Новым уполномоченным по правам человека может стать женщина

Истечение второго срока полномочий Владимира Лукина, занимающего этот пост уже 10 лет, вызвало большую озабоченность в рядах узкой общественности. Дело в том, что уполномоченный по правам человека для многих из либеральных оппонентов власти – это такой главный борец с государством. Нет, формально, конечно, они говорят о борьбе с государственным произволом, с вечно желающей наступить на маленького человека властью. Но по сути, так как сам государственный аппарат для них синоним насилия и угнетения, получается, что бороться нужно с государством как таковым. 

Но проблема в том, что большинство нашего народа вовсе не видит в государстве врага, не считает власть как таковую источником всех проблем и бед. Власть в русском идеале – это не противостоящая обществу прослойка, а те, кто защищает само общество от сил, стремящихся ущемить народные права. То есть не дать богатым и сильным обижать простых людей, писать под себя законы и организовывать общее жизненное пространство. Люди недовольны не силой власти, а ее слабостью, тем, что она плохо защищает права людей, а не тем, что она их ограничивает. Не ее полномочиями, а конкретными людьми, которые воруют или ничего не делают для блага страны.

Для большинства либеральной интеллигенции уполномоченный по правам человека – это тот, кто борется за права креативного класса: свобода слова, митингов, честные выборы* и весь остальной набор ценностей, считающихся неотъемлемой частью символа веры «современного цивилизованного горожанина». При этом остальной народ считает правами человека, мягко говоря, другие вещи: социальную справедливость, образование, медицину, пенсии, национальные и религиозные права. Отличие понятное – космополитичный креативный класс ставит в центр мироздания индивидуума и его право на самовыражение, понимаемое в первую очередь как протест против любых навязываемых общих правил и мнений (диктата государства, как они это называют). А живущий на земле народ (а в него входит, между прочим, и немалая часть т. н. интеллигенции – та, которая не отделяет себя от него) относится к миру и жизни человека как общему делу и хочет, чтобы власть защищала и оберегала именно те ценности, которые разделяет молчаливое (хотя и вовсе не по своей вине – просто доступ к микрофону закрыт) большинство.

Уполномоченный в чем-то занимает позицию, сходную с президентской, – ему жалуются на всех и на все. И он, как и президент, никому не подчиняется

Обычный конфликт – меньшинство требует признать его права главными, а большинство настаивает на приоритете своих прав. При демократии – то есть якобы народовластии – все, казалось бы, решается простым голосованием. Если большинство «за», то так и будет. Но это все в несуществующей теории – на практике мы видим, как правящее (причем не обязательно политически) меньшинство навязывает свои ценности и задачи большинству, продавливает их и закрепляет вначале на идеологическом, а потом и на законодательном уровне. И наоборот – требования и чаяния большинства игнорируются, а то и вовсе объявляются преступными. Не будем даже брать европейские примеры – например, захотели закрепить положение о том, что семья – это не только союз мужчины и женщины, и сделали это, – посмотрим на наши, отечественные.

Сколько лет проблема межнациональных отношений вообще не замечалась нашими либеральными правозащитниками, по совместительству занимавшими еще и государственные должности (например, уполномоченным по правам человека был Сергей Ковалев, оставшийся в истории своей поддержкой чеченских сепаратистов), – вместо того чтобы бить в набат о все более растущем недовольстве коренного населения неконтролируемой миграцией, они как будто специально защищали только национальные меньшинства, раздували миф о «русском фашизме» и фактически клеветали на русский народ, изображая его шовинистом. Но разве право на сохранение своей национальной идентичности, своего уклада жизни не является одним из важнейших человеческих прав? Собственно говоря, именно ради этого миллионы наших предков погибали, защищая свою страну и народ.

Молчание профессиональных правозащитников на тему унижения национального достоинства (а порой просто открытое глумление даже над попытками поставить этот вопрос) привело к тому, что их справедливо стали воспринимать как людей, озабоченных лишь собственными интересами, а само слово «правозащитник» стало чуть ли не синонимом русофоба. А когда запущенная национальная проблема стала приводить уже к прямым и кровавым конфликтам, некоторые правозащитники начинали требовать от государства репрессий, причем в адрес молчаливого большинства, которое, устав от беспредела, в какой-то момент просто показывало свою силу.

Точно так же непонятны многим правозащитникам и другие проблемы, которые волнуют людей. Разве либеральные правозащитники инициировали принятие законов о запрете гей-пропаганды? Наоборот, для них поддержка этой инициативы властью стала поводом для новых нападок как на Путина, так и на «отсталый русский народ», который в своем большинстве считает эти ограничения не только правильными, но и недостаточными. Демократией тут и не пахнет – только мы имеем право определять, что является правами человека, а что нет. А кто эти мы?

Дело в том, что в целом ряде профессиональных сообществ произошла абсолютная узурпация права определять, кто принадлежит к профессии, а кто нет: не столько путем выдачи лицензий и способствования карьерному росту, сколько через создание атмосферы междусобойчика, мира «наших людей». И правозащитное сообщество – одно из таких. Тысячи реальных правозащитников, занимающихся проблемами реальных людей, не считаются своими, потому что не разделяют либертарианских ценностей, одной из которых является борьба с государством и презрение к «кондовому народному большинству». Неудивительно, что правозащитой готовы заниматься девушки из «Пусси Райот» или взяточник Фарбер – они хорошо чувствуют, что является ключевым для «своих».

При этом за последние годы власть не раз пыталась найти общий язык с либеральными правозащитниками, предлагая им работать вместе, заниматься действительно важными для всех проблемами. Несмотря на то, что главной заботой профессиональных правозащитников последние 10 лет был «узник совести» Ходорковский (что само по себе, без всяких комментариев, дает представление о том, насколько далеки «борцы за право» от реальных проблем), часть сообщества все же смогла пойти навстречу власти и попыталась подняться над узкокорпоративными интересами.

Но периодически все равно скатывалась в политику и борьбу за власть – «болотные узники» занимали умы гораздо больше, чем пострадавшие от стихийных бедствий или жители умирающих моногородов, а право на образование волновало несравнимо меньше, чем право на кощунство. Наверное, потому что для многих из них «Россия без Путина» стало магической формулой, решающей все проблемы, – и именно право граждан биться за ее немедленное осуществление они считали главным и заслуживающим всяческой защиты.

По закону, главное в деятельности уполномоченного – способствовать восстановлению нарушенных прав и совершенствовать законодательство в области прав человека. Уполномоченный по правам человека рассматривает обращения граждан, которые недовольны решениями судов, принятыми по их жалобам на действия (или бездействие) властей. То есть, по сути, уполномоченный в чем-то занимает позицию, сходную с президентской, – ему жалуются на всех и на все (поэтому так важно, чтобы он был объективен, а не занимался тем, что интересно «нашим людям»). И он, кстати, как и президент, никому не подчиняется – правда, избирается не народом, а Думой.

Ближе к концу срока полномочий Владимира Лукина некоторые из самых известных либеральных правозащитников, в частности Людмила Алексеева, Лев Пономарев и Светлана Ганнушкина**, предложили поправить закон для того, чтобы убрать ограничение в два срока. Да, те же самые люди, которые категорически выступали против того, чтобы править Конституцию под Путина (чтобы он мог остаться на третий срок в 2008 году), теперь с чистой совестью выступили за правку закона. То, что закон будет исправлен, совершенно невероятно, и думские фракции уже стали выдвигать своих кандидатов в уполномоченные. До 18 февраля список будет сформирован, с тем чтобы в течение месяца после этого Дума могла избрать нового уполномоченного.

Потенциальных кандидатов уже несколько – ЛДПР хочет выдвинуть депутата и бывшую учительницу, заместителя председателя комитета по труду и социальной политике Елену Афанасьеву, в КПРФ говорят о депутате и космонавте Светлане Савицкой, в «Справедливой России» обсуждают выдвижение правозащитника, адвоката Юрия Костанова. Первой определилась «Единая Россия», предложив сразу двух кандидатов: первого замглавы своей фракции Николая Булаева и главу комитета по гражданскому законодательству Павла Крашенинникова. При этом Крашенинников накануне говорил, что никуда из Думы не пойдет, а бывший директор педагогического училища и руководитель Федерального агентства по образованию Булаев прокомментировал свое выдвижение достаточно осторожно, сказав, что «работа уполномоченного требует очень многофакторных и многомерных качеств», таких как «жизненный опыт, определенный склад характера по отношению к человеческим проблемам и, как недавно говорил президент, умение сострадать».

При этом еще накануне в «Единой России» рассматривался вариант с выдвижение Людмилы Швецовой – вице-спикера Госдумы, долгие годы работавшей вице-мэром Москвы. Кандидатура бывшего руководителя пионерской организации СССР тогда вызвала одобрение многих наблюдателей. В частности, заместитель секретаря Общественной палаты Владислав Гриб заявил в интервью газете ВЗГЛЯД, что по своим профессиональным и моральным качествам именно Швецова подготовлена для поста уполномоченного: «У нас на первый план выходит защита социальных прав всех граждан, а не просто яркий пиар отдельных известных дел. Нужна массовая защита прав граждан в образовательной сфере, пенсионной, социальной, в сфере ЖКХ. Швецова – неравнодушный человек. Она занималась вопросами социальной политики в таком огромном городе, как Москва, лично участвовала в решении проблем многих десятков людей. Также у нее есть опыт взаимодействия с общественными организациями».

Одновременно стала обсуждаться и кандидатура Эллы Памфиловой, что тоже вызвало поддержку самых разных кругов. Тот же Владислав Гриб отметил в интервью ИТАР-ТАСС, что готов поддержать Эллу Памфилову на включение в список кандидатов на пост уполномоченного по правам человека в РФ: «Мы давно сотрудничаем, я ее хорошо знаю». Общественная палата собирается представить свой список кандидатур к 10 февраля. В пользу Памфиловой как своего преемника высказался и Владимир Лукин: «Элла Александровна – человек опытный в тех основных сферах, которыми надлежит заниматься уполномоченному по правам человека».

Действительно, Памфилова может стать тем, кто устроит правозащитное сообщество и при этом сможет конструктивно работать с властью, точнее даже, стать ее частью, ведь именно этим определяются вес и возможности уполномоченного. У нее есть опыт работы как в структурах исполнительной власти – 20 лет назад она ушла в отставку с поста министра социальной защиты России, проработав им в самые трудные и разрушительные годы, – так и в правозащите, причем и в структурах гражданского общества, и в государственных органах.

Шесть лет, с 2004-го по 2010 год, она возглавляла президентский Совет по содействию развитию гражданского общества и правам человека (а до этого еще два года была главой президентской комиссии по правам человека). Сейчас Памфилова возглавляет движение «Гражданское достоинство», которое активно участвует в распределении государственных грантов на развитие гражданского общества, и, судя по всему, не будет против возвращения к активной государственной работе. В отличие от профессиональных правозащитников, тем более вышедших из диссидентской среды, Памфилова, занимавшаяся в советские годы профсоюзной работой в Мосэнерго, работавшая министром соцзащиты, все-таки социально ориентированный человек. И ее список прав человека гораздо шире, чем тот, которому привыкли уделять внимание многие правозащитники, просто потому, что под обществом она понимает весь народ, а не только его «креативную» часть.

На днях Путин назвал среди трех важнейших качеств политика, наряду с честностью и профессионализмом, «чувство сострадания и чувство сопричастности с жизнью рядового гражданина». Учитывая, что речь идет не просто о государственной должности, а о такой специфической сфере, как работа с правами человека, выбор женской, сострадательной кандидатуры представляется наиболее логичным и правильным.

* СМИ, включенное в реестр иностранных средств массовой информации, выполняющих функции иностранного агента

** Признан(а) в РФ иностранным агентом