«Захудалый род» Николая Лескова – первый самостоятельный спектакль студии, никак не связанный с недавним студенчеством. И хотя язык не повернется назвать непрофессиональными прежние работы курса Сергея Женовача, нынешняя постановка, строго говоря, все-таки их первый профессиональный спектакль.
Новый Лесков явился
«Захудалый род» Николая Лескова – первый самостоятельный спектакль студии |
И этот этап перехода от юношества к зрелости – не пустая формальность в условиях жесткой конкуренции, с которыми необходимо считаться в культурной столице. «Женовачам», несмотря на все их обаяние, прелесть и очевидный талант, придется отстаивать место под солнцем. И они успели проявить свою непохожесть ни на кого, даже на «фоменок», с которыми их уже не сравнил только ленивый.
Нынешняя премьера принадлежит к редкому в современном театре и трудному для реализации эпическому жанру. Обращение к неоконченной семейной хронике Николая Лескова «Захудалый род» – не просто особенный выбор, это настоящий вызов. В свое время Лескова после выхода романа «Некуда», где он насмешничал над модными нигилистами, заклевали представители прогрессивной интеллигенции, объявив едва ли не агентом охранки. «Захудалый род» в этом отношении был для своего времени менее заметным произведением. Но сегодня, сыгранный молодыми актерами, а особенно сыгранный на сцене Центра имени Мейерхольда, он приобрел неожиданно острое звучание.
Семейная хроника князей Протозановых складывается из печальных и забавных эпизодов из жизни бабушки-повествовательницы Варвары Никаноровны и ее домочадцев. История угасания блестящего рода в интерпретации Сергея Женовача полна драматизма, однако акценты режиссером едва заметно переставлены таким образом, что тема собственно распада дворянской родовой России оказывается на втором плане. «Захудалый род» – это спектакль о величии духа и подлинном благородстве, причем не за упокой по ним, а за здравие.
Декорация Александра Боровского представляет собой многоярусную конструкцию с широкими окнами в форме портретных рам. В пустых прорезях возникают живые портреты, застывающие в карикатурно торжественных позах, переходящие из рамы в раму, а то и вовсе выпрыгивающие на авансцену.
Мрачное и строгое сценическое пространство отличается особенной требовательностью к выразительности актерской игры. Однако артисты студии Сергея Женовача не только с видимой легкостью обживают его, но изумляют публику головокружительными высотами театрального искусства.
Новые актеры нового театра
Сцена из спектакля «Захудалый род» |
Алексей Вертков в роли забияки-донкихота Рогожина рисует уморительный театральный шарж, которого одного было бы довольно, чтобы бесповоротно очаровать публику. Но актер тончайшим намеком приоткрывает нешуточную страстность и внутреннее величие героя, создавая актерски совершенный образ.
Тот же драматизм, едва просвечивающий сквозь яркое, задорное лицедейство, приносит успех Ольге Калашниковой в роли горничной княгини Ольги Федотовны. Нечто невероятное творит на сцене Александр Обласов, играя сначала пьяницу Грайворону, а потом верного спутника уездного донкихота – мужика Зинку. Чаруют, трогают и прочно западают в душу беспокойный французик Жиго и влюбленный богослов Василий Николаевич Сергея Пирняка.
«Женовачи» изящно пользуются приемами, характерными для студенческого театра и всегда освежающими постановку. Впрочем, эти забавы в «Захудалом роде» как-то очевидно второстепенны. Общий тон актерской игры на удивление строг и сдержан. Кульминационные, эмоционально взрывные сцены исполняются вполголоса, и эта мудрая умеренность производит куда большее впечатление, чем любые вскрики, всхлипы и рыдания.
«Захудалый род» – это подлинный триумф того театра, который в последнее время старательно пытаются окрестить старомодным, отжившим и запихнуть подальше в пыльные кулисы. Сергей Женовач вывел на сцену плеяду прекрасных актеров, а они как-то просто, без затей протянули руки и дотронулись до лучших струн человеческой души, которые немедленно зазвенели.
Оказалось, что нет никакой необходимости, тщательно концентрируя на сцене всю найденную в повседневности грязь, рассказывать зрителям, какими не надо быть и как не надо делать. Но, напротив, нужно предъявить им нравственную красоту, которая – и в это как-то особенно верится после спектакля Студии театрального искусства – спасет мир.