Юрий Гиренко: Вызов для Вертикали

Номенклатура Новгородской области, особенно в ее «силовой» части, может ликовать: ее долгие усилия посадить за решетку 22-летнюю Антонину Федорову (Мартынову) как никогда близки к успеху. Больше в этой ситуации радоваться некому.

За развитием позорного для самого именитого из российских городов уголовного дела следила, без преувеличения, вся страна. Поэтому рассказывать о нем в деталях нет смысла: кто случайно пропустил, легко обнаружит тонны информации, воспользовавшись любым поисковиком.

А я позволю себе сформулировать свою версию происшедшего.

В городе Новгороде случилась драматическая история: юная мама Тоня недоглядела за двухлетней дочкой – и та рухнула в лестничный пролет с 3-его этажа. По счастью, ребенок выжил. Однако счастливым конец этой истории так и не стал – в дело вмешалась прокуратура.

В правоохранительных органах Новгородской области в то время разворачивалась кампания по борьбе с преступлениями против детей. И тут – сигнал. Прокурорские работники заинтересовались. И решили привлечь молодую маму за покушение на жизнь ребенка.

Дело Тони Федоровой – проверка того, кто в доме хозяин: те, кому по закону положено, или всевозможные колодкины

А что? Все было так логично! Мать-одиночка, совсем юная, с мужем в разводе, живет с мамой в рабочем общежитии. Готовое определение: «шалава». А в Москве у нее, по слухам, «хахаль». Вот и готова версия: «Ребенок мешал личной жизни»... Тут и «свидетель» нашелся – соседский мальчик, который вроде бы видел, как «одна девочка другую столкнула с лестницы»...

Дело закрутилось, но сразу начались непонятки. Во-первых, юная обвиняемая оказалась не совсем подходящего извода – шибко грамотная, непьющая, совсем приличная (чем, кстати, вряд ли снискала симпатии соседей).

Во-вторых, у нее обнаружился реальный московский муж. Только неофициальный – не любит нынче молодежь формальностей. И в Новгород к маме Тоня с дочерью всего лишь приехали погостить – да вот, пришлось задержаться...

Поначалу этими «мелочами» прокуратура пренебрегла. Подумаешь, москвич! Кто он? Преподаватель? Ну ясно, голь трамвайная... Однако, когда «следственные действия» привели к аресту Тони, ее муж Кирилл Мартынов*, до тех пор старавшийся быть корректным и компромиссным, не выдержал и обратился к общественности.

И оказалось, что на помощь ему приходят люди из самой что ни есть лояльной элиты. Журналисты, депутаты, адвокаты, члены Общественной палаты... Начался большой шум в прессе и блогосфере. Но реакция следствия на него была совсем не такой, как можно было ожидать.

Прокуратура отнюдь не пошла на попятный. В дело вступил страшный зверь по имени «Честь Мундира». Признать ошибку? Накажут! Отступить перед «москвичами»? Вот еще!..

Надо отдать должное упорству новгородских прокуроров – если бы они были столь же настойчивы в преследовании криминальных авторитетов, которыми славится новгородская земля, то давно бы всех пересажали.

Была попытка контратаки в СМИ (довольно топорная, но на региональном уровне массированная). Тоню отправляли на психиатрическую экспертизу. Несколько раз переносили суд. Назначили суд присяжных – с которыми явно неплохо поработали, упирая на провинциальные комплексы («ишь, фря какая!»). Сделали процесс закрытым. Свели к минимуму процессуальные права защиты...

Даже, по свидетельству очевидцев, отыскали в качестве эксперта «детского психолога с 40-летним стажем», заявившую, что «ребенок сам на перила не полезет»...

Вы помните свои детские годы? Помните, как это интересно – перелезть через перила, вскарабкаться на дерево, махнуть через забор?.. А психолог со стажем не помнит.

И получили требуемый результат: присяжные признали Тоню виновной без смягчающих обстоятельств.

Мне совсем не хочется говорить о том, что молодая женщина в своих неприятностях в чем-то виновата сама.

Да, если бы Тоня и Кирилл были женаты официально, то в прокурорские мозги могла и не прийти дикая мысль о том, что мать пыталась убить любимую дочку.

Так ведь повелось нынче – «жить гражданским браком» (вообще-то, гражданский брак – это тот, который заключается в ЗАГСе – отделе Записей актов ГРАЖДАНСКОГО состояния, он так именуется в отличие от церковного).

И не случайно повелось – дискредитирован официальный институт семьи. Нравы нынче дикие. Для молодежи «заниматься сексом» звучит как «заниматься спортом». А с чего им быть другими? У кого учиться?

У родителей – людей моего поколения и старше? Чему можно научиться у «язычников во Христе» и суеверных безбожников? У удачливых жуликов и беспросветных лузеров, безуспешно доказывающих себе и миру, что если не всю жизнь, то большую ее часть не бесплодно коптили небо, а, по крайней мере, рыли котлован?..

Но это все высокие материи, о которых и без меня есть кому порассуждать.

И о том, что и Тоню, и Кирилла, и маленькую Алису безумно жаль, тоже говорить не буду. Это и так понятно.

А скажу о том, что важно даже для тех, кому плевать на судьбу молодой женщины и ее семьи. О политической стороне дела. Которая есть – и существенная.

Кто торжествует сегодня в Новгороде? Чиновное хамье местного розлива, уверенное в своем праве резать и стричь. Их воплощение – следователь прокуратуры с говорящей фамилией Колодкин.

Те, у кого подход к правосудию простой: «Будет сидеть! Я сказал». Те, кто печется о чести мундира, поскольку собственной чести не имеет. Те, для обуздания которых в свое время Владимир Путин начинал строить Вертикаль власти.

Собственно, никакого иного смысла у Вертикали нет и быть не может. Региональное, а особенно местное своеволие, казнокрадство и беспредел не получалось укротить «цивилизованными» методами – и потому понадобились инструменты для битья по рукам особо ретивых.

Теперь же выясняется, что особо ретивые готовы поджимать хвосты по властному окрику из столицы – но, стоит высшему начальству отвернуться, тут же отрываются по-прежнему. На людях.

Дело Тони Федоровой – испытание российской власти на прочность. Проверка того, кто в доме хозяин: те, кому по закону положено, или всевозможные колодкины. Пока результаты теста не обнадеживают. Очень надеюсь – очень ХОЧУ надеяться, – что только пока.

* Признан(а) в РФ иностранным агентом