– Литвиненко был убит в Лондоне при весьма странных обстоятельствах. Было использовано очень редкое вещество, которое нельзя просто купить в аптеке. Полоний – это вещество, весьма сложное в изготовлении.
У нас есть немало крупных общих интересов, которые сохранятся и помогут в дальнейшем восстановить нормальные отношения
Естественно, что такое убийство привлекло внимание государственной прокуратуры, которая и предъявила обвинение господину Луговому. Обвинение намерено довести дело до суда, считая, что у него достаточно доказательств, чтобы выиграть процесс. Именно поэтому был сделан запрос об экстрадиции.
Однако российская Конституция не допускает экстрадицию граждан России, а потому правительство ответило: «Извините, но это невозможно». Притом русские весьма рассержены тем, что мы не выдаем Березовского. Таким образом, мы имеем с одной стороны правительство, которое руководствуется своей Конституцией, а с другой – правительство, которое следует легальной процедуре. Получается конфронтация.
– И что в этой ситуации делать?
– Теоретически говоря, государство может модифицировать свою конституцию в соответствии с международными нормами. В частности, европейские государства изменили свои конституции таким образом, чтобы сделать возможной экстрадицию своих граждан в особых ситуациях. Однако российское государство на такую модификацию пойти не может.
Думаю, что это очень серьезное дело. Очень необычное убийство. Было бы правильно, если бы британское и российское правительства наладили сотрудничество в его расследовании и нашли убийцу. Россия предлагает организовать расследование таким образом, чтобы суд прошел на ее территории. Это не вполне приемлемо для британской стороны, которая сомневается в пригодности российских судов для рассмотрения такого дела.
Возможны альтернативные решения – подобные случаю с ливийцем, убившим 50 человек в Шотландии. Тогда правительство Ливии, в конечном итоге, согласилось выдать его, но не в Шотландию, а в Голландию. Преступника судил шотландский суд по шотландским законам, но не в Шотландии. Можно поискать и другие варианты, если правительства хотят найти решение.
– И что же будет дальше?
– Это зависит от того, что скажет российское правительство сегодня вечером. Обычно в таких случаях следует весьма сильная реакция. Я хочу подчеркнуть важную вещь: высылка дипломатов была нормальной дипломатической процедурой во времена холодной войны. Но сейчас-то не холодная война!
– Почему же дело дошло до столь острой конфронтации?
– Я знаю, что в России есть много теорий того, что это британская политическая интрига, что это козни секретных служб и т.д.
– Вы в это не верите?
– Не верю. В этом деле, как мне представляется, отсутствует политическая подоплека. Хотя, есть сильное политическое давление на британское правительство, которое не должно выглядеть слабым. И, без сомнений, есть сильное политическое давление на российское правительство, которое тоже не должно выглядеть слабым. Поэтому временный упадок в отношениях двух стран неизбежен.
– Могут ли две страны найти какой-то компромисс?
– В конечном итоге да, но пока трудно сказать – какой, где и кто его сможет найти…
– Это похоже на тупик…
– Думаю, что сейчас это и есть тупик. Однако нельзя забывать, что сегодняшняя ситуация в корне отличается от холодной войны. В Лондоне живет больше 200 тысяч русских. Между Лондоном и Москвой летает по пять авиарейсов в день (вместо одного маленького самолета в неделю, как было в 70-х). Мы вкладываем большие деньги в российскую экономику, а русские много вкладывают в британскую экономику. У нас есть немало крупных общих интересов, которые сохранятся и помогут в дальнейшем восстановить нормальные отношения.