Я могу по пальцам сосчитать, когда я сквозь годы был согласен с властью.
Он решил сыграть протестную карту и использовать возможность
А вот по поводу намерения власти лишить Геннадия Гудкова депутатского мандата я согласен. Лишить его, лишить!
Офицер КГБ, хитрозадая личность, Гудков всю свою сознательную жизнь был столпом режима. Когда он явился на дебаты передачи «К барьеру» у Соловьева в 2004-м, у него в руках были распечатки моей книги «Дневник неудачника», и он пытался меня цитатами из этой моей книги скомпрометировать. Он зачитывал очередную цитату и торжествующе глядел на меня. Мол, ты повержен, вот она, вся правда о тебе!
«Дневник неудачника» – талантливая, яркая книга. Но почему она? В конце концов, еще сподручнее было бы меня компрометировать с книгой «Это я, Эдичка».
Тому, что в руках у него оказалась книга «Дневник неудачника», есть свое объяснение. Когда в 2001 году в апреле меня бросили в тюрьму Лефортово, то на третий день в камеру ко мне вселили «Леху» с татуировкой «Иваныч», как я потом узнал, на лехином счету было принуждение к написанию чистосердечных признаний нескольких заключенных Лефортово, в том числе и чеченцев из группы Французова. Так вот этот Леха меня пару месяцев стращал, сыпал наизусть кусками из «Дневника неудачника», запугивая меня тем, что в лагере за такую писанину меня... дальше следовали несколько вариантов моей судьбы, один другого не слаще.
Уже отправляясь из Лефортовской тюрьмы в Саратовскую, в 2002-м, я спросил главного следователя по нашему делу подполковника Шишкина, почему они снабдили своего агента Леху «Дневником неудачника», а не «Эдичкой»? «А что было в компьютере ФСБ, то мы ему и скачали. «Эдички» не было», – невозмутимо ответил Шишкин.
Во время дебатов с Гудковым меня внезапно осенило: так он же получил «Дневник неудачника», как ему казалось, верный компромат на меня, из того же компьютера, что и лефортовский Леха. Старые дружки скачали и передали, или сам имеет к этому компьютеру доступ. Ленивые чекисты не пополнили, видимо, за те три года свой компьютер другими моими произведениями.
«Компромат» ему не помог. Я выиграл тогда у него с разгромным счётом: за меня проголосовали свыше 120 тысяч зрителей, за него – всего 26 тысяч.
И вот этот, по сути своей, стукач, хотя и не Леха, но Геннадий, появляется 10 декабря 2011 года на площади Революции, ходит парой с Борисом Немцовым и убеждает людей уходить на Болотную площадь. Работал он в тот день еще на ФСБ или уже на себя? Я думаю, еще на ФСБ. На власть.
Но впоследствии, уже 24 декабря, впечатленный гигантскими протестными митингами, он решил сыграть протестную карту и использовать возможность. Во все времена таких людей называли оппортунистами. Гудков-старший стал выступать с антиправительственными речами, внезапно сделался революционером самого радикального пошиба. Потому что поверил, что власть плывет к нему в руки.
Но вот теперь, когда власть справилась с протестным движением, его наказывают его бывшие сослуживцы. Потому что он был свой, наказывают без жалости, отобрали бизнес, отберут мандат, а там и в тюрьму Гудков может загудеть. Сейчас не те времена, потому живым в печь эфэсбэшного крематория (помните сцену из книги Суворова «Аквариум»?) его не отправят, но уже наказали, мама не горюй!
Просчитался старый Гудков, фальшстартанул, думал, протест вот-вот сейчас победит.
У Геннадия Гудкова усатая физиономия полицейского, какого-нибудь дореволюционного жандарма из 3-го отделения. Мне его нисколько не жалко, и я полагаю, что в данном случае руками власти совершается некий акт высшей справедливости.
Источник: Блог Эдуарда Лимонова