Китай – не только самая большая по численности населения и экономике держава, но еще и самая крупная коммунистическая страна в мире: построение социализма с китайской спецификой остается главной целью китайской власти.
Китайцы не отреклись не только от Мао, но и от Ленина со Сталиным – творчески переработав их и оставив то, что помогает развиваться и расти. За три недели до столетия «Великой Октябрьской социалистической революции» в Пекине собирается съезд Коммунистической партии Китая – 90-миллионной организации, правящей этой древней страной.
На съезде будут подтверждены прежние цели по достижению «китайской мечты»: построить к 2021 году «общество средней зажиточности», а к 2049 году полностью осуществить «великое возрождение китайской нации», которое будет заключаться в том числе и в достижении уровня жизни самых развитых западных стран.
«Китайская мечта» – это не только высокий уровень жизни для полутора миллиардов китайцев, но и новый миропорядок. Сейчас Китай и Россия одинаково смотрят на путь к его построению – но нам важно понимать, как и с кем мы будем работать дальше. В этой связи вопрос о власти в Пекине является сверхважным. От того, как долго будет править Си Цзиньпин, зависит в том числе и скорость складывания прочного российско-китайского альянса.
Казалось бы, интересы Китая и России объективно совпадают – и может показаться, что какая нам разница, кто именно стоит во главе КПК и КНР? Тем более что
в Китае есть мощная традиция коллективного руководства –
причем у коммунистов в той или иной форме оно было всегда. Даже Мао, после того как коммунисты взяли власть в 1949 году, не правил один – он был первым, но не диктатором. Лишь после начала Культурной революции в 1966 году власть Мао приобрела совершенно неограниченный характер – но с его смертью в 1976 году коллективный характер руководства возобновился.
С тех пор в Китае не было «вождей» – и вообще был один-единственный лидер, не ограниченный рамками постов и сроками полномочий. Это был Дэн Сяопин – по сути, именно он был высшим авторитетом в Китае с 1980-го до своей смерти в 1997 году. При этом Дэн не был ни главой партии, ни главой государства. Впрочем, с 1981 по 1989 год он возглавлял Военный совет ЦК КПК – а в стране, где родился афоризм «винтовка рождает власть», это и был главный орган власти.
За почти семь десятилетий правления КПК у партии было семь руководителей. Но два генсека – Ху Яобан и Чжао Цзыян, возглавлявшие партию в 80-е, были по сути вторыми лицами при лидере Дэн Сяопине. Так что за всю историю коммунистического Китая его руководителями реально можно назвать всего шесть человек – это Мао Цзэдун, его наследник Хуа Гофэн (1976–1980), Дэн Сяопин, Цзян Цзэминь (1989–2002), Ху Цзиньтао (2002–2012) и Си Цзиньпин.
В периодизации поколений руководителей страны Си относится к «пятому поколению» – недолго правившего Хуа Гофэна не считают (как у нас не замечают Георгия Маленкова, возглавившего СССР после смерти Сталина). По заведенной традиции поколения меняются раз в десять лет – то есть через один съезд партии. При этом сама эта традиция относительно недавняя – таких смен было всего две, и никто не обещал, что будет и третья. Именно в ожидании признаков подтверждения или отказа от этой традиции и крутится главная интрига предстоящего съезда КПК.
Считается, что традицию установил Дэн, подобравший преемника для Цзян Цзэминя (который тоже был его выдвиженцем) – молодого Ху Цзиньтао. В 1992-м тот стал членом Постоянного комитета Политбюро ЦК КПК – высшего органа партии, в который входит несколько человек – а в 2002-м сменил Цзяна на посту генсека. В 2012-м Ху передал власть Си Цзиньпину, который был неофициально обозначен как преемник еще в 2007-м, когда он был избран в Постоянный комитет Политбюро ЦК КПК, а чуть позже занял и пост заместителя председателя КНР.
Традиция обновления касается не только первого лица, но и всех членов Постоянного комитета Политбюро: на последних съездах все, кто старше 68 лет, не переизбирались в высший орган. Так что на нынешнем съезде из семи членов ПК Политбюро свои посты должны оставить пять – только 64-летний Си Цзиньпин и 62-летний премьер-министр Ли Кэцян не попадают под неформальное ограничение.
Среди тех пяти человек, кто войдет в новый ПК, наблюдатели и будут выискивать будущего руководителя страны – по разным критериям, включающим возраст (не старше 53), опыт работы и неформальные связи. Но дело в том, что вполне вероятно, что такой человек может и не появиться – и это и станет главной кадровой сенсацией съезда (которая разрешится только к концу следующей недели – когда закончит работу пленум Центрального комитета КПК, избранный на съезде).
Во-первых, Си может сократить количество членов ПК – оно не регулируется никакими уставами. Бывало и девять человек, и меньше – так что ходят слухи, что в этот раз может быть всего пять. И среди них может не быть никакого потенциального преемника.
Во-вторых, может быть даже сломана сама традиция ухода на пенсию тех, кому больше 68 – если сейчас в ПК Политбюро переизберут кого-то из «стариков».
Будет ли означать отказ от определения преемника Си Цзиньпна то, что механизм смены власти в Китае, налаженный при Дэне, дает сбой? Нет – потому что то, что установилось после Дэна, было временной традицией. Дэн боялся того, что случилось при Мао – когда в последнее десятилетие жизни «великого кормчего» шла постоянная борьба за власть в его окружении. Ведь, несмотря на вроде бы установившееся единоначалие Мао, сам вождь уже был стар – в 1966-м ему исполнилось 73 года. И когда он вычистил многих из своих соратников (включая и Дэна), в его окружении развернулась борьба не на жизнь, а на смерть между разными группами, включая его официального преемника Линь Бяо и жену Цзян Цин. И вся эта борьба шла на фоне нараставшей смуты в стране – такой сильной, что Китай мог снова сорваться в пучину гражданской войны.
Гарантией от концентрации власти в одних руках и должна была стать ротация поколений.
И она выполнила свою миссию – Китай не просто поднялся, он выходит на лидирующую позицию в мире. Растет не только уровень жизни, но и ее продолжительность. И что получается?
Сейчас живы три поколения руководителей – кроме действующего Си Цзиньпина это Ху Цзиньтао и Цзян Цзэминь. И если 74-летний Ху Цзиньтао не имеет особого веса, то 91-летний Цзян остается своеобразным патриархом, старшим. Ведь в Китае не просто уважают стариков – с ними считаются. А Цзян возглавлял Военный совет ЦК КПК полтора десятилетия (с 1989 по 2004 год), дольше него им руководил лишь Мао. Так что, хотя Си Цзиньпин и руководит Китаем, он не может игнорировать Цзяна. А ведь у них порой могут быть разные взгляды на те или иные стратегические вопросы, не говоря уже о том, что трудно «работать с кадрами» при живом их покровителе.
И получается, что такое «скопление руководителей» мешает развитию Китая. Но оно не будет вечным. В Си едва ли не сразу после его прихода к власти стали видеть «руководителя нового типа» – то есть того, кто изменит систему ротации. Не отменяя в целом смену поколений, сам станет выше нее – оставаясь руководителем страны и после 2022 года, когда на 20-м съезде КПК он должен был бы уйти в отставку. За пять лет правления Си Цзиньпина вероятность такого развития событий только выросла.
Главная причина в том, что Си оказался действительно сильным лидером – впервые после Дэна. Цзян, вознесшийся на самый вверх отчасти случайно, после трагических событий на площади Тяньаньмэнь, половину срока правил под Дэн Сяопином, а Ху был аппаратчиком и олицетворением коллективного руководства.
Си Цзиньпин другой. И дело не в том, что он сын одного из соратников Мао Си Чжунсюня – «красный принц», как любят говорить о подобных людях – а в том, что у него сильный характер и воля к власти. Он не станет диктатором – да это и невозможно – но вполне может стать тем руководителем, который приведет Китай к началу четвертого десятилетия. Или оставаясь генсеком ЦК, или возглавляя Военный совет ЦК – должности в Китае имеют второстепенное значение.
Для России же укрепление положения и власти Си Цзиньпина важно еще и потому, что именно с ним Владимир Путин начал выводить отношения двух стран на новый, очень серьезный уровень. Этот процесс долгосрочный и крайне важный для обеих стран – и двум лидерам нужно иметь возможность понимать, что они могут просчитывать не только краткосрочную, но и среднесрочную перспективу. Как минимум в ближайшие десять лет им есть над чем работать – и у себя в странах, и вместе на мировой арене.