Предметы, которые сейчас обсуждаются в рамках обширного диалога между атеистами и православными в нашей стране, методы ведения этого диалога не просто удручают – они вопиют.
Мнение, что христианское пространство – в храмах, а улица и Сеть – атеистические, ошибочно
А вопиют они о том, что с дорогами все не так уж и плохо – Родину надо от другого спасать. Снова.
С большим профессиональным интересом прочел не так давно несколько статей и постов на тему взаимоотношений верующих и не верующих.
Темы разные.
Например – почему нельзя оскорблять чувства верующих? Или «а что такое вообще – чувства верующих?» Почему президент предложил запретить искать экстремизм в священных текстах в законодательном порядке? Чем отличается забальзамированное тело Ленина от святых мощей?
Многие сограждане, будучи не в силах ответить на эти вопросы, пришли к выводу, что ответов на них не существует вовсе.
А если они такие умные, а ответить не смогли, то, следовательно, ответов нет. И незамедлительно с этого места перешли к призывам. Вот, например, призывают остановить мракобесие.
Пора вмешаться и вернуть дискуссию на предыдущую стадию – на стадию поисков ответов. Пока чего не случилось.
Что такое «чувства верующих» и почему их надо защищать? Автор текста «Остановить мракобесие» Денис Яцутко не в состоянии ответить на заданный себе же в своем же тексте вопрос:
«...что за «религиозные чувства верующих» такие (религиозный слух верующих? Религиозное обоняние верующих? Религиозное зрение верующих?)...»
Давайте сразу решим этот наболевший вопрос.
То, что религиозные чувства кажутся кому-то лишними, ничего не значит (фото: Ali Jarekji/Reuters)
|
Естественно, что под словом «чувства» понимаются не осязание с обонянием, а эмоции.
Чувство – это психический процесс переживания человеком связи с предметами и явлениями. Чувства формируются в процессе жизни и социализации. То есть в процессе превращения в человека. Чувства являются неотъемлемой частью человеческой полноценности. Неспособность испытывать чувства – патология. И, возможно, опасная как для самого человека, так и для окружающих его людей.
Чувства, отражающие связь с понятиями – принципами, абстракциями, идеями – называются высшими чувствами человека. Они отвечают за высшее социальное поведение, так как именно этими чувствами человек привязан к таким понятиям, как добро и зло, справедливость, любовь, честность, предательство, верность и так далее.
У кого-то этих понятий больше. У кого-то – меньше.
У кого-то есть представление о Боге и есть переживаемая с этим понятием эмоциональная связь. Такой человек называется верующим.
А у кого-то нет. И такой человек называется атеистом.
Общество заинтересовано и в тех и в других. В интересах общества – мир между двумя этими категориями людей. Общество защищает их в равной степени. Как мужчин и женщин.
У одних людей конечностей, частей тела, понятий и чувств больше, чем у других. У других – меньше. И закон защищает все, что есть. Целиком.
Потому что человек любит быть целиком. Он это ценит. И он лоялен к обществу, которое его целостность ценит и защищает.
Он комфортно себя в таком обществе чувствует, трудится, живет полноценной жизнью, строит, размножается, сотрудничает с другими членами общества.
Если же общество не защищает его, позволяет одной части общества постоянно оскорблять другую, причинять моральные страдания – такое общество разрушается.
Денису Яцутко, автору текста, вполне хватает трудолюбия на то, чтобы погуглить УК РФ, и интеллекта на то, чтобы понять, что там написано. Ему хватает интеллекта на то, чтобы искать в Сети толкования слов, их значения. Он достаточно интеллектуален, чтобы понимать, что слова нужно оценивать в общем контексте беседы, а еще он знает, что такое «коммуникативная ситуация».
Поэтому лично мне кажется очень сомнительным, что Денис не смог поискать в Сети определения этого словосочетания и найти что-то такое, что могло бы помочь продолжить продуктивный диалог.
Денис не дурак. Он просто намеренно «включил дурака».
Люди прибегают к этому методу манипуляции (а это именно она) в том случае, если они не могут с выгодой для себя продолжать спор в серьезном ключе. Они настроены на срыв диалога, так как любое серьезное продолжение его им невыгодно по причине как правило, слабости аргументов.
Речь идет не о невозможности определить предмет «чувства верующих». Речь идет о нежелании это делать.
В чем причина этого нежелания?
Дело в том, что, отрицая возможность определить «чувства верующих», мой атеистический соотечественник утверждает, что эти чувства нельзя защищать и не нужно защищать, поскольку таковая защита угрожает его образу жизни, который он считает нормальным.
Не слишком умно и даже грубо выражать свое мнение о ценностях сограждан – обыденность и норма жизни
Доказательство мы можем увидеть в описании дела, ставшего поводом для материала: «... если верить материалам дела, которые Виктор Краснов любезно предоставил мне для ознакомления, его собеседник счел свои «чувства верующего» оскорбленными и личным сообщением пригласил в беседу своего друга. Видимо, чтобы тот тоже оскорбился. Что тот и сделал.
Через 20 дней в том же сообществе Виктор Краснов оставил несколько комментариев под постом, представляющим две альтернативные друг другу точки зрения на праздник Хэллоуин. Нельзя сказать, чтобы его комментарии там как-то особенно выделялись из общего хора –типичнейший интернет-флейм со всеми присущими атрибутами: никто из участников не старался быть с другими хоть сколько-нибудь вежливым, не пытался и Виктор. Здесь он еще раз прошелся по «чувствам верующих».
Грубо? Да. Не слишком умно? Пожалуй. Но любой, кто в интернете не первый день, видел таких же диалогов и комментариев тысячи, а то и похлеще. В том числе и с самыми жесткими и часто в разы более грубыми инвективами в адрес всех на свете религий и их приверженцев (а также всего остального, что есть во Вселенной и что можно придумать).
Обыденность, в общем. Тысячи людей участвуют в подобных флеймах каждый день, потом закрывают окошко на десктопе или мобильное приложение и идут работать, отдыхать, пить чай, воспитывать детей, встречаться с любимыми, учиться, играть в компьютерные игрушки, выпивать, писать диссертации и немедленно забывают обо всем, о чем только что с азартом спорили. Забыл про обе эти беседы и наш герой. Но не таковы оказались его собеседники…»
Что в этом отрывке бросается в глаза мне и почему-то совершенно не замечается автором текста?
То, что не слишком умно и даже грубо выражать свое мнение о ценностях сограждан – обыденность и норма жизни. А чо такого? Все ж привыкли! Ну, оскорбили пару раз и забыли. Это же нормально – можно идти пить чай.
Точно нормально? А для кого, позвольте спросить?
Для героя – очевидно нормально. Он обхамил двух людей и забыл. А обхамленные почему-то не забыли. Чего это с ними не так?
Автору статьи непонятно, почему нужно было ходить в Сеть, чтобы оскорбиться – там же оскорбляют.
Здесь есть еще один важный момент. Интернетизация. Раньше Сеть была уделом избранных. Модемоодаренных, волокноблагословленных. Их было мало. И их ссоры, споры, флуды и флеймы – это все был предмет для переживаний их узкой тусовки интернетчиков.
И эта тусовка, даже лопни она от натуги и при всем прекрасном мнении о себе и собственной важности, была просто не в состоянии доставить обществу какие-либо неприятности.
Сейчас в Сети находится две трети страны. Сеть – больше не тусовка. Сейчас Сеть – это полноценная часть нашей страны и нашего общества. И если раньше все это было среди своих, то сейчас все слышат всех. Даже те, кто тебе не нравится.
Сеть стала обыденным пространством жизни каждого человека. Средой обитания.
А право на комфортную среду – это конституционное право каждого человека.
И это не случайно в Конституции – высшем юридическом документе страны – так написалось. В такие документы вообще не попадает случайных вещей.
Так там написалось потому, что комфортная среда – необходимость.
В Конституции не случайно написано про свободу вероисповедания. И строчка про то, что достоинство человека защищается государством, там тоже не случайно.
Все вышеперечисленное – основные права человека, связанные с ним неразрывно и необходимые ему для того, чтобы жить.
Сеть сейчас – это общественное пространство. В общественном пространстве правила поведения диктует общество.
Не тусовка. Тусовка закончилась.
Мнение, что христианское пространство – в храмах, а улица и Сеть – атеистические, ошибочно. Атеистическое пространство – это пространство в клубе «только для атеистов». Улица и Сеть – пространство общее. Общественное. Как и школы. Как и вузы. И музеи. И вести себя в этом пространстве надо с оглядкой друг на друга. С уважением.
А дураков, которые этого не понимают, надо гнать из общества в шею и учить. Если потребуется – насильно.
Потому что общественный мир, взаимное уважение и комфортная среда – плод труда множества людей. Труда в том числе и над собой.
И эта вещь слишком дорога, чтобы позволить одному дураку ее испортить.
Мои уважаемые оппоненты, безусловно, могут мне возразить, что исповедуемая мною религия прямо заповедует мне прощать и возлюблять обидчиков – и, если мой ближний ударит меня по щеке, подставить другую.
Такое возражение имеет право на жизнь. Но на очень короткую.
Потому как при всей моей любви к вам, мои атеистические сограждане, у психики есть некий предел – порог воздействия. И на определенном количестве ударов терпение и прощение заканчивается. Это нормально. Таков механизм защиты, встроенный в нас Богом. Или эволюцией. Как пожелаете.
То есть в определенный момент психика либо ломается – и человек заболевает, будучи не в состоянии больше нормально функционировать, либо наступает так называемый аффект.
Уголовные кодексы всех стран за убийство в состоянии аффекта судят значительно мягче, чем за простое.
Аффект – это состояние крайнего душевного волнения, вызванное аморальным или противоправным деянием потерпевшего.
То есть потенциально – вас.
Если систематически сообщать соседу или коллеге, что его мама – шлюха, то он рано или поздно вас может стукнуть. Потому что это – нормально, когда у человека есть сыновние чувства по отношению к матери. Это кому-то, может быть, кажется смешным.
Например, тем, у кого нет мамы. Или у кого мама действительно была не очень. Но тем не менее это чувство – совершенно объективная реальность. Точно такая же, как чувства верующего. То, что эти чувства кажутся кому-то лишними, ничего для чувствующих не значит. Для чувствующих это подлинные чувства.
Уважать чувства друг друга – это необходимое умение цивилизованного человека.
Умение сочувствовать друг другу – это норма.
Неспособность к сопереживанию – это симптом психического отклонения. Тяга к причинению людям или животным боли, страданий – тоже симптом психического расстройства.
Именно такова была мотивация человека, историю которого мы разбираем. Он ведь не игнорировал чувства верующих в тот момент, когда излагал в интернете свою позицию. Напротив – он их использовал.
Он осознавал, что они существуют, и использовал их существование для того, чтобы причинить людям страдания. Именно в этом заключалась, как выразился Яцутко, «коммуникативная ситуация». Человек хотел получить удовольствие, причиняя кому-то боль, а потом пойти пить чай. Или работать.Трудно считать ближним человека, который не просто оскорбил вас сгоряча, в гневе или по ошибке, а именно развлекается тем, что хлещет вас по лицу, рассчитывая на то, что вы продолжите подставлять щеки.
Мы, конечно, стараемся любить вас как можно сильнее и прощать вас как можно дольше. Но сколько мы сможем – такие несовершенные? И чем все кончится?
Да и, согласитесь, ненормально это – получать удовольствие от того, что кого-то мучаешь.
Это признак того, что чувство собственной значимости нигде и никак, кроме как вот так, получить не удалось.
А отстаивать статус Сети как площадки для самоутверждения ничтожеств – это дело малоблагодарное. Право слово – лучше открыть бордель для импотентов. Оно и попрестижней будет.
И если вспомнить выражение, которое так любят наши атеистические сограждане, о том, что «вера или патриотизм – это как половой член: не надо им размахивать прилюдно», то позвольте нам настоять на том, что этот половой член – наш половой член: не надо его щупать без разрешения.
Уберите руки.