Для музыканта Олега Нестерова, лидера московской группы «Мегаполис», продюсера и главы независимого рекорд-лейбла «Снегири», наступила юбилейная пора – этой весной ему исполнилось 50 лет, а в будущем году исполняется 25 лет группе.
Появятся нейрохирурги, которые научатся обнулять музыкальную память, чтобы раз в пять лет можно было слушать «Лебединое озеро» как в первый раз
В преддверии большого концерта «Мегаполиса», который состоится 26 мая в московском Доме музыки, Олег Нестеров изложил газете ВЗГЛЯД основные положения своей музыкальной философии.
ВЗГЛЯД: Олег, ваш альбом «Супертанго», записанный после почти 15-летнего перерыва в музыкальной деятельности, вышел около года назад. Как его восприняли? Кто его слушает? Как-то вы сказали, что ваша нынешняя аудитория – это представители «нетократии», то есть сетевые люди. Но песни из этого альбома, по-моему, постоянно звучат по радио.
Олег Нестеров: Мне кажется, что альбом все-таки больше живет в Сети. По-моему, «Супертанго» – это все же музыка для личного пользования, которую, в общем, нужно слушать приватно. Точно так же, как с девушкой встречаться, целоваться и так далее. Можно, конечно, поцеловаться взасос в парке или в кино... Но наш альбом больше подходит для того, чтобы слушать его в своем интимном уголке и быть при этом соответствующим образом настроенным на его прослушивание. Просто так, в фоновом режиме, он не слушается, то есть я бы не рекомендовал. Слушать его в фоновом режиме даже для здоровья вредно.
А что касается аудитории, то она как-то очень хитро разделилась. Во-первых, очень много молодых слушателей, которые просто про нас не знали, а тут вдруг – раз, и открыли для себя «Мегаполис». Во-вторых, я часто встречаю в Сети такое высказывание, ставшее уже присказкой: «Никогда не любил группу «Мегаполис», а тут вот послушал «Супертанго»...». Ну и, конечно, есть третья категория – наша старая публика, которая всегда была нам верна и сейчас тоже очень верно считала весь альбом, хорошо как-то срезонировала. А в эфире, действительно, постоянно крутят заглавную песню «Супертанго». И песню «Один, одна» тоже, в общем, ротируют, и даже не на одной радиостанции.
ВЗГЛЯД: А я, например, слышал, как по радио звучит совсем другая композиция с этого альбома – «Одиночка», совершенно неформатный, казалось бы, рассказ-речитатив...
О.Н.: Да? Интересно, что это было за радио. «Одиночка» – песня совсем уж душевыворачивающая... Некоторые к ней относятся с большой любовью, но и с опаской. Говорят – мол, я ее люблю, но слушать могу редко. А Игорь Шулинский сказал, что это один из немногих настоящих русских блюзов. То есть, по его мнению, русский блюз должен быть именно таким...
ВЗГЛЯД: Вы много лет занимаетесь продюсированием, а в последнее время публикуете авторские колонки, в которых рассказываете о тонкостях звукозаписи и нюансах творческого процесса, существенных для современного музыканта. На каком опыте это основано в большей степени – авторском и исполнительском или продюсерском?
О.Н.: Наверное, в равной степени и на том, и на другом. Уникальность этих колонок, мне кажется, как раз в том и состоит, что я могу смотреть на один и тот же процесс с разных сторон. В конечном счете это, наверное, просто человеческий опыт. Я как человек порой бываю музыкантом, порой – продюсером... И при таком раскладе я, возможно, ближе к истине, чем если бы я был только продюсером или только музыкантом.
ВЗГЛЯД: Музыкой в разных ее формах сейчас занимается огромное количество людей – гораздо большее, чем, скажем, десять лет назад. Можно ли быть уверенным, что советы одного человека, даже очень содержательные, подойдут всем?
О.Н.: Конечно, нельзя. Вот я, скажем, читаю лекции в двух вузах и в Академии им. Гнесиных, а также еще в разных организациях, названия которых вам даже в голову не придут. На этих лекциях я обсуждаю с совсем молодыми людьми проблемы, возникающие, скажем так, на пути к воплощению музыки. То есть мы говорим о том, как сделать так, чтобы та или иная новая музыка пришла на Землю – обрела реальность, была зафиксирована, записана, хорошо прозвучала на концерте и т.д. Иногда наши рассуждения обогащают и мой личный опыт. Когда-нибудь, возможно, я сделаю некую систематизированную подборку текстов, появившихся таким образом. Может быть, даже книга из этого получится.
ВЗГЛЯД: Вас как профессионала не смущает это повальное увлечение музыкальной деятельностью, которое наблюдается во всем мире и в России?
О.Н.: Нет, никакого дискомфорта я в связи с этим не чувствую. Способность к чему-то, одаренность – это больше, чем жизнь. И иногда реализация способностей зависит от очень простых вещей – представим, себе, например, индейца с Амазонки, который просто не знает, что такое шахматы, а мог бы обыграть Гарри Каспарова и стать чемпионом мира. Если все больше и больше людей могут делать музыку самостоятельно, а не принимать ее в готовом виде, то это прекрасно, мне кажется. И если всего становится слишком много, потому что все индейцы взяли в руки шахматы, – ну что же, это издержки. В связи с этим, кстати, могут возникать новые профессии. В недалеком будущем, думаю, появятся специальные люди, которые будут выводить нас из непрерывного информационного и звукового потока в некие заповедные зоны, где до сих пор что-то еще произрастает так же, как раньше.
ВЗГЛЯД: Культурные гиды? Критики?
О.Н.: Ну вот бывают, условно говоря, сталкеры, которые водят людей в зону, а это будут те, чья задача – наоборот, выводить из окружающего шумового ландшафта. Специалисты, которые будут осуществлять навигацию. В частности, искать и находить хорошую музыку. Их будут внимательно слушать. Мне кажется, это не совсем то же самое, что журналистика, критика или продюсирование. Эта профессия будет несколько по-другому капитализироваться, и таких людей будут очень ценить. Так же, как нейрохирургов, которые научатся обнулять музыкальную память, чтобы раз в пять лет можно было слушать «Лебединое озеро» как в первый раз.
ВЗГЛЯД: Не кажется ли вам опасным характерное для нашего времени «срастание» музыканта с различными продвинутыми девайсами? Исподволь появляется вера в то, что техника может заменить отсутствующие музыкальные данные исполнителя, вообще в некотором смысле заменить его самого...
О.Н.: Нет, она, конечно, не будет нас заменять. Наоборот, она позволит нам использовать всю ту силу, энергию и красоту, которая в нас таится. Сейчас ведь существует некий барьер, ограничение, связанное с традиционным музыкальным образованием – если человек 15 лет изучал фортепиано и закончил консерваторию, то он, скорее всего, не будет ни сочинять саундтреки к фильмам, ни играть на современной сцене. А новые устройства в будущем позволят любому, кому есть о чем сказать, писать любые треки и выступать вживую.
ВЗГЛЯД: Когда-то давно, еще в 1980-х, про «Мегаполис» писали, что он уверенно чувствует себя «в таинствах электронной магии». А как вы относитесь к нынешней российской электронной музыке?
О.Н.: С начала 2000-х электроника у нас достаточно бодро развивается. Россия – вообще родина программистов и шахматистов.
ВЗГЛЯД: Вы бы взялись продюсировать современный российский электронный проект?
О.Н.: Я долго курировал специальный лейбл «Легкие», на котором выходила настроенческая электронная музыка. Мы занимались этим долгие годы, пока, наконец, не поняли, что вся эта музыка просто попадает в тот мультикультурный контекст, в котором существует наш основной лейбл «Снегири».
ВЗГЛЯД: Большой концерт «Мегаполиса», который состоится 26 мая в московском Доме музыки, будет, наверное, представлять собой некий срез всей вашей творческой истории?
О.Н.: В какой-то степени это так и будет. Хотя не могу сказать, что все альбомы будут представлены в одинаковой степени. Но, как бы то ни было, у нас вырисовывается самый большой сет-лист за всю историю наших концертов.