Дебаты о возможности восстановления монархии в России с разной степенью интенсивности идут уже четверть века. После распада СССР монархическая идея имела немного сторонников, но с годами интерес к достоинствам монархической формы правления лишь усиливается.
От решения о восстановлении монархии до первого венчания на царство пройдет как минимум два десятилетия
Два года назад, в год 400-летия призвания на царство Романовых, опросы показывали, что около 28% высказываются за монархию или не возражают против нее. Последовательных монархистов меньше, но и их уже больше 10%, а в двух столицах так и вовсе каждый пятый.
После «русской весны» и начала геополитического и идеологического конфликта с Западом симпатии к монархической идее могли лишь усилиться. Поводом для последней волны дискуссий стала не столько отмечавшаяся 17 июля годовщина убийства последнего царя и его семьи, сколько два заявления, прозвучавших из Питера и Крыма. Сначала депутат Заксобрания Ленобласти Владимир Петров выступил с обращением к живущим в эмиграции Романовым с призывом вернуться в Россию и пообещал разработать законопроект «Об особом положении представителей царской фамилии», устанавливающий на федеральном уровне официальный статус потомков Романовых, в том числе и «Российского императорского дома» во главе с Марией Владимировной.
Предлагалось зафиксировать, что «Российский императорский дом» является частью исторического наследия» и «уникальной исторической институцией без прав юридического лица», выделить резиденцию в одном из исторических зданий в Санкт-Петербурге. По мнению Петрова, «возвращение потомков последнего российского самодержца на историческую родину поспособствует сглаживанию политических противоречий внутри страны, оставшихся с момента Октябрьской революции, и станет символом возрождения духовной мощи народов России».
А чуть позже прокурор Крыма Наталья Поклонская, известная своим почитанием последнего самодержца Николая Александровича, заявила о нелегитимности отречения императора. Все вместе это дало почву к разговорам как о том, кто такие нынешние Романовы, так и об обстоятельствах отречения царя.
«Прав нет ни у кого»
Адресатами обращения депутата были все Романовы, но в первую очередь два основных центра, объединяющих потомков династии: так называемый «Императорский дом» и «Объединение членов рода Романовых». Первый возглавляет праправнучка императора Александра Второго Мария Владимировна, которая называет себя не просто «Ее Императорским Высочеством Государыней Великой Княгиней» (хотя на этот титул имели право только внуки императора), но и «де-юре Ее Императорским Величеством Государыней Императрицей и Самодержицей Всероссийской».
У 61-летней Марии есть 33-летний сын Георгий Михайлович, он же «Государь Наследник Цесаревич и Великий Князь». Это представители Кирилловичей. Мария – внучка двоюродного брата Николая Второго великого князя Кирилла Владимировича, который после гибели в 1918 году царской семьи и не принявшего трон великого князя Михаила Александровича стал первым в списке престолонаследников. В 1924 году в эмиграции он провозгласил себя Императором Всероссийским Кириллом Первым – и уже тогда его не признали даже большая часть из оказавшихся в изгнании Романовых.
Кириллу вспоминали и временную потерю им прав на престолонаследие в начале века (когда он женился на не принявшей православие двоюродной сестре, уже бывшей к тому же разведенной), и, главное, присягу Временному правительству в первые же дни переворота. Тогда он надел красный бант и привел свою воинскую часть к Таврическому дворцу. Но если Кирилл лично все-таки имел формальное право претендовать на престол, то уже его потомки благодаря морганатическим (то есть неравным для члена династии) бракам утратили все права.
Родившийся в еще российской Финляндии в 1917 году сын Кирилла Владимир успел увидеть Санкт-Петербург – он посетил его осенью 1991 года, за полгода до смерти, а внучка Мария за последние годы была в России десятки раз. Ее сын Георгий до прошлого года несколько лет проработал советником гендиректора Норникеля.
Кирилловичи охотно откликнулись на инициативу депутата Петрова – ведь они сами много лет призывали к принятию подобного закона:
«Императорский дом неоднократно заявлял, что он готов вернуться в Россию на постоянное место жительство. Княгиня Мария Владимировна как частное лицо могла бы вернуться в любой момент, но она возглавляет Императорский дом и несет ответственность перед предками, и ее возвращение должно быть достойным. Она не претендует ни на собственность, ни на политические полномочия и привилегии, но хочет, чтобы, как в большинстве стран мира, Императорский дом являлся исторической институцией и частью исторического наследия. Это культурологическое признание, но оно должно быть выражено в правовом акте».
Хотя Кирилловичей и признают многие европейские королевские дома, большинство потомков Романовых не считают их «Императорский дом» существующим – и называют «наследника» Георгия Гогенцоллерном (его отцом был один из прусских принцев).
Прав нет ни у кого, так считают в «Объединении членов рода Романовых» – организации, объединяющей более 30 представителей фамилии. Ее возглавляет 89-летний Дмитрий Романович, праправнук Николая Первого. Живущего в Копенгагене князя признают главой дома большинство Романовых, и он не высказывает никаких претензий на трон.
Именно от лица объединения и прозвучало в среду заявление о том, что Романовы не собираются возвращаться на постоянное жительство в Россию и не претендуют ни на какой почетный статус.
Получается, что есть одна семья Романовых, которая называет себя «государями», и есть множество семей Романовых, которые никаких титулов себе не присваивают. И не играют в игры с отречением, хотя именно вокруг него ходят кругами те, кто случайно или намеренно хочет сорвать процесс сшивания русской истории в единое полотно.
Легитимность отречения уже не имеет значения
Вопрос о законности отречения носит сугубо исторический характер – ведь даже если признать его не соответствующим законам того времени (а это так) или сфальсифицированным (что неправда), то невозможно отменить того простого факта, что в стране произошел переворот (названный революцией), который сам по себе является нарушением вообще всех законов о государственном устройстве и принципов формирования власти. Какое значение в этих условиях может иметь вопрос законности отречения 2 марта 1917 года?
Тем более что фактически ликвидация монархии произошла через сутки после отречения Николая Второго, когда его брат Михаил отказался принять престол, призвав народ подчиниться Временному правительству (созданному Государственной думой в нарушение всех законов) и объявив, что примет верховную власть только в случае, если еще не существующее Учредительное собрание примет решение о монархическом образе правления.
Таким образом, монархия была если и не ликвидирована, то как минимум приостановлена одним из Романовых, тем, кто имел все права на престол и кому он был прямо передан отрекшимся Николаем Вторым. С тех пор Учредительное собрание так и не было созвано. Избранное осенью 1917 года, оно было разогнано большевиками. Но даже если бы этого не произошло, никакого восстановления монархии тогда бы не случилось: еще в сентябре Временное правительство провозгласило республику, а в самом Учредительном собрании сторонников монархии практически не было.
Советская власть установила новое государство, которое в первое время даже не признавало себя правопреемником Российской империи. Но и после распада СССР восстановления монархии не случилось. К власти пришла прозападная элита, которая пошла по пути копирования западных конституций и законов, строительства капиталистической экономики атлантического образца. Долгое время упорно звучали утверждения о том, что РФ – это вообще новое государство, основанное в 1991 году, так либералы-космополиты невольно подтверждали свое сходство с большевиками-интернационалистами первых лет советской власти.
Настоящая, а не декоративная
Но в последние годы необходимость обретения своего пути осознается не только все большей частью народа, но и государственнически мыслящими представителями высшей номенклатуры. Поэтому не случаен рост интереса к монархии как естественной форме организации власти в православной Руси. При этом речь уже идет не о декоративной монархии с привезенным из Лондона «наследником» (принцем Майклом Кентским), как это было в планах у некоторых англосаксонских стратегов и части либерального окружения Ельцина в 90-е, а о работающей альтернативе «выборной многопартийной демократии», конструкту, каждая составляющая которого на русский вкус оказалась лишь средством манипуляции народом и его интересами.
Вместо манипулируемых денежными мешками или коррумпированными чиновниками «выборов» между обслуживающими интересы тех или иных кланов партиями – выборы от сословий, то есть реальных профессиональных объединений.
Вместо борьбы различных групп влияния за продвижение своего ставленника на пост главы государства, вместо президента как главы элиты – передающиеся по наследству опыт и искусство управления государством, ограниченное реальным народным представительством в виде Земского собора, готовящего законы и выступающего вместо партийного парламента.
Как подчеркивают сами Романовы, все династические вопросы должны решаться «русским народом на родной земле
Вместо модератора интересов различных группировок бюрократии и крупного бизнеса, в которого превращается любой президент «западной модели», – правитель, опирающийся только на народ и служащий сдерживающим и карающим фактором для «элиты». Да и сама элита формируется, меняется и настраивается по принципу служения – не монарху, а государству и народу, символом и защитником интересов которого и выступает глава страны.
Такая «народная монархия» будет служить не возрождению классового общества с его замкнутыми сословиями и оторванной от народа элитой (как это во многом сложилось к концу Романовской династии), но, наоборот, сможет переломить идущий в постсоветские годы процесс классового и социального расслоения общества, его отрыва от национальных корней и традиций.
Но при всех достоинствах монархии на пути ее восстановления едва ли не главным формальным препятствием лежит проблема выбора монарха. Даже из опросов видно, что большинство тех, кто положительно относится к монархии, не являются ее активными сторонниками только потому, что не видят человека, который мог бы стать монархом.
В 2013 году порядка 6% опрошенных считали, что если самодержавию все-таки суждено вернуться в Россию, то монархом должен стать представитель последней царствующей династии Романовых, а вдвое больше полагали, что это должен быть российский политик или общественный деятель, избранный народом на референдуме.
Кто ищет – тот найдет
На самом деле проблема поиска и избрания монарха не является нерешаемой. Чтобы приступиться к ней, необходимо определиться с двумя вещами: временем и героем.
Понять, что, во-первых, от решения о восстановлении монархии до первого венчания на царство пройдет как минимум два десятилетия и что, во-вторых, нужно перевернуть страницу с Романовыми.
Они внесли огромный вклад в историю России, но при восстановлении монархии уже не могут претендовать на престол. Почти столетнее их отсутствие в России – понятно, что вынужденное, – рождение и воспитание за пределами Отечества сами по себе уже снимают вопрос о реставрации этой династии. Монархия ведь важна и ценна как форма организации жизни русского народа, его отношений со своей землей, историей, Богом, а не приверженностью конкретной династии.
Не нужно спорить, кто больше виноват – Россия перед Романовыми или Романовы перед Россией, – гораздо правильнее вместе искать новую форму государственного устройства. И в этом Романовы могут участвовать. Но не через признание в России так называемого «Императорского дома» во главе с Марией Владимировной, а через участие членов фамилии в подготовке и проведении того самого так и не состоявшегося Учредительного собрания, Земского собора, а по нынешней Конституции – Конституционного совещания, которое бы и могло выработать основы государственного устройства будущей России, Российской империи.
Монарх же может быть выбран из обычной русской семьи, возможно, имеющей некоторое отношение к древним родам, к Рюриковичам или Романовым. Но, главное, принадлежащий к проверенному самим ходом русской истории роду, из которого за последние 200 лет вышли врачи или офицеры, учителя или священники, инженеры или земледельцы, то есть люди, достойно служившие своей Родине при всех сменах строя и испытаниях.
Таких в России много – и нет никаких проблем, выбрав из нескольких подобных семей десятилетних мальчиков, заняться в последующие два десятилетия их воспитанием и обучением как государственных деятелей. Царь – это ведь в первую очередь служение сродни церковному или военному, врачебному или отцовскому, сочетающее все это в одном. Так что успех в создании такой «рабочей», «профессиональной» династии зависит от мощи народного духа и народного же творчества. И, конечно, от Божьего промысла.
На пути к Российской империи должность президента может быть переименована в Верховного правителя, который по мере взросления будущего монарха (с окончательной кандидатурой которого определится Земской собор) станет местоблюстителем, регентом.
В таком ходе событий нет ничего невозможного, если за восстановление, а точнее, учреждение новой народной монархии выскажется русский народ в ходе голосования. Тогда и новая династия появится. Как подчеркивают сами Романовы, все династические вопросы должны решаться «русским народом на родной земле». Не Россия для монархии, а монархия для России. Главное – осознать, что это синонимы.