Ставка делается Голомазовым и на максимальную занятость в репертуаре собственных артистов при минимальном, а лучше нулевом числе приглашенных (на чем, собственно, погорел за год до Голомазова предпоследний руководитель театра Леонид Трушкин).
Сам Голомазов в первый же сезон выпустил «Плутни Скапена» по Мольеру - спектакль, дающий основания для упреков в легкомысленности и легковесности, но, если посмотреть на эти же категории с другой стороны - действительно, легкий, веселый, карнавальный.
С полетами над сценой и облаками мыльных пузырей. Первая премьера нового сезона - бродвейская пьеса Эрба Гарднера в постановке Льва Дурова и с ним же в одной из главных ролей.
Не бойся, я с тобой
Трогательный старичок Нат горазд на выдумки, спокойно доживать свой век ему скучно, вот и вмешивается в чужие дела
Публика, идущая «на Дурова», получает его даже не в двойном, а в тройном объеме. Помимо режиссера и исполнителя главной роли он выступает еще и в качестве «человека от театра».
Сначала его голосом зрителей дважды предупреждают о необходимости отключить мобильные телефоны (само собой, безрезультатно), а затем Лев Константинович выходит на сцену отчасти уже в образе нью-йоркского пенсионера Ната.
Но, пользуясь статусом авторитетного московского театрального деятеля, еще раз просит выключить мобильные телефоны (с тем же эффектом, что и первые два раза) и вводит публику в курс дела.
Дуров объясняет, что действие разворачивается «где-то в Нью-Йорке, может, в Бруклине, а может, в Бронксе», и что «за этими домами находится Центральный парк».
Излишне говорить, что если дело действительно происходит в Бронксе или, тем более, в Бруклине, то никакого Центрального парка за соседним домом быть не может и никакой пенсионер из упомянутых районов пешком туда не доберется.
Но как раз на такую театральную условность в постановке и сделана ставка. Художник Станислав Морозов выстроил на сцене мини-Нью-Йорк, где дома снаружи оклеены фотообоями с видами города, а по фасадам тянутся сверху вниз выкрашенные в красный цвет пожарные лестницы, враз узнаваемые по сериалам «Друзья» или «Секс в большом городе».
Введенная в курс дела публика оказывается, можно сказать, «в своем кругу»: среди привычного, пусть лишь по телекартинке, городского пейзажа, в компании давно известного и любимого артиста, он же режиссер. А также его дочери-актрисы Екатерины Дуровой, которая в спектакле и по роли оказывается его дочерью (правда, не слишком любящей, но это уже на совести драматурга).
Что будет дальше, о чем пьеса, о чем спектакль? Да, в общем, ни о чем особенном: трогательный старичок Нат горазд на выдумки, спокойно доживать свой век ему скучно, вот и вмешивается в чужие дела. Достает своей болтовней других посетителей парка, пытается вразумить уличную шпану, потягаться с зарвавшимися чиновниками, а то и вступить в «прямое столкновение» с наркодиллерами, защищая девушку-художницу.
Нат - рыцарь большого города, отчасти трогательный, отчасти нелепый нью-йоркский дон-кихот, чем-то напоминающий неунывающего Сан Саныча из гусмановского киношлягера «Не бойся, я с тобой!».
С большим «революционным» стажем - дочь свою Клару он назвал в честь Клары Цеткин - и от идеалов молодости отказываться не собирается и никогда не сдается без боя.
У него есть такая игра: на любой вопрос уперто отвечать: «Я не Раппапорт!» Естественно, такой герой обречен - ему еще повезло, что он умрет на скамейке в парке, а не будет убит взбешенным наркодиллером или заперт дочерью в психушке.
Но трагизм и социальный пафос ни в эстетике бродвейской пьесы, ни особенно в репертуарной политике сегодняшней Малой Бронной не в чести - да это, может, и к лучшему.
Так что о смерти героя играющий его актер-режиссер информирует спокойно, с улыбкой, а в эпилоге еще и спляшет напоследок с другими участниками представления.
Следствие ведут знатоки
Главным партнером Льва Дурова в «Я не Раппапорт» выступает Георгий Мартынюк, играющий в последние годы мало и исключительно в постановках Дурова.
После того, как Леонид Трушкин закрыл спектакль «Дети?!» по «Детям Ванюшина» с Мартынюком в главной роли, актеру остались лишь поставленные в начале 90-х «Жиды города Питера...» - слабенькая сатира-антиутопия братьев Стругацких.
Между тем, по сериальной узнаваемости, ставшей сегодня для театра главным рекламным трюком, следователь Знаменский из советского телехита «Следствие ведут знатоки» уж точно опережает нью-йоркские пожарные лестницы.
Театр, где поставили задачей не разбрасываться человеческими ресурсами, не прошел мимо этого обстоятельства. И хотя действующих лиц в пьесе достаточно много, воспринимается она преимущественно как дуэт Дурова и Мартынюка.
Два старика на лавочке, один - тихий консьерж (Мартынюк), плывет по течению и со всем смирился, другой - постоянно меняющий имена и выдумывающий себе фантастические биографии пенсионер (Дуров) бунтует, воюет, проповедует и увлекает за собой инертного привратника с риском для здоровья обоих: «У тебя никогда не было клинической смерти? Зря!».
В эту нехитрую схему можно при желании вложить какое угодно содержание - от политического до философского. Скончавшийся в 2003 драматург Гарднер, сочиняя «Я не Раппапорт», явно оглядывался на знаменитый «Случай в зоопарке» Эдварда Олби.
В его пьесе запланировано все вплоть до комедийно-мелодраматического эффекта. Подобных опусов на памяти масса, из наиболее запомнившихся сценических версий - спектакль «Железный класс» с участием актерского трио Сергей Юрский - Ольга Волкова - Николай Волков.
Но если первое действие спектакля - в первую очередь эффектный двойной бенефис популярных актеров и о наполнении схемы каким-то «содержанием» думать не приходится, то во втором акте схематизм ситуаций слишком очевиден.
В какой-то момент кажется, что в спектакле возникает пронзительная тема противостояния рыцаря-одиночки равнодушной городской толпе: в критический момент в ответ на крик о помощи «Люди!!!» окна домов захлопываются, свет в них гаснет, герой остается один на один с опасностью.
Но пронзительность момента как возникает, так и уходит.
Веселая жизнь и грустная смерть пенсионера Ната рассказана меньше чем за два часа с антрактом. Остается лишь коротко упомянуть, что случилось дальше с выжившими персонажами и всем вместе сплясать повеселее.
В театре на Малой Бронной после нескольких лет «клинической смерти» больше не морочат зрителю голову, но пытаются убедить, а заодно и сами хотят поверить, что все будет хорошо, даже если все умрут.