В типичном провинциальном американском городке (которые облюбовали злые силы у Стивена Кинга) за ухоженным белым заборчиком живет мерзкий старикан, прошедший войну в Корее и полвека отпахавший механиком на заводе Форда.
Главное в фильме – не борьба со злом и восстановление справедливости, а темы, которые пугают больше, чем тупая подростковая агрессия, – старость и одиночество
Его супруга только что скончалась. В самом разгаре поминки, на которые собралась вся родня, привлеченная запахом халявной ветчины. У его внучки проколот пупок и вызывающая прическа. Он не находит общий язык со своими детьми, а те за спиной ищут варианты, чтобы сдать Уолта в дом для престарелых.
Уолту ничего не остается, кроме как выгнать надоедливую родню и уединиться с неизменной сигаретой в зубах и собакой в гараже, где стоит зависть местных бандюганов – коллекционная «Гран Торино» 1972 года. И вот однажды это сокровище пытаются украсть. Война объявлена.
Сердце черствого в общении ксенофоба и хрестоматийного мужлана, тем не менее, удается покорить его соседям – многочисленной семье азиатских эмигрантов.
Волк-одиночка, угрюмый зануда и неисправимый ворчун потихоньку меняется – привязавшись к 12-летнему Тао, Уолт с удивлением обнаруживает в себе доброго, заботливого чуть ли не отца. Сам себе удивляясь, он, почти на пороге смерти, снова чувствует в себе желание быть кому-то нужным в этой жизни, совершив как можно больше полезных для близких ему людей поступков.
«Гран Торино», несомненно, очень личный фильм. Главное в нем – не борьба со злом и восстановление справедливости, а темы, которые пугают больше, чем тупая подростковая агрессия, – старость и одиночество. Старение в одиночестве, смерть близких людей, неспособность отцов и детей понять друг друга неизбежны, как восход и закат солнца над этим тихим провинциальным городком.
Все это обернуто в яркую упаковку «низких» жанров: «Гран Торино» можно смотреть и как напряженный триллер о мести, и как крутой боевик о мужских разборках, и как довольно остроумную комедию о ворчливом старике, чихать хотевшем на политкорректность и толерантность. Впрочем, все эти условности, сосредоточенные в рекламном трейлере, – чистой воды обман.
Вручая соседскому мальчишке серебряную звезду, полученную им за Корейскую кампанию, Иствуд говорит, что ужаснее, чем убивать, может быть только получать награды за убийство тех, кто уже добровольно сложил оружие. Человек, награжденный звездой за убийство невинных, передает ее человеку за отказ от убийства виновных. Образ читается не сразу, но тем сильнее он действует.
Вообще «Гран Торино» как фильм работает безотказно – это своеобразный ответ героям из вестернов 70-х, произнесенный с высоты прожитых лет тем самым Грязным Гарри, который во главу угла всегда ставил «Магнум-44».
Несмотря на всю коммерционализацию кинематографа, на засилье спецэффектов и компьютерной графики, выяснилось, что – по крайней мере в случае с фильмами Клинта Иствуда – зритель по-прежнему больше всего любит старорежимные картины, в которых главный герой борется за справедливость.
Иствуду хватает юмора смеяться над собой – изображая Грязного Гарри на пенсии, он зачастую даже не достает оружие, а наводит страх на малолетних преступников выставленным наподобие дула пистолета указательным пальцем. «Пиф-паф, берегись, сынок!» – до поры до времени этот прием работает.
Один из ключевых моментов фильма – исповедь Уолта Ковальски. Он пытается припомнить совершенные за жизнь неблаговидные поступки и не может вспомнить ничего страшнее случайной интрижки в отсутствие жены и уклонения от уплаты налога.
Этому жилистому матершиннику и впрямь до полной святости не хватает нимба и белых крылышек за спиной. В этом плане Иствуд, не особенно задумываясь над этичностью использования образа, идет по тернистому пути Иисуса Христа. Идет, не стесняясь проповедовать о фундаментальных вещах: порядочности, достоинстве, искренности вплоть до самого конца – заслуженной Голгофы на лужайке перед домом азиатской банды.