Есть у меня любимый исторический анекдот. Дело было в 1968 году в прекрасной Франции. Революционно настроенные студенты Сорбонны, марксисты и маоисты, решили, в строгом соответствии с великим всепобеждающим учением, вести пропаганду в среде угнетенного пролетариата.
Непосредственно на заводах. Угнетение пролетариата они, люди творческие, представляли себе очень живо. Поэтому на встречу с рабочими отправлялись, запасшись хлебом. Чтобы для начала накормить голодных, а потом уже выступать с пламенными речами.
Что важно в этом анекдоте? Не то, что революционеры неверно представляли себе жизнь «народа». Т.е. это смешно, конечно, приходить на заводы с караваями хлеба, но ясно, что так ошибиться можно было только один раз. Важно их отношение к этому самому «народу». К людям, не способным осознать свое бедственное положение и, осознав, попытаться изменить ситуацию.
Это отношение к народу характерно для каждого, кто «идет в народ». Это отношение ясно продемонстрировали и все участники истории с Тарусской больницей.
Каждый или почти каждый может быть облыжно обвинен в преступлении
Вот почему неправ в своем благородном порыве Михаил Бударагин, усмотревший сходство между казусом Тарусы и «новгородским делом».
Тоне и Кириллу образованное сословие решило помогать – и действенно помогает – как своим. Делается это под лозунгом «Такое может случиться с каждым». Каждый может стать жертвой произвола, каждого недобросовестный чиновник может попытаться принудить дать взятку, каждый – с меньшей вероятностью, но каждый или почти каждый – может быть облыжно обвинен в преступлении. О снисходительности по отношению к героям событий и речи не идет. Потому что они – именно герои событий. Не жертвы, а борцы. Они – такие же, как мы.
А вот о жителях Тарусы такое сказать трудно. Представители элит – местных и столичных, властных и интеллектуальных, охранители и освободители – бьются за них. Ломают копья и карьеры. А жители? А жители в лучшем случае наблюдают за схваткой. А в худшем – не интересуются этой схваткой вовсе, потому что схватка эта – не более чем блажь начальства.
Доктор Осипов и другие участники фонда помощи Тарусской больнице – это те, кто пожалел |
Если не верите мне, одному из «разнузданных реакционеров», перечитайте рассказы доктора Максима Осипова, подвижника, создателя того самого злополучного кардиологического отделения. Это он писал в «Знамени» о своих пациентах «люди практически неграмотны, они владеют навыками чтения, но не применяют их на практике». Это он поражался неспособности действенно работать ради собственного здоровья.
Это он указывал, что представление о всесилии денег, о недоступности медицинской помощи для рядового человека – ложное представление, дело в нежелании и неготовности что-то делать, для того, кто делает, все возможно, но обычное отношение – «Бог дал, Бог взял, девять дней, сорок». Это его слова: «Оказалось, что дружба – интеллигентский феномен».
Это он повесил свои записки на гвоздь страшноватой метафоры, ответа на вопрос из кроссворда: «жалкие люди» – вписано «народ». По мысли автора кроссворда, надо бы «сброд».
Жалкие люди. Те, кого положено жалеть. А доктор Осипов и другие участники фонда помощи Тарусской больнице – это те, кто пожалел.
Вы, может быть, думаете, что я упрекаю благотворителей в таком отношении к народу? Помилуйте, как и в чем можно упрекать того, кто всего лишь говорит правду? Всего лишь констатирует факт? Нет, конечно, и век назад находились радетели, которые ставили другому доброму доктору, Антону Чехову, в вину интонацию и смысл рассказа «В овраге», но мы уж точно не из таких.
Если благотворители за что и заслуживают упрека, так только за то, что предметом обсуждения сделали не страшные наблюдения Осипова, не бессилие и бессмысленность тех, кого решили благодетельствовать, а всего лишь глупость и порочность местных чиновников. Ну, вот чиновники побеждены, сверху пару раз цыкнули – и нету в Тарусе Нахрова, и деятельность его названа по заслугам. Что, стало вам легче?
Если да, то я вам завидую.