Последние события на внешнем контуре, переговоры России и Штатов, изменения самой международной атмосферы и смещение основных линий идеологического противостояния наделали переполох по всему миру, краем коснувшийся и нашей общественной мысли, причем во всех лагерях.
С одной стороны, доморощенные трамписты – а таких немало – готовы смешать наши и американские «традиционные ценности» и чуть ли ни надеть значок «я – Такер Карлсон» или «я – Илон Маск». На выбор.
С другой – перспектива не случившегося и пока еще маловероятного «возвращения на Запад» настолько поразила воображение многих ярких представителей патриотического лагеря, что они готовы провозгласить наших недавних и еще пока вполне себе вероятных противников «людьми другой породы», «рептилоидами» и тому подобным. Причем если и не совсем, то по крайней мере почти всерьез.
И уж совсем странно выглядит мысль, что если мы доброжелательно относимся к не до конца еще проявленным переменам в США и отчасти в Европе, то выглядим лакеями, побежавшими к барскому дому на первый зов хозяина. Помимо того, что свободный человек никогда не будет испытывать страха как-то не так выглядеть в чьих-то сторонних глазах, он всегда будет интересоваться тем, что ему на самом деле интересно, не имея в виду, «что станет говорить княгиня Марья Алексевна».
На наших глазах – даже безотносительно ко всей проблематике конфликта России и Запада – происходят прелюбопытнейшие события, и принимать позу совершенно равнодушного к ним наблюдателя как минимум смешно. Это-то как раз и выдает неуверенность в себе.
Самое удивительное, насколько глубоко в сознание лучших людей эпохи проникли евразийские идеи в их грубой интерпретации, причем в смеси с отдельными зернами большевизма. Да, они капиталисты, все эти западные воротилы, любители власти и денег. Ну а мы то кто? – соборно и коллективно во имя этих денег и шмоток подвинувшиеся рассудком лет тридцать тому назад и никак не желающие ни к какому коммунизму возвращаться. У нас даже партии такой левой нет, не брать же КПРФ в расчет, на самом деле.
Так что остается чистая геополитика в евразийской аранжировке. Но не Вернадский или Савицкий, тем более не Трубецкой и Флоровский («Пути русского богословия» здесь, кажется, совсем не прочитаны) тревожат сердца, а прямой маршрут от Устрялова к Дугину даже без остановки на Головина и Южинский кружок. Иногда кажется, что вполне себе расхожие концепции германской геополитической мысли 20–30-х годов о противостоянии «суши» и «моря» в определенной среде восприняли, как когда-то воспринимали Маркса – Энгельса. То есть всерьез думаем, что в эпоху авиации и космоса они так же накрепко привязаны к реальности, как и сто лет тому назад.
Но на самом деле всё далеко не просто. Вместе с западными людьми, в том числе – вы будете смеяться – с немцами, британцами и американцами, мы принадлежим к единому христианскому миру, в основании которого лежит совершенно особое понимание личности, человека, ради которого была принесена Христова жертва, и который тем самым предуготовлен к спасению. «Спасись сам, и вокруг тебя спасутся тысячи», – говорил величайший святой земли Русской Серафим Саровский.
Конечно, в западных трактовках, в католичестве и тем более в крайнем протестантизме, в кальвинизме, с его «предопределением» и «оправданием делами», это понятие сильно искажено. Но всё равно здесь есть основания для диалога, в том числе и почва для спора о человеке, его пути и свободе. Даже в постхристианском западном мире, желающем оттолкнуться от своего наследия, это понятие об отдельном человеке как ценности всё равно присутствует, остается обсуждаемым. Поэтому нам есть, о чем говорить с Западом, тем более с консервативным «старым» Западом, и даже все наши конфликты, случаи противостояния и войны можно описать как формы диалога.
В любом случае общехристианское понимание ценности личности, в том числе и ценности человеческого выбора, человеческой свободы – пусть оно и трактовалась совсем по-разному, скажем, в Византии и в Риме, отделяет нас от других социально-исторических миров, где подобного понимания не было и нет. Эти миры могут быть чрезвычайно привлекательны как картинка, могут нести множество любопытных и оригинальных идей, но всё равно базируются на совершенно иных основаниях. В цифровую эпоху из «мирового Востока» получается «рейтинговое» общество и «сплошной Сингапур», против которого в буддийской или даже индуистской традиции трудно найти не то чтобы противоядие, но и возражения.
Так вышло, в силу уже случившейся истории, что нынешние острейшие вызовы, на которые призвано ответить человечество – имеют прямое отношение и к русскому миру. Русскому, как немцу и поляку, американцу и французу, испанцу и аргентинцу, угрожает тотальное расчеловечивание и снятие самого представления о человеческом, созданного христианской религией и цивилизацией.
В этом противостоянии бок о бок с нами могут быть только «люди Севера». У таких прекрасных, обаятельных и временами непостижимых «людей Юга», которые и союзниками-то нашими ситуационно были лишь в рамках собственных прагматических интересов, тут просто нет точки опоры – ни в прошлом, ни в настоящем.
Но главное – не искать пример для подражания, а быть открытыми и самодостаточными – при любых формах политического, идейного и культурного диалога. Не демонизировать противника, не идеализировать партнера, не возвращаться на Запад, не стремиться к Востоку, а оставаться самими собой.
Существует одна красивая историческая байка. Не станем сейчас обсуждать, насколько она достоверна и подтверждается ли археологическим материалом. Согласно этой гипотезе, этногенез ариев случился на нашей земле, на территории между Днепром и Волгой. И по берегам Волги ходил не тот ницшевский, а вполне себе реальный Зароастр. В эпоху великого переселения народов одни племена отсюда ушли на Запад и докатились до Атлантического океана, другие – на Восток, к гималайским пределам.
А мы – потомки тех, кто остался на месте.
Впрочем, примерно о том же, только другими словами, говорили и все классики евразийства: Петр Савицкий, Николай Трубецкой, Георгий Вернадский и протоиерей Георгий Флоровский.
Воспримем эту легенду просто как метафору. Не станем суетиться и беспокоиться.