Родственники погибших в катастрофе российского Ту-154, сбитого украинской ракетой над Черным морем в 2001 году, снова потребовали официального установления ее причин. Соответствующее письмо они направили в Генпрокуратуру и президенту России, сообщил в среду вице-президент Фонда помощи семьям погибших пассажиров Павел Капчиц.
Речи о компенсациях сейчас не идет. Мы просто хотим окончательно установить истину
К письмам приложено заключение о причинах аварии украинской стороны. По словам Капчица, в 2014 году родственники уже просили Генпрокуратуру возобновить дело, однако в итоге их просьба осталась без ответа. «Украинский суд принял это экспертное заключение и на этом основании отказал авиакомпании «Сибирь» в исках, но должна быть компетентная оценка этого решения российских правоохранителей, так как заключение МАК ему полностью противоречит», – сказал Капчиц, пояснив, что после катастрофы решение МАК легло в основу решения прокуратуры России о передаче дела в прокуратуру Украины.
Комиссия Межгосударственного авиационного комитета установила, что лайнер на высоте 11 тыс. метров сбила зенитная ракета С-200, запущенная силами ПВО Украины, проводившими в тот день военные учения в Крыму. Суды на Украине отказались признать причастность к трагедии украинских военных, однако в 2005 году правительство страны выплатило родственникам компенсации из расчета 200 тыс. долларов за каждого погибшего.
О новых требованиях родственников жертв катастрофы Павел Капчиц рассказал газете ВЗГЛЯД.
ВЗГЛЯД: Павел Ефимович, почему было принято решение просить прокуратуру возобновить дело 14-летней давности?
Павел Капчиц считает, что расследование гибели Ту-154 необходимо возобновить (фото: vdpo.ru)
|
Павел Капчиц: Действительно, мы направили в Генпрокуратуру и президенту письма с предложением возобновить расследование и дать оценку техническому заключению украинской стороны, в котором они утверждают, что украинские военные не сбивали российский самолет в 2001 году. Мы обращались в нашу прокуратуру по этому поводу еще осенью прошлого года. Было несколько ответов: сначала от Генпрокуратуры, потом от следственного отдела, потом от транспортной прокуратуры Южного федерального округа. Но по существу нам никто так и не ответил.
ВЗГЛЯД: Украинская сторона считает, что самолет не был сбит украинской ракетой? Тогда кем?
П. К.: Вот мы и обращаемся в нашу Генпрокуратуру, чтобы она возобновила расследование. Если харьковская прокуратура закрывает дело, считая, что граждане Украины в катастрофе не виноваты, возникает вопрос: если самолет сбит не их ракетой, как считалось ранее, то кем? Может быть, это был теракт на борту, как сейчас? Значит, надо заново во всем разбираться. Это первое. И второе – в свое время материалы по катастрофе были переданы в харьковскую прокуратуру из российской именно потому, что предварительное следствие признало виновными украинских военных. А потом оказалось, что военные якобы не виноваты, бывший министр обороны Украины Кузьмук заявил, что это все поклеп на его страну, заключение МАК было неправильным и т.д.
ВЗГЛЯД: Вы планируете выдвинуть новые требования о компенсациях от виновников авиакатастрофы?
П. К.: Мы не выдвигаем никаких гражданско-правовых требований. Речи о компенсациях сейчас не идет. Мы просто хотим окончательно установить истину. Если ряд специалистов на Украине ставит под вопрос поражение Ту-154 украинской ракетой, то российская сторона должна дать свою оценку этой экспертизе, установить и наказать виновных.
ВЗГЛЯД: Что лично вы думаете о той авиакатастрофе? Уверены в виновности украинских военных?
П. К.: Теперь уже не уверены. И по прежней официальной версии, это был случайный выстрел, случайная ракета, случайно залетела и случайно поразила гражданский самолет. Я же думал, что все было предрасположено к тому, что наши близкие станут жертвами.
Все началось с неправильной организации учений, когда неправильно был обозначен радиус поражения. И в этих условиях чудо, что пострадал только один самолет, жертв могло бы быть больше. У нас нет официальной информации о том, как все происходило, но по результатам журналистских расследований выяснилось, что когда руководителю этих учений сказали, что рядом движется неопознанная цель, то он просто дал команду, причем в неприличной форме, продолжать стрельбы, несмотря ни на что.
Таким образом, сейчас мы имеем две версии – преступная халатность украинских военных и теракт, который кажется вполне реальным на фоне катастрофы теперь уже российского А321 над Синайским полуостровом 31 октября этого года. Мы не знаем до конца, что было на самом деле, мы – частные лица, которые не могут выносить официальные заключения. Но для того и существуют компетентные органы, чтобы собрать доказательства и поставить точку в этом вопросе.
ВЗГЛЯД: Что вы думаете о нынешней катастрофе А321?
П. К.: То, что произошло над Донецком (катастрофа Ту-154 в 2001 году – прим. ВЗГЛЯД), катастрофа над Синаем и то, что произошло 13 ноября в Париже, – все это похожие вещи. Гибнут люди. Мы все испытываем боль. И нынешняя ситуация снова и снова вызывает у нас переживания, заставляет мысленно возвращаться к прошлому и задаваться вопросами, что же это такое было. У меня в авиакатастрофе Ту-154 погибли 28-летняя дочь и полуторагодовалый внук.
ВЗГЛЯД: Вы предлагали родственникам жертв катастрофы А321 объединиться в общественную организацию по типу вашей?
П. К.: К сожалению, это такой опыт, какой не дай бог никому, но у нас опыт создания такой организации есть. Мы через это уже прошли, и поэтому я могу дать какие-то рекомендации родственникам жертв крушения А321. Помню события 2001 года, когда только произошла катастрофа. Люди в такие моменты, когда накатывает горе, беззащитны, не могут постоять за себя, не могут в полной мере выполнять какие-то юридические действия и т.д. Поэтому нужно создавать некую общественную организацию, которая представляла бы интересы всех пострадавших и на всех уровнях – такая организация была и у нас.
Это было юридическое лицо, которое в том числе действовало на международном уровне – катастрофа ведь случилась на Украине. У нас было и взаимодействие с МИДом, с органами власти на Украине. Сейчас, я думаю, тоже без решения вопросов на международном уровне не обойдется.
ВЗГЛЯД: Фонд просуществовал до 2012 года? Почему он был закрыт?
П. К.: Не скажу, что кто-то специально нам мешал. Скажу просто – в какой-то момент мы просто устали бороться, устали стучаться в закрытые двери. Можно также сказать, что к нашей работе не было достаточного внимания со стороны государства и общества.