Хиллари Клинтон – дама в высшей степени активная. Активная в смысле еще того шестидесятнического и семидесятнического активизма. Она сочетает немножечко смешную, старомодную протестность тех времен с высоким статусом госсекретаря Соединенных Штатов. Может быть, это сочетание заставляет некоторых недоброжелателей называть ее самым неэффективным госсекретарем в истории США, а ее карьеру – провальной. Но я бы так не сказал.
Нас до сих пор воспринимают как общество, носящее короткие штанишки
Последнее, с чем отметилась Хиллари, это заведение русскоязычного Твиттера. Существует программа в Америке, на которую выделено, по-моему, 25 млн долларов: «твиттеризации» и «фейсбучизации» авторитарных стран. Мы, как всегда, попадаем в этот разряд непонятно почему. Выделены же эти деньги для того, чтобы правительство США несло бы в формате коротких миниатюр свет истины. И тут любой правоверный политолог на моем месте разразился бы тысячей обвинений, что справедливо, я их тоже разделяю: что нас до сих пор воспринимают как общество, носящее короткие штанишки, общество, которое надо воспитывать, которому надо преподносить какие-то уроки, прежде всего демократии, уроки открытого общества, правильного политического поведения, того же самого активизма политического. Но меня здесь интересует скорее выбор средства. Почему Твиттер?
#{best_opinions}Это очень интересный и странный коммуникативный инструмент. Во-первых, Твиттер убивает большие тексты. Твиттер абсолютно убивает связность какую бы то ни было. Твиттер вбивает последний гвоздь в гроб классических романов-эпопей, да и даже стихотворение в прозе не напишешь в Твиттере, слишком мало знаков. Твиттер превращает процесс написания чего бы то ни было в процесс физиологический. Потому что ты все время пишешь. Все время выделяется фермент письма, так же как и выделяется желудочный сок, ты все время пишешь, но пишешь какую-то ерунду, какую-то чепуху. Ну что серьезного можно написать за 140 знаков? Я не видел новых Шопенгауэров или Ницше, которые бы владели искусством афористики и умещали в эти знаки что-то действительно стоящее.
Физиологизируется сама тематика письма. В Твиттере обычно объясняют, куда пошли, откуда пришли, что сделали, где находятся, как вкусно поели, как сладко поспали или наоборот и так далее.
Когда Хиллари избрала этот язык, понятно, что это было не случайно. Этот язык предельно миниатюризированный, не приспособленный к выражению больших идеологических максим. Выбор этого языка связан, конечно, с ответом Ассанджу.
#{quote2}Существует большой скандал. Скандал, который только начинается, скандал, у которого будет огромное будущее и который перевернет устои современного общества, безусловно. То, что было за кадром, стало прозрачным. Ассандж сделал шпиономанию, подглядывание, выслеживание абсолютно обывательским занятием. Все шпионы, все знают самое тайное, самое сокровенное. При этом, как оказалось в результате разоблачения Ассанджа, разоблачать особенно нечего. Ну называют Владимира Владимировича Путина в каких-то кругах «альфа-самцом», ну и что? Это даже интересно, это тоже штрих к портрету. Или кто-то бранится или плохо отзывается о лидерах средиземноморских государств. Ну и что? Попадая в закулисье, о котором грезили конспирологи, ты не видишь ничего особенного.
Главная тайна – что нет ничего таинственного – стала достоянием обывателя. Отсюда ответ Хиллари. Она хочет завладеть той же аудиторией. И мировым обывателем, уже не только российским, но и любым, кто пользуется Твиттером. А содержательно в этих посланиях ничего нет. Если в 90-е годы присутствовала какая-то доктринальность – только мы открытое общество, и поэтому мы вас всех раскроем, как створки ракушек, по праву самых открытых из открытых, – теперь ее нет. Есть предельно рваные, фрагментарные сообщения на ломаном русском языке – это очень смешно, конечно, – явно в автоматическом переводе. Это тоже заставляет задуматься.
Раньше любой прием идеологической войны был, прежде всего, связан с языком. Литература Набокова сделала в эпоху холодной войны больше, чем классические агитки. Запад показал, что настоящий русский язык, а соответственно, и концентрат русскости находится на Западе. А тут нет ничего подобного. Автоматический компьютерный перевод малозначительных тезисов. Хиллари окарикатурила американское влияние. Все это отдает образом американского шпиона, каким его видели карикатуристы времен расцвета холодной войны. Это замечательно в свое время отыгрывала советская контрпропаганда – достаточно вспомнить фильм Александрова «Русский сувенир».
И хилари, несмотря на всю свою благостность леваческую, отсылающую вроде бы к совершенно другим стратегиям политического действа, связанным с прекраснодушием, с искренностью (а ничто так не было эффективно, как политика искренности в определенный момент), Хиллари, которая должны быть виртуозом этой политики искренности, она сама того не желая воспроизводит классический образ холодной войны. На территорию России попадает американский шпион, плохо говорящий по-русски и не понимающий, где он оказался. Над таким шпионом можно только посмеяться.
Источник: Russia.ru