Наталья Кулагина дебютировала всего несколько лет назад романом «Прайм тайм» и с тех пор выпускает книгу за книгой. Корреспондент газеты ВЗГЛЯД Юрий Безбородов встретился с бывшей телеведущей, молодой и красивой писательницей Натальей Кулагиной, чтобы прояснить замысел первой части трилогии и узнать, что же будет дальше.
Моя жизнь похожа на жизнь куколки-гусенички. Она копит энергию ради одного мига рождения крыльев бабочки за спиной. Для меня эти крылья – мои книги
– Наталья, пришло время раскрыть тайну. Что такое «Орел» и «Решка»?
– «Орел. Решка» – роман-игра, роман-матрица, путешествие по лабиринту. Роман как кроссворд.
Пока не найдешь все ключевые слова, не сложится целостной картины. Выход из этого лабиринта может быть по ту и по эту сторону жизни. В книге главный персонаж – ИГРА. Именно она сталкивает героев, ведет их по тонким пунктирным точкам судьбы, оправдывает их страдания, а в конце одаривает великой любовью.
Герои ищут друг друга в разных эпохах, жизнях, временах. Пока они способны искать и идти друг к другу, они живы. В лабиринте-игре есть два пути. Путь «Орла» – путь свободы, ясности, чистоты, силы. И путь «Решки» – путь ограничения, очищения, земных мук.
Если выпал путь «Орла» – читатель быстрее дойдет до конца лабиринта. Если выпала «Решка» – этот путь будет несколько длиннее. Философию игры формулировали такие писатели, как Гессе, Кортасар. Идея игры стара, как мир. Но я добавила ей волшебства русской сказки.
– Вторая книга трилогии «Прорубь» тоже об игре?
– Нет. Действие книги происходит в наши дни. Гламурная фотомодель журналистка Вера отправилась на Север выполнять редакционное задание.
Вера, женщина-мечта, предводительница светской Москвы, влюбилась в простого русского рыбака Серегу. Вера пошла за Серегой на край света, на его остров-рай. Она поменяла свои дорогие фирменные тряпочки на нечто более привычное для Сереги – ватники и сапоги.
В таком виде она была вполне себе счастлива до тех пор, пока Серега не взял Веру в плен. Здесь начинается самое интересное – поиск себя, встреча с невидимыми людьми, жесткие испытания. Получилась книга о преображении Веры в прямом и переносном смысле слова.
– А почему место действия книги – русский Север?
– Русский Север – последняя экологическая зона нашей души. Там нет лишних людей, лишнего шума и суеты. Зато потрясающая мощь, энергия Белого Моря, валунов, шхер. Там любовь происходит будто в первый и последний раз в жизни.
Я хотела украсить историю любви между принцессой и нищим великолепными видами природы, ощущением присутствия вещих птиц и древних сил Земли. А это возможно только на Севере.
Потом мне хотелось рассказать как можно больше историй о том, зачем люди уезжают на Север. Здесь и Гиперборея, и древние практики шаманов, и православные чудеса.
– Это автобиографичный роман?
– У меня была задача не рассказать о себе, а придумать героине Вере уникальную ловушку-западню, в которую она попала с радостью и даже с толикой наивности.
Только там, в плену, на краю мира, на загадочном Буяне, после мучительных испытаний она может сказать, чего она стоит на самом деле. А моя жизнь – жизнь автора, наблюдателя, сказочника, который начинает свои истории: «Жили-были…»
– Кто придумал такое леденящее название книги – «Прорубь»?
– Я. Писала книгу под кодовым названием «Север». Отправила рукопись в издательство как «Нежность». А в итоге родилась «Прорубь». Мне понравилась энергетика слова, вполне отвечающая русской идее. Прорубить окно в рай.
– Какая идея объединяет книги трилогии?
– Идея Русского Пути. Мои герои идут по знакам Лукоморья, на песни кота Баюна. Они преображаются под взглядом вещих Гамаюн или Стратим-птиц.
Они ищут и находят свою любовь, начинают верить в чудеса и создавать свои реальности. Мои герои меняют мир по законам волшебной русской сказки, а не под действием грибов им. Кастанеды.
– Насколько достоверны герои книг?
– Герои не верят, что они вымышлены, и пытаются подать на автора в суд…
Теперь я точно знаю, что все герои существуют в реальном времени. Только я об этом раньше не знала. Теперь я их встречаю. Внешнее и внутреннее сходство героев книги и реальных людей колоссальное.
Когда я садилась писать, у меня было желание создать «картонных героев», которые озвучивали бы мысли о природе добра и зла. Но герои оказались сильнее меня, показали свой характер, заговорили на своем языке и материализовались.
– Вы пишете об аномальных явлениях. Вы сами с ними часто сталкивались?
– В суровых условиях земного ограничения всё, что не вписывается в рамки земного тяготения, можно выдать за аномальное явление. Но границы «НОРМЫ» никто не знает. Давно известно, если человек встает на путь познания, с ним начинают происходить чудеса. Даже самые необразованные олигархи пытаются сформулировать одну и ту же мысль: «Желать опасно. Желание может сбыться».
Конечно, когда в жизнь Ивана-дурака врывается жар-птица, значит, на этого дурака у мира большие планы. «Жар-птица» – фатальная полоса случайностей, которая выбивает почву из-под ног героя, лишает его воли и сна; нечто, что уничтожает его представления о мире и о себе. Такая фатальность выглядит как самая настоящая аномалия.
Но это нормально. Если в жизнь пришла «жар-птица», значит, всё идет по плану.
– Всегда ли Великому необходимы испытания?
– Да. Без испытаний человек о себе ничего не знает и может вообще никогда ничего не узнать. Испытания пробуждают волю к жизни, интерес, душевную потребность в защите и любви.
Испытания – прекрасное оружие против иллюзий, пустоты, бессмысленности. Пока герой доблестно сражается с некой полосой неудач, он учится любить жизнь, ценить время, мгновения любви. Кораблю, чтобы двигаться, необходимо сопротивление воды.
Человеку, чтобы расти, необходимо сопротивление социума или Бога. Кто во что верит.
– Что Вас радует в жизни?
– Я рада, что иногда мне удается сохранить ощущение иллюзии, что «я совершенно одна », некий Робинзон Крузо в большом городе. Одиночество дает мне силы работать.
– Из чего состоит процесс написания?
– Рождение книги похоже на рождение ребенка. Только здесь не помнишь, где и при каких обстоятельствах зачала, кто отец и «разве что-то было». Но организм меняется, текст начинает «расти», подступать к горлу.
Когда он «толкается ножкой», кажется, эта энергия может разнести без предупреждения. Чтобы выжить – надо рожать, писать, вновь переживать сеанс душевного стриптиза, разрыв внутренностей и т. п.
Готовлюсь писать, словно к прыжку в пустоту. Никогда не знаю, чем всё это закончится. Но не писать не могу. Слово может убить, если его проигнорировать.
Но сами «роды» проходят максимально быстро. Месяц-два, потом еще месяц на редакторские доработки – и всё. С этих пор текст мне больше не принадлежит.
Профессия «писатель» до сих пор наполнена тайной, и эта готическая романтика мне нравится. Моя жизнь похожа на жизнь куколки-гусенички. Она копит энергию ради одного мига рождения крыльев бабочки за спиной. Для меня эти крылья – мои книги.