Есть такая штука «фактчекинг». Я чрезвычайно не люблю иностранных слов, по недоразумению записанных русскими буквами, но тут не знаю, как лучше сказать.
Беда тут еще в том, что эмоциональный накал обывателя часто используют
«Фактчекинг» – это ведь не просто проверка информации, а термин, который применяется по большей части к журналистам. То есть в крупных новостных корпорациях существуют вполне формально прописанные процедуры, которые указывают, как работать с новостями – например, если выудили из безбрежного моря новостей что-то, то нужно это что-то проверить минимум по двум независимым источникам. Нужно соотнести это что-то с заинтересованностью тех или иных сил, ну и со здравым смыслом, наконец.
Провести проверку, а потом только пытаться оценить услышанное.
Если на Арбате высадились инопланетяне (всякое бывает), то эта новость проверяется быстро, а вот применение химического оружия в Сирии – новость, проверяемая трудно, да и заинтересованные лица тут снабжены не только газетами и телеканалами, но и самолетами и танками.
Конечно, и крупные медиа иногда норовят ткнуть честного обывателя в какую-то новость, которую можно толковать по-разному, да явно она будет понята обывателем так, как кому-то нужно. Но делают большие медиа это хитро, обставляя информацию целым лесом обтекаемых формулировок, ссылок, и так, что если кто возмутится потом, то выйдет: «это не мы сказали, а вы так подумали».
Да и то – именно потом, а после драки кулаками не машут.
И суда нет – меж тем и раньше, и в наше время так начинаются войны.
Но это новости кровожадные, а есть то, что называется «смешные».
Вот тут появился ворох сообщений о том, что в прекрасном городе Владимире на репетиции местного оркестра один из чиновников сделал замечание дирижеру.
Не так, значит, стоишь. Что ты, дирижер, стоишь к нам задом, это ведь как-то неуважительно. Тут, понимаешь, лучшие люди города соберутся, так что будь любезен, стой к ним лицом.
Это я еще смягчаю выражения, в которых эта история пересказывается.
Ну, смешная история.
И честный обыватель как-то норовит в нее поверить – оттого что чиновники, даже отвечающие за культуру, у нас грубоваты и то и дело говорят такие вещи, что прям святых выноси.
Про давнего министра культуры Фурцеву рассказывали следующий анекдот: во время выставки Пикассо (на нее стояла гигантская очередь) пришел сам художник (безо всяких документов). Охрана его остановила, но он тут же изобразил на сигаретной пачке свою знаменитую голубку одним росчерком и был пропущен.
Вслед за ним без очереди пыталась пройти министр культуры (без чинов, то есть без охраны и удостоверений), и ей стали объяснять, что это не просто так очередь, а на выставку Пикассо.
Далее следует обмен репликами:
– Кто такой Пикассо?
– Извините, конечно, проходите, товарищ Фурцева.
Так что недоверие к культурным чиновникам имеет у нас давнюю и прочную основу.
С другой стороны, всякий интересующийся музыкой человек знает, что дирижеры раньше действительно стояли спиной к оркестру, а лицом к публике. Правда, не дай Бог ввязаться в спор музыковедов, кто первым обернулся к оркестру в середине девятнадцатого века. Нормальным образом считается, что это был известный скандалист Рихард Вагнер, но, как говорится, тут есть разные мнения. Люди спорят, машутся биографией Бетховена (кажется, неточной), не говоря уж о том, что в нескольких знаменитых фильмах даже Моцарт стоит спиной к публике. Но об этой цепочке заблуждений можно говорить долго.
Речь о другом – честный обыватель знает что-то о том, как стоит дирижер во время своей работы, он знает, что чиновники у нас разные, и в его голове что-то щелкает.
Новость встраивается в частную картину мира и требует ретрансляции.
И вот человек, раньше бывший честным обывателем, превращается в громкоговоритель.
Меж тем, фактчекинг – штука довольно простая.
Во-первых, если вернуться к случаю на репетиции, оказывается, что цепочка ссылок приводит все к одному и тому же маленькому сетевому ресурсу. Никаких независимых сторонних источников не наблюдается. Аноним это все сообщает и ссылается на анонимов.
Во-вторых, оказывается, что и у чиновника, и у дирижера уже взяли комментарии.
Они, собственно, говорят, что все не так, никто кондуктора (так, собственно, зовется дирижер на иностранном наречии) никуда не вертел, а был рассказан только анекдот (по мне, так не очень смешной). И удивительно, как мог кто-то подумать, что российский чиновник может сказать в микрофон слово из четырех букв, которое начинается на букву «ж». Нет, ну кто мог?
Наконец, намекают на то, что в прекрасном городе Владимире, где стоят чудесные церкви, сам воздух дышит историей, и культура просто разлита в реках и озерах, идет какая-то борьба одних чиновников с другими. Может, вообще ничего не было, а может, наоборот, аноним выкрикнул страшную тайну, а дирижера бьют и выкручивают ему руки, чтобы он отнекивался – в общем, сущая неразбериха.
Если этой темой занимается нормальный журналист, то он начинает с того самого обычного фактчекинга, о котором я говорил выше.
Не всем привычкам журналистов нужно завидовать, но вот эту можно и перенять.
Собственно, исследование того, откуда ноги растут у истории про гитлеровскую базу в Антарктиде, исчезнувший американский эсминец, личную жизнь президента, украденное золото или как стоять дирижеру – самоценно. Причем, если честный обыватель предпринимает его в своих частных целях, для себя, а не для публики, оно ценности не теряет.
Это полезно и подчиненным какого-нибудь крупного начальника. Выйдет вдруг неожиданное известие о его отставке, и начнется «как мыши кота хоронили». А кот вовсе не сдох, встрепенулся, наелся «озверина» и ну мышей ловить – тех, кто расслабился.
А что, бывает и такое.
Я говорю это к тому, что уже довольно много упоминаний об этой истории в социальных сетях, на форумах и прочих местах для сетевой болтовни. Причем эта история там представляется точно свершившейся, обрастает деталями, частными определениями и сообщениями о погибели Русской земли.
Беда тут еще в том, что эмоциональный накал обывателя часто используют.
И как-то обидно оказаться пушечным мясом на чужой войне.
Лучше уж драться на своей – после фактчекинга.