Наблюдая за процессами последних лет, невозможно не заметить череду внутриполитических поворотов в странах Центральной и Восточной Европы. К власти там приходят (или укрепляются) политические силы, сочетающие установку на национальный суверенитет, непризнание диктата Брюсселя и Берлина, миграционную закрытость и более-менее ярко выраженную симпатию к Москве.

В Венгрии уже много лет у власти держится националист Виктор Орбан, внесший в конституцию примат венгерского народа, христианские ценности, запрет гей-браков и установивший жесткую охрану границ от миграционного потока с юга. Все усилия наемников Сороса свергнуть Орбана ни к чему не привели.

Противникам не удалось сбросить ни словацкого премьера Роберта Фицо, ни чешского президента Милоша Зеемана, которые имеют репутацию упорных пророссийских политиков. В Словении выборы выиграла антимигрантская Демократическая партия, хотя «пророссийской» её пока не называют.

В Австрии к власти пришел кабинет канцлера Себастьяна Курца из правой Народной партии, в коалицию с которой вступила еще более правая Партия свободы. НП и ПС роднят общие антимигрантские установки и... курс на отказ от антироссийской политики, что еще раз подтвердил триумфальный визит в Вену Владимира Путина.

Ну и, наконец, самый показательный случай: Италия, где возник парадоксальный альянс двух популистских евроскептических партий (левые «Пять звезд» и правая «Лига»), объединившихся на общей антибрюссельской, антимигрантской и пророссийской платформе вплоть до готовности снять санкции.

Самой яркой фигурой в новом правительстве, приход которого глобалистские элиты пытались сорвать, но не преуспели, стал Маттео Сальвини, который как-то ухитрился попасть в руки российской полиции на Красной площади за слишком шумное пропутинское поведение. Сальвини возглавляет партию «Лига Севера», первоначально называвшуюся «Ломбардская лига» и еще недавно считавшуюся «сепаратистской» – выступающую за отделение от Италии богатых промышленных регионов.

Любой человек, хорошо знающий историю Европы, скажет вам, что границы этого геополитического вектора последних лет удивительно совпадают с границами... Австрийской империи под скипетром Габсбургов, существовавшей с XV века по 1918 год.

Австрия, Венгрия, Северная Италия, Чехия, Словакия, Словения... за пределами процесса пока остаются лишь Хорватия, привязанная к традиционному глобализму своей враждой к Сербии, и Галиция, составляющая ядро необандеровской Украины.

Но подавляющая часть империи, именовавшейся сперва Священной Римской империей Германской нации, границы которой, однако, не совпадали с владениями Габсбургов, потом Австрийской империи, потом Австро-Венгрии (мы дальше для простоты будем называть эту империю «Австрия», но помнить о том, что нынешняя Австрийская Республика – лишь малая часть, осколок этой империи), как ни удивительно, идет единым курсом, хотя когда-то казалось, что империя эта – историческая случайность.

И курс этот включает в себя в качестве важной составляющей пророссийскую геополитическую ориентацию.

И это тоже отнюдь не случайно.

В 1489 году в едва успевшую окончательно сбросить оковы ордынского ига Москву прибыл посол императора Священной Римской империи Фридриха III Габсбурга. Он выражал великому князю Московскому Ивану почтение, предлагал дружить против общих врагов, породниться и даже готов был пожаловать ему королевскую корону – высокое государственное отличие Западной Европы, полагавшееся лишь немногим правителям и признававшееся лишь волей папы либо императора.

Русский государь готов был говорить о союзе, тем более что у Габсбургов и Рюриковичей имелся общий соперник – Польша династии Ягеллонов, обсуждаем был и брак. А вот от королевского титула Иван III вежливо, но твёрдо отказался. Принять его значило бы включить Русь в систему Священной Римской империи и признать свою подчиненность ей. 

Австрийского эрцгерцога, бывшего императором Священной Римской империи (вскоре его династия захватит этот титул на постоянной основе), такой ответ ничуть не обидел. Напротив, между Москвой и Веной засновали с редкой для такой удаленности интенсивностью посольства. Формировалась ось Москва – Вена, направленная против Речи Посполитой, к которой у обеих сторон было немало претензий.

Ни разу дело до совместного военного выступления в этот период не дошло, но, пригрозив поставить Польшу в два огня, и русские, и австрийцы вынуждали её к дипломатической уступчивости.

Впрочем, зачастую австрийцы, напротив, стремились помирить Россию и Польшу в надежде втроем совместно выступить против Османской Турции. Великая историческая роль Австрии состояла в том, что некогда именно она прикрыла Европу от турецкой экспансии. Столетиями Габсбурги вели ожесточенную борьбу с турками за Венгрию, дважды, в 1529 и 1683 годах, османские бунчуки были видны со стен Вены, но оба раза армия султана была отражена.

В 1683 году мечта Габсбургов о тройственном союзе сбылась. 11 сентября осажденная войском визиря Кара-Мустафы Вена была спасена натиском кавалерии польского короля Яна Собесского, вдохновляемой проповедями итальянского священника-капуцина Марко де Авиано. Именно это событие в преображенном фантазией Дж.Р.Р. Толкина виде отразилось в финале «Властелина колец», когда Минас-Тирит спасает удар конницы короля Рохана, призванной Гэндальфом.

В 1684 году папа римский создал антитурецкую Священную лигу, к которой наряду с Австрией присоединились Речь Посполитая, Венеция и... с 1686 года Россия. Царевна Софья и её фаворит Василий Голицын вступили с Османской империей и её вассальным Крымским ханством в энергичную борьбу, продолженную Петром Великим. В ходе длительной войны Австрия отвоевала у турок Венгрию, корону которой Габсбурги носили еще с XVI века, а Россия – Азов.

По оценке одного из ведущих российских геополитиков Вадима Цымбурского, ось «Москва (а затем – Санкт-Петербург) – Вена», или, как её ещё называли, «союз двуглавых орлов», была одной из доминирующих геополитических реальностей в Европе с конца XV по середину XIX века.

С того момента как Россия при Петре интенсивно начала участвовать в европейской политике, основой линии большинства наших государей была поддержка Габсбургской монархии как восточного полюса европейской большой политики против её западного полюса, представленного Францией или Англией (и до времени служившей английским интересам Пруссией).

Россию и Австрию роднило как совместное наступление на Османскую империю, скрепленное боевым братством в таких сражениях, как битва при Рымнике, где Суворов командовал русско-австрийскими войсками, так и общая борьба за поддержание выгодного Петербургу и Вене равновесия в Европе против возмутителей спокойствия.

Елизавета Петровна, не задумываясь, поддержала «сестру» Марию Терезию против геополитического хулигана Фридриха II «Великого» в Семилетней войне, и знаменитая русская победа под Кунерсдорфом была вновь достигнута русскими и австрийцами плечом к плечу.

Это, кстати, позволило пропаганде Третьего рейха проделать забавный кунштюк. Снятый в 1942 году ведомством Геббельса фильм «Великий король» начинается с разгрома пруссаков в Кунерсдорфской битве, однако... никаких русских в нём нет. Мысль о том, что русские могут разбить Германию, в 1942 году была слишком опасной, поэтому Фридриха в битве бьют только австрийцы. В конечном счете фюрер – австриец (чешского, впрочем, происхождения, что, конечно, не обсуждалось) во главе Германии, так что с любой стороны не обидно.

Совместно Россия и Австрия вели и наполеоновские войны: в Италии, в Швейцарии, под Аустерлицем, в войнах 1813–1814 годов. Русские и особенно советско-патриотические сочинители очень любили изображать русско-австрийский союз в черных красках – как череду непрерывных обид Суворову и Кутузову.

Разумеется, подданные венской короны были себе на уме и блюли свои интересы, но все-таки ссоры Суворова с эрцгерцогом Карлом были семейным, по сути, делом. «Союз двуглавых орлов» был слишком важен, чтобы тратить время на взаимные обиды.

Но, увы, исторический ход событий XIX века надолго этот союз подрубил.

Губительным для русско-австрийского альянса и для самой Австрийской империи стал национализм малых народов и их борьба за освобождение. Габсбургская империя так и не смогла стать чем-то большим, чем лоскутное одеяло разных наций и государств, соединенных под властью династии Габсбургов.

Было у империи Габсбургов твердое национальное ядро – это Венгерское королевство. Венгры – одна из древних наций Европы, чрезвычайно горделивая и независимая. И до какого-то момента они считали Габсбургов своими безусловными монархами, несмотря на их немецкое происхождение. В 1741 году именно венгры спасли начавшую распадаться под ударами Фридриха Великого австрийскую империю.

Но к середине XIX века «весна народов» на востоке Европы начала рвать империю Габсбургов на части. И тогда австрийский канцлер Клеменс Меттерних сумел превратить задуманный Александром I как институт сохранения мира в Европе Священный союз в полицейскую дубинку против подтачивавших Австрию национализмов. Получился «союз монархов против народов».

Этот курс на поддержку Габсбургской легитимности привел Николая I к роковому решению спасти своего родича императора Франца Иосифа от разрушительных последствий венгерского восстания. Русская армия в 1848 году подавила мятеж мадьяр, спасла Австрию.

«Мы удивим мир своей неблагодарностью», – якобы сказал сменивший Меттерниха на посту главы австрийской дипломатии князь Шварценберг. Что он имел в виду, стало ясно совсем скоро. В 1854 году Австрия, по сути, нанесла удар в спину России в годы Крымской войны.

Так мы оказались преданы ближайшим союзником, в дипломатической изоляции, со связанными руками. В русском обществе стали популярны идеи славянофила-историка Погодина, что Австрия – главный враг России и славянства, а потому ей надо помочь распасться. В отместку за поддержанный Россией панславизм австрийский генштаб начал активно выращивать во львовской пробирке гомункула украинства.

К началу ХХ века ненависть между Россией и Австрией дошла до «или-или» но Первая мировая война, вызванная во многом именно этим антагонизмом, похоронила обе империи.

На месте Австро-Венгрии образовалась пустота, которую попытался заполнить захвативший власть в Германии австрийский уроженец Гитлер (даже нацистская «зига» скопирована со статуи героя на красивейшем фонтане на венской площади Михаэльплац), но вышло, как известно, еще хуже.

Австрии (немецкоязычному огрызку былой Габсбургской монархии – Австрийской Республике) удалось благодаря разумной политике и нейтралитету стать наиблагополучнейшим сверхкомфортным государством Европы, нацистские обертона которого забыты, а имперское наследие превратилось в пышный декор.

Но так было до поры до времени. Комфорт притягивает миграционные потоки... и вот уже Вена вновь ощутила себя в осаде последователей религии полумесяца, как в XVI–XVII веках. Чуть менее воинственной, но столь же настойчивой.

Те же ощущения и у всё столь же националистически настроенной Венгрии, и у не без труда завоевавшей себе собственное место под европейским солнцем Словакии, и у маленькой уютной Словении. Богатый промышленный север Италии, интересы которого представляет «Лига» Сальвини, испытывает сходное чувство дискомфорта.

И вдруг выясняется, что Австрийская империя отнюдь не была столь уж случайным лоскутным образованием.

Что миссия европейской границы, форпоста на пути вторжения, верности базовым принципам западноевропейской традиции, которая лежала в основе этой империи, – ничуть не менее была для неё важна, чем ставшая неактуальной династия Габсбургов.

Большинство постгабсбургских стран демонстрирует сходные черты политического поведения, в них идут сходные политические процессы, включая превращение правого национал-популизма в политический мейнстрим.

И, что не удивительно, они демонстрируют и сходное внешнеполитическое поведение: ориентацию на Россию. То есть то самое поведение, которое было для Австрийской империи исторически естественным, геополитически логичным, а измена ему оказалась скорым и позорным самоубийством.

Славянский и балканский вопрос давно отошел на задний план, отеческой любви к своему украинскому гомункулу сегодняшняя Австрия явно не питает. А вот Россия как точка опоры, позволяющая не раствориться в одержимой толерантным безумием Германо-Брюссельской империи, кажется для осколков империи Габсбургов достаточно привлекательной.

Если эти страны, не ограничиваясь сходством поведения, сумеют выработать общую линию, возможно, даже создадут какие-то общие надстроечные институты реинтеграции, то образовавшаяся 170 лет назад после разрыва русско-австрийской оси геополитическая лакуна снова начнет заполняться.

Разумеется,

не следует ждать на этом направлении каких-то геополитических чудес.

Австрия исторически была достаточно лукавым и своекорыстным партнером, преследующим собственные интересы. И сейчас новые власти в Вене отнюдь не рвутся снимать с России санкции и менять ориентацию на Москву.

Однако такие чудеса в политике вряд ли возможны и уместны. Гораздо важнее то, что восстанавливается долгосрочный принцип взаимной поддержки России и восточного геополитического центра внутри самой Европы. Именно такая поддержка была залогом наших долгосрочных стратегических успехов в прошлом. А исчезновение былой «оси» привело к неисчислимым трагедиям для всех.