В прогнозах на наступающий 2017 год можно было встретить как предсказания краха мировой системы через скатывание к глобальной войне или к обвалу финансовой сферы, так и оптимистические ожидания «успокоения» в международных делах.

И то и другое оказалось ошибкой. Мировая политика продолжает балансировать на фоне постепенно углубляющегося кризиса. Какие же события определили политическое лицо 2017 года и его основные исторические итоги?

Основные мировые игроки закончили год с различным соотношением политических потерь и приобретений.

При этом если Китай, пытающийся соединить задачи наращивания своего присутствия и влияния в мировой экономике (комплексный проект «Один пояс – один путь») с масштабными планами внутренней социально-экономической модернизации (программа «Новая норма»), стремится избежать любой сколько-нибудь значительной конфронтации на внешней арене, то другие мировые центры силы не могут избежать проявлений противостояния и конфронтации в международных делах.

В США новоизбранный президент Трамп, с приходом которого в Белый дом связывались надежды на улучшение ситуации в мировых делах, столкнулся со значительным сопротивлением истеблишмента. В этой ситуации он совместил продвижение внутриполитической повестки с уступками по внешнеполитическим вопросам.

В ответ на скандалы и официальное расследование, связанные с обвинением в связях с Россией, Трампу пришлось пойти на принесение в жертву своей первоначальной команды, которой он во многом обязан победой на выборах. В итоге президенту удалось провести несколько важных для него законодательных актов.

Однако работа по консолидации истеблишмента вокруг Трампа неизбежно сталкивается с проблемами – подтверждением чему стало скандальное поражение правого консерватора-республиканца Роя Мура на выборах в южном штате Алабама, проигрыш которого демократу Дагу Джонсу в результате дискредитирующей пиар-кампании стал серьезным вызовом для Республиканской партии.

Внешнеполитическая повестка в США также частично обслуживает внутриполитическую – признание Иерусалима столицей Израиля, помимо решения иных задач, работает на раскол Демократической партии и на завоевание поддержки значительной части крупного бизнеса Соединенных Штатов.

Отношения Вашингтона и Москвы в уходящем году также развивались по своеобразной амплитуде.

Дипломатические скандалы с участием обеих сторон заставили задуматься об исчерпании средств традиционной дипломатии. Многих ободрило наладившееся ближе к концу 2017 года общение Трампа с Путиным по текущим вопросам – с одновременным принятием Вашингтоном неблагоприятного для России варианта «Стратегии национальной безопасности», обозначающей нашу страну в качестве одной из ключевых угроз.

Помимо этого, несколько решений во внешнеполитической плоскости, принятых в 2017 году – беспрецедентное давление на КНДР в связи с действиями Ким Чен Ира, решение о поставках летального оружия Украине и официальное признание Иерусалима – закладывают мощный конфликтный потенциал на будущее.

Прогнозировать развал власти Трампа в наступающем 2018 году едва ли следует, но предполагать укрепление его политических позиций в этом случае также не приходится.

Для Европейского союза политические итоги 2017 года едва ли являются вполне удовлетворительными.

Пикировка Брюсселя и Варшавы, а также каталонский кризис, вызванный отказом Мадрида от признания результатов каталонского референдума о независимости, показали уязвимость современной европейской политической и экономической конструкции и наличие масштабного недовольства существующей ситуацией в целых странах и регионах.

Столкнувшись с этими вызовами, правящая элита Евросоюза находится сегодня в поиске новых антикризисных механизмов и нетривиальных решений – которые пока не особенно просматриваются.

Пока же в ситуации очевидного дефицита ресурсов происходит фактическое разделение Евросоюза на более экономически устойчивое и привилегированное «ядро» и менее благополучную периферию, которая все менее лояльна Брюсселю.

В подобной ситуации достаточно странным выглядит решение ЕС о продлении санкции против России еще на полгода с очевидным ущербом для европейской экономики – таким образом, политическое и идеологическое единство важнее, нежели экономические выгоды.

В то время как Европейский союз в целом продолжает оставаться в кризисной зоне, ситуация в странах – лидерах этого объединения существенно изменилась.

Масштабные политические изменения произошли в 2017 году во Франции – здесь одновременный проигрыш на президентских выборах «умеренных» и «крайне» правых (Франсуа Фийон и Марин Ле Пен), приход на смену обанкротившимся социалистам либерального технократа Эмануэля Макрона, воспользовавшегося массовым общественным запросом на «центризм» и реформы. 39-летний экс-банкир стал одним из самых молодых президентов Франции за всю историю.

Поражение традиционных партий заметно изменило партийный ландшафт страны. Многолетнему чередованию умеренных правых и умеренных левых у власти пришел конец.

Беспрецедентные по масштабу социально-экономические реформы, вызвавшие поначалу шоковую реакцию, постепенно находят понимание во французском обществе – подтверждением чему стал устойчивый рост уровня поддержки французского президента в обществе (до 54%) после «обвала» его рейтинга в первые месяцы пребывания в Елисейском дворце.

Значимое событие европейского масштаба произошло в Германии – последние выборы в Бундестаг, несмотря на формальную победу ХДС, означают конец эры Меркель, неспособной ныне сформировать вокруг себя коалицию большинства и возглавить федеральное правительство.

«Фрау канцлерин» фактически утратила роль центра и «ядра» политической системы. «Большая коалиция» с участием ХДС и CдПГ, скорее всего, сохранится – однако ценой продолжающегося снижения поддержки этих партий избирателями.

Сдерживание несистемных правых («Альтернатива для Германии») и левых (Левая партия) получается у политической элиты все хуже – последние активно продвигают свои идеи в общенациональную повестку, и игнорировать это политическому истеблишменту страны едва ли удастся.

В свою очередь Россия продолжает демонстрировать устойчивость под ощутимым экономическим, политическим и информационным давлением со стороны стран Северной Америки и Европы.

Сохранено влияние в рамках ЕАЭС (правда, без особенных прорывов), развивается партнерство с Китаем.

Одно из значимых для России внешнеполитических событий 2017 года – разгром ИГИЛ* в Сирии и Ираке. При этом примирение с Западом через участие в антиигиловской коалиции очевидно не удалось – что было компенсировано частичным укреплением позиций на арабском Востоке, а также налаживанием партнерства одновременно с Ираном и Турцией.

Международной изоляции России сегодня очевидно нет, но при этом сохраняется блокада по целому ряду направлений.

Чувствительным унижением для нашей страны стало решение МОК о допуске российских атлетов на зимнюю Олимпиаду в Пхенчхане без всякой командной символики – с целью свести на нет информационный эффект от Сочи-2014.

«Пульсирующий» кризис на Украине и ситуация вокруг Донбасса по-прежнему являются вызовами для России и ее руководства. Одновременно продолжается давление на российскую бизнес-элиту с целью подталкивания ее к «неформатной» политической активности.

Решение Владимира Путина об участии в выборах президента в 2018 году было предсказуемым и определило характер избирательной кампании. При этом исчерпание текущей модели сегодня очевидно, и искать формулу политической стабильности придется уже на новых основаниях.

Каким будет ответ России на внешние вызовы?

На сегодняшний день руководство страны имеет масштабные планы по технологическому перевооружению армии. Одновременно с этим сохраняется жесткая финансовая политика, без создания предпосылок для структурной перестройки экономики и «расшивки» узких мест в социальной сфере. Однако военная мощь без подкрепления ее мощью экономической может оказаться проблемой уже в обозримом будущем.

По результатам прошедшего года мир не стал более спокойным, гармоничным и управляемым; кризисные явления продолжают нарастать – однако без угрозы окончательно «взорвать» существующий мировой порядок.

Ведущие мировые игроки сталкиваются со значительными проблемами внутреннего развития, требующими новых подходов. Поскольку глубокие и масштабные изменения грозят обществам неопределенностью, а правящие элиты нередко не готовы взять на себя ответственность за их последствия – любые радикальные преобразования в национальном и международном масштабе зачастую рассматриваются как что-то нежелательное и вынужденное.

И едва ли этот настрой изменится в наступающем 2018 году – хотя все новые проблемные ситуации будут побуждать действующих политиков не ждать углубления существующих кризисов, а находить продуманные и ответственные решения проблем.

* Организация (организации) ликвидированы или их деятельность запрещена в РФ