В середине апреля у Русских сломался мост.
Алексей Русских как раз заканчивал первую неделю исполнения обязанностей губернатора Ульяновской области. Ехал в Новоспасский район, по дороге узнавая подробности массового кишечного отравления детей в детсаду села Труслейка Инзенского района. А на другом конце области – Мелекесский район, село Тинарка, 257 жителей – половодьем снесло железобетонный мост.
Прежний мост через реку Тинарку для Ульяновской области – то ли одна из последних советских строек, то ли самая первая в новой России. В общем, в селе уверены: «1991–1992 годы, не раньше».
– 15 апреля смыло, – говорит житель Тинарки Николай Вагин, инженер в растениеводческом хозяйстве.
Дату Вагин запомнил по двум причинам. Во-первых, шла подготовка к севу – хоть и по календарю, «но без напряга никуда», напоминает инженер. И разрушенный мост в таких обстоятельствах – еще та зарубка на память. Хорошо, говорит Николай, что быстро соорудили объезд – по грунту, поставив временный заслон воде.
Во-вторых, Алексей Русских, приехав на место аварии, пообещал, что новый мост – для Тинарки, через Тинарку – будет готов через три месяца. И открыли его 15 июля, день в день – 28 метров в длину, восемь в ширину, 24,6 млн рублей из областного бюджета.
– Были проблемы, годами не реагировали на наши звонки, – говорит Мария Петровна, пенсионерка из Тинарки. – Года два–три звонили в область (в Ульяновск – прим. ВЗГЛЯД), говорили, что мост потихоньку рушится. Вот, нам говорят, когда деньги будут, проект закажем. А когда еще деньги будут – так и сделаем. А природа-матушка сказала: «Хватит вам страдать». Опередила человеческий фактор.
– Мы-то чувствовали, что того и гляди упадет, – присоединяется к односельчанам Любовь Черникова. – Мы по нему ездим, ходим. Но видите, какой хороший новый мост?
Тут надо сказать, что как раз проект нового моста успели и заказать, и даже утвердить еще до того, как Алексей Русских сменил Сергея Морозова, который управлял регионом более полутора десятков лет. Но стройку в Тинарке на весну и лето-2021 определенно никто не планировал.
– Так случилось, что все прекрасно получилось, – говорит Любовь Черникова.
– То есть разница между нынешней и предыдущей властью... – начинает спецкор деловой газеты ВЗГЛЯД.
– А мы еще не совсем поняли, какой он, этот новый Русских, – прерывает Мария Петровна. – Да, приехал, пообещал, сделал как обещал. Но мост по несчастью построен. А так – поди знай, когда бы дождались.
– Большое спасибо за построение моста, – еще раз благодарит Черникова. – Но надо бы сделать поддон, чтобы этот мост больше водой не сдвинуло. И ограждения-перила – посмотрите, в соседней Васильевке на мосту как красиво, а у нас совсем формально. И освещение бы сделать, я сама водитель – вечером очень сложно ездить.
– Дороги ждем. Очень даже плохие, – присоединяются односельчане.
– И очень плохой интернет. И связь плохая. Приходится на мост выходить, тут ловит...
– И ФАП нужен постоянный. К нам три раза в неделю передвижной фельдшерский пункт ездит, а до этого всегда постоянный был. Нет, своего фельдшера в Тинарке нет, но ФАП нужен...
– Они правы. Не все и не сразу, но со всеми обращениями будем плотно и предметно работать, – говорит Алексей Русских. – Людей не обидим.
* * *
– Вы до нас где были, у соседей в Пензенской? – уточняет и. о. губернатора Ульяновской области.
– Да, там с водой проблемы...
– У нас не сильно лучше, – предупреждает Алексей Русских.
Убедиться в этом пришлось тем же вечером, вернувшись в гостиницу. «Мы позаботились о вас заранее, поэтому в ванной комнате вы можете найти дополнительные бутылки воды, – предупреждает объявление, оставленное горничной на столе. – Если вам потребуется больше, то мы рады вашему обращению в любое время суток».
Это означает, что с водопроводом в Ульяновске опять все не слава богу, и центр города рискует провести вечер и ночь насухую, в прямом смысле слова. Или вода все же пойдет – но совсем уж технического свойства. Правобережный Ульяновск – то есть 400-тысячный «старый» город, в противоположность Новому городу Ульяновска, выстроенному на левом берегу Волги – берет воду как раз из реки. А волжскую воду приходится хлорировать, причем в так называемом глубоком режиме. Качество – соответствующее, как и влияние на всю систему.
– Чтобы привести в порядок водоснабжение в регионе, по нашим прикидкам, необходимо 1,5 млрд в год, – говорит Алексей Русских. – По 1,5 млрд рублей за пять лет. Таких средств у нас в области, к сожалению, пока нет. Но в ремонт труб, в бурение скважин, в новые водонапорные башни мы уже в этом году вложили более 580 млн рублей, будем продолжать дальше.
– Это с Ульяновском или без?
– Есть отдельный проект водоснабжения областного центра, – отвечает Русских. – Для того, чтобы обеспечить Ульяновск качественной водой, необходимо построить водовод около 45 километров из Кузоватовского района. Там огромные запасы чистой воды, лет на сто. Водовод можно построить только с федеральной помощью, и на этот счет мы уже обратились к правительству РФ. По крайней мере, в этом году можно приступить к проектированию.
* * *
Правый берег Волги лучше всего видно, если отойти от речного вокзала Ульяновска на чем-нибудь тихоходном. Сзади будет Императорский мост, спереди, прямо по курсу – Президентский, построенный чуть более десяти лет назад. Слева – высокий-высокий берег, где в поле зрения сначала окажется филармония, откуда лишь недавно сумели вынести орган: концертному залу нужен ремонт. Причем не простой, а противооползневый.
Правее – Ленинский мемориал, он же мемкомплекс. В огромном музее, построенном к столетию самого известного уроженца Симбирска, а ныне Ульяновска, ремонт как раз идет. В частности, укрепляют угол мемориала, выступающий к Волге. И по нынешнему состоянию берега этот угол слишком опасно вписывается в обрыв.
Ближе к Президентскому мосту – корпус технического университета. От него и до оползневой зоны – полсотни метров от силы. Тоже укрепили по всем правилам. Но общей картины это не меняет ни для корпуса, ни для мемкомплекса, ни для филармонии.
И, конечно же – для многочисленных жилых домов, оказавшихся в непосредственной близости от оползневой зоны длиной в 17 километров.
– Открытый земляной слой показывает, что оползень активен, – говорит Гульнара Рахматулина, и. о. регионального министра природы и цикличной экономики. – И активен он, если по терминологии, всем телом, а не только верхним слоем грунта.
Есть оползни обрушения – проще говоря, когда обваливается все и сразу. В Ульяновске на правом берегу, однако, уже пять лет приходится иметь дело с масштабным оползнем скольжения: «все тело» многие годы постепенно сползает в Волгу, потому что склон напитан водой. Естественная, природная причина этого скольжения, объясняет Рахматулина, тоже имеет место. Да и оползневая история Симбирска берет начало с XVIII века: место для города выбрали во всех смыслах видное, но вот в этом плане – до крайности неудачное.
Однако основная причина нынешнего оползня на правом берегу Волги – все же техногенная.
– Дренажные системы, коллекторы, трубы – износ всего этого непосредственным образом влияет на оползневую ситуацию, – говорит и. о. министра. – Инфраструктура – почти вся с советских времен.
Хорошие новости – в том, что помощь правому берегу уже близка. В июне Алексей Русских доложил о ситуации Михаилу Мишустину, главе правительства. В августе – под обещанную федеральную поддержку – приняли региональное постановление: «капитальный ремонт» правобережного обрыва по плану начнется через два года. Поддержка необходима, потому что планируемая стоимость – около 15 млрд рублей. Не считая, к примеру, дополнительных 20 млн из областной казны уже в этом году – на текущие противооползневые работы и укрепление правого берега Волги.
Впрочем, ульяновские склоны так или иначе дают о себе знать всему городу. Из последних случаев – конец августа, Железнодорожный район, где оползнем у моста повредило водопровод, и весь район остался без воды. Ненадолго: путейцы подогнали полсотни вагонов со щебнем, а трубы удалось оперативно заменить.
Но ощущение, что еще советская инфраструктура – вся, вместе, скопом – задумала попрощаться с родиной Ильича аккурат на 30-летие распада СССР, от увиденного в Железнодорожном районе только укрепилось.
– Я бы не сказал, что подобная ситуация – только здесь, – возражает Алексей Русских. – Везде в России, кроме столиц и профицитных регионов, есть проблема с износом сетей ЖКХ, водопроводов, электрических сетей, канализации, систем водоотведения...
– О том, как работали ваши предшественники, ничего сказать не хотите?
– Камень не брошу ни в одного из них, не ждите, – реагирует и. о. губернатора. – По мере наличия денег они занимались всем, чем нужно. Другое дело, что средств им хватало разве что на латание дыр. Бюджет Ульяновской области пять лет назад – около 35 млрд рублей собственных доходов плюс 20 млрд из центра. Сейчас у нас 80 млрд. И собственные доходы за пять лет увеличились до 52 млрд, то есть в целом динамика неплохая.
Но так или иначе, признает Русских, в области почти каждый день что-то происходит:
– То пожары из-за засухи, то мост разрушился, то оползень пошел. То экологические проблемы – тоже техногенные...
* * *
– Я бы помолчала насчет предыдущего губернатора [Ульяновской области Сергея Морозова], – говорит Ольга Житкина, жительница поселка Мулловка, Мелекесский район. – Приезжал к нам, подышал тем, чем мы годами дышим, говорил нам: «да, надо исправлять». Но решительных мер – рекомендовать приостановку предприятия – нет, такого с его стороны не было.
Житкина представляет, по собственным словам, инициативную группу контроля за экологией Мулловского городского поселения. Предприятие – спиртзавод, ныне ООО «Гиппократ». Ныне – потому что винокурня в Мулловке была, как говорят жители, «считайте, что всегда, и в войну медицинский спирт гнали для фронта и для Победы». После СССР – понятно, приватизация, переходы из рук в руки и полная смена номенклатуры продукции. То есть в основе – 95-процентный фармацевтический спирт, а вот на выходе – препараты с разливом по малым емкостям: боярышник, перцовка.
– Так точно, те самые фанфурики из девяностых, – говорит Ольга. – Только сейчас их лишь в аптеках продают, в продуктовую розницу нельзя, там штрафы от 100 тысяч рублей.
На практике, конечно же, фанфурики мулловского производства можно было приобрести и в особо смелых торговых точках. Вплоть до недавнего времени, когда спиртзавод прекратил работу по решению суда.
А встал «Гиппократ» вот почему.
– В 2017 году, – с интонацией то ли экскурсовода, то ли телерепортера начинает Житкина, – в результате обсыпки обваловки котлована, где хранятся отходы производства, весь поток отходов... ну, обрушился на край поселка и наш пруд Красотка. Который полностью погиб, мы два дня вывозили дохлую рыбу. Ну и нижний наш пруд – Фабричный – тоже пострадал.
Сама Житкина не вспомнит, сколько раз она уже рассказала эту историю. Про Мулловку, спиртзавод и техногенную катастрофу местного масштаба на федеральных каналах за последние годы вышло несколько сюжетов, не считая отдельных программ-расследований. Ущерб прудам – в первую очередь Красотке, «а назвали так давно, потому что красивый был» – оценен в 239 млн рублей, процесс «государство против собственника» идет до сих пор. И еще, мягко говоря, несет от котлованов – того самого и еще пяти, куда спиртзавод годами сливал барду, то есть отходы фанфурного производства.
Итого – шесть футбольных полей, по шесть–восемь метров барды в глубину на каждом. Запах на всю шеститысячную Мулловку – притом что завод несколько месяцев не работает. А когда работал, говорят жители, то «при неудачном ветре и райцентр накрывало. То есть Димитровград».
– Много лет мы указывали на то, что предприятие работает без очистных сооружений, без фильтров, без надлежащего соблюдения экологического законодательства, – продолжает Житкина. – Очень много раз обращались к действующим властям. Просили о том, чтобы они всем этим занялись и устранили экологические проблемы. Услышаны не были с 2017 года и до нынешнего мая.
В мае в Мулловку приехал Алексей Русских.
– Мы с ним посетили котлован, он взглянул и сказал, что согласен с жителями. Взглянул и унюхал, потому что запах был отвратительный, – говорит Житкина. – Алексей Юрьевич порекомендовал приостановку предприятия для устранения проблем и установки очистных сооружений.
– О ситуации в Мулловке я узнал на второй день после вступления в должность, – вспоминает и. о. губернатора Ульяновской области. – Уже на вторую неделю я пригласил собственника и директора спиртзавода. Заслушав их, предположил, что там не все так плохо: нормальные, адекватные управленцы – начали рекультивацию, планируют строить очистные сооружения...
Приехав в Мулловку, Русских мнение изменил:
– Я понял, что по факту ничего не делается. Походил по котлованам, понюхал, чем люди дышат. Увидел мертвые пруды. Поговорил с местными жителями, которые были уже готовы [собственников предприятия] на вилы поднять. Бездействовать как руководителю региона мне было нельзя.
Если по истечении судебного запрета «бизнес не станет экологичным, – указывает Иван Исаев, и. о. начальника отдела регионального министерства природы и цикличной экономики, – то надзорные и иные предусмотренные законом мероприятия никто не отменял». Впрочем, по сведениям чиновника, владельцы завода не только готовят документацию локальных очистных сооружений, но и ведут переработку барды на органические удобрения. Из шести котлованов так или иначе рекультивировано полтора. Но без новых очистных – никакого возвращения к работе.
– Завод не работал, и это лето мы провели гораздо лучше, чем предыдущие годы, – говорит Ольга Житкина. – И даже пруд Фабричный стал намного лучше. Начали просыпаться лягушки, рыба, лебеди. Но наш пруд Красотка, некогда красивый – наш больной вопрос. Ждем либо решения суда, либо выделения средств и полного восстановления нашего водоема. Он необходим деткам, нашей экологии. И вообще мы считаем, что то, что было нарушено, должно быть восстановлено.
Восстановление Красотки, как сообщают в областной администрации, намечено на следующий год – вне зависимости от того, сколько будет идти суд и каковым будет его решение: наказание виновных – отдельно, а вернуть жителям «нарушенный» пруд надо в любом случае. И, опять же, при федеральной поддержке.
– Мы были вынуждены принять решение приостановить работу предприятия, отключить систему приема стоков, – подчеркивает Алексей Русских. – Завод откроется лишь после того, как собственники исправят технологию – и в этом должны убедиться жители Мулловки: что производство становится образцовым, зеленым, что вредных выбросов и загрязнений больше не будет.
– Уверены, что так и случится?
– У нас нет цели ликвидировать производства, закрывать кого-то, устраивать прессинг, – говорит Русских. – Даже полсотни рабочих мест, которые дает спиртзавод – это 50 семей. Но предприятия не должны вредить экологии, наносить вред здоровью жителей. Как только на спиртзаводе приведут дела с очистными сооружениями в порядок – мы его откроем.
* * *
– Мы хотим, чтобы вы услышали нас лично, – обращается к Русских жительница Заволжского района Ульяновска Галина Осипова. – Про нашу экологическую инициативную группу говорят, что мы диванные критики, сверхчувствительные люди и что нам нечего делать. Во-первых, мы не диванные, у нас у всех есть работа. Во-вторых, у нас обычные органы чувств. В-третьих, мы хотим дышать чистым воздухом, а не этим техногеном, который поставляется нам промышленными предприятиями.
Снова областной центр, но уже левый берег Волги. Или просто Новый город, где много производств. В первую очередь – промышленная зона «Заволжье» с тремя десятками предприятий, от шин до кормов для животных, от кухонной мебели до запчастей для авто. Десятки миллиардов рублей инвестиций, тысячи рабочих мест, инфраструктура, льготы на старте – и, соответственно, исправные налоговые поступления в казну. Немалая часть собственных доходов региона, которые выросли за пять последних лет – как раз отсюда, из «Заволжья».
– Более 300 предпринимателей, которые ведут относительно законную и совсем незаконную деятельность, – докладывает Дмитрий Вавилин, только что избранный мэром Ульяновска.
Это тоже про Новый город, но совсем о другом промышленном «кластере» – обосновавшемся не где-нибудь, а в гаражно-строительном кооперативе (ГСК). Уникальное явление, про которое можно написать книгу: город в городе, мини-заводы – опять же – автозапчастей и мебели, кондитерские цеха и прочие продукты, выплавка цветмета и мини-гостиницы, производство пластика и электропроводов...
«Три «Авиастара» там работают», – негодовал предыдущий губернатор Сергей Морозов, оценивая объемы гаражного производства. Упоминание ульяновского завода, где делают Ил-76, случайным не было: в одном из гаражей, по отзывам сведущих, собрали вполне приличного качества одномоторник. И если бы не неудачная попытка его продать, то там наверняка бы продолжили подпольное авиадело.
Естественно, налогов от всей этой производственной вольницы – ноль. Кто реально годами кормился с левобережных гаражей, кроме самих подпольных промышленников – отдельный вопрос. Причем скорее не к администрации региона, а к областным силовикам.
Пока же – специальная встреча Алексея Русских с «новгородцами» по вопросам экологии. Согласно выкладкам Галины Осиповой и ее коллег по инициативной группе, дышать на левом берегу Волги ульяновцам решительно нечем: «Все это продолжается десять лет, но последние годы жгут [отходы производства] как осатанелые». Причем, по мнению активистов, основной поток выбросов идет из промышленной зоны «Заволжье», а не из гаражей.
– Ночью постоянно, особенно при южном и юго-восточном ветре, мы начинаем задыхаться от плотного слоя гари, – говорит Осипова. – Пахнет пластиком, химией.
– Сейчас ночью, а раньше как? – спрашивает Русских.
– Раньше часов в пять вечера жечь начинали, – отвечает Осипова. – Теперь – как стали поднимать шумиху, как узнали о вашем приезде, жгут где-то с полуночи, с двух часов ночи. А у нас окна открыты. Просыпаемся от горького запаха во рту. Или от жжения в носу, в глазах. Или от головной боли, тошноты. Видимо, зависит от того, что жгут...
Один из основных вопросов от Галины и других рассерженных жителей: могут ли предприятия работать, не травя город?
«Больное население – это прямой экономический ущерб», напоминают активисты Алексею Русских. Среди предложений для и. о. губернатора – создать компанию по правильной утилизации отходов и экологическую полицию. Усилить нормативную базу – «сейчас штрафы за выбросы смешные, по несколько тысяч рублей». И перестать поддерживать предприятия, которые травят людей.
В ответ Русских предлагает комплексный подход. Во-первых, к имеющемуся контролю утилизации отходов добавляется мониторинг воздуха по 108 компонентам. Поскольку, допустим, пластик дает один спектр выбросов, а, к примеру, отходы ДСП – совершенно другой, и по этому следу можно с большой долей вероятности определить, кто нарушил закон.
Во-вторых, вводится круглосуточный мониторинг экологической ситуации – с горячей линией и выездом оперативных групп природоохраны в любое время суток, когда жители фиксируют выброс и сообщают о нем по той самой линии. В-третьих, инициативная группа привлекается к разработке плана дальнейших действий – на специальное совещание с участием минприроды Ульяновской области, надзоров, ОБЭПа, налоговиков, прокуратуры и пр.
И отдельным пунктом: представителей гаражного подполья в который раз – «но уже настоятельно», подчеркивает Русских – попытаются убедить легализоваться и переехать из ГСК в промышленную зону «Заволжье». Где есть отдаленные от жилых кварталов площадки с полной инфраструктурой и теми же льготами, что и для остальных.
– Где-то – в аренду, где-то в безвозмездное пользование, – объясняет мэр Ульяновска Вавилин.
В областной администрации готовы проявить гибкий подход к подпольным производствам – «все-таки люди нормальным делом заняты, а не дурь запрещенную варят», объясняет один из чиновников, «и узаконить их было бы лучше для всех». Но, судя по настроению и. о. губернатора после встречи с инициативной группой, легализоваться гаражникам в любом случае придется. А за экологию теперь будут жестко спрашивать со всех имеющихся на левом берегу Волги производств.
Все вместе для Нового города – реальная промышленная революция. Которой в данном случае, перефразируя того же Ильича, хотят и «низы», и «верхи».
* * *
– На самом деле здесь у нас во многом то же самое, что мы обсуждали в связи со спиртзаводом в Мулловке, – говорит Алексей Русских после встречи с активистами Нового города. – Мы заинтересованы в том, чтобы производства работали, создавали рабочие места, приносили доходы людям и бюджету. И мы намерены бороться за каждое из них. Нехорошо, что Ульяновская область, имея неплохую логистику, входит в десятку регионов с самыми низкими доходами на душу населения – всего 24 тысячи рублей, этого катастрофически мало. И средняя зарплата – 32 тысячи, гораздо ниже средней по России... Но воздух портить не надо. Людей, природу, будущее наше травить не надо.
– Думаете, вы первый из глав регионов, кто говорит об этих азбучных истинах?
– Думаю, что если кто-то не понимает азбуку – значит, надо разъяснять азбуку, – парирует Русских. – Это я сейчас довольно немолодой управленец – до Совета Федерации, до трех созывов в Госдуме и предприятиями руководил, и новые производства выстраивал. А учился я в Бауманке, и там же потом преподавал – на кафедре теории автоматического управления... Во всем, что касается Ульяновской области, могу разъяснить любой материал, который потребуется. А если даже азбука не усваивается – сумею и на пересдачу отправить.