимосвязанными вставками, незаметно доведенный до мемуарно-эпической кондиции.
Размягченность романной формы, пастельность картин, отсутствие излишне острых идеологических углов – по-своему очень симпатичные черты. Однако сверхзадачу, решению которой они бы служили, обнаружить трудно, если не невозможно, и остается наслаждаться одним только присутствием этих достоинств.
Глупо задаваться вопросом, к чему здесь история Хуаны Безумной, казнь Анны Болейн и сложные отношения фиванского царя Пенфея с поклонниками бога Диониса. Уже в самом начале романа обозначается экзальтированная любовь к текстам – интеллигентский символ веры. Вспыхивают сакраментальными строками стихи Мандельштама – священный центр словесного поля, навсегда приютившего обоих героев. В соответствии с этим рассказчик являет собой образ мягкого интеллигентного мачо, обращенного взором к небесам мировой культуры, откуда ему ярко светят Набоков, Бродский и другие неподвижные звезды.
Цельностью этого отчасти архаичного уже образа, собственно, и определяется ценность книги.