Он выдвинул множество идей и написал множество работ: тут и «Портреты русских мыслителей», и « Русский эрос», и «гуманитарные комментарии» к естествознанию, к физике и химии, и многотомные «Национальные образы мира», где всякая национальная целостность понимается как «космо-психо-логос», то есть как единство местной «природины», характера народа и склада мышления, где описание ведется на «метаязыке четырех стихий» (Земля, Вода, Воздух, Огонь), охватывая и материальную культуру, и духовную символику.
Наивен, простодушен, всеведущ, свободен, бескорыстен, духовен, экзистенциален, избыточно жаден к слову, мысли, со-бытию, к истории, времени, пространству и Богу, к любви, семье…
Но главное его открытие – жанр «жизнемыслей», философского дневника, в котором смело соединяется научная рефлексия с шокирующей исповедальностью – и это его изобретение не поддается литературному тиражированию.
Дело в том, что образ жизни своеобразного философа идентичен образу его текстов.
Наивен, простодушен, всеведущ, свободен, бескорыстен, духовен, экзистенциален, избыточно жаден к слову, мысли, со-бытию, к истории, времени, пространству и Богу, к любви, семье (жена – известный философ Светлана Семенова, дочери: Анастасия Гачева – литературовед, Лариса Гачева – художник, иконописец)
Сама его жизнь и происхождение – метафора русской души.
«Отец – болгарин из Фракии, мать – еврейка. (Болгария + Иудея) = Эллада выходит. Так что натурально себя платоником, даже досократиком чую и на языке четырех стихий всё выражаю», – писал Гачев, добавляя, что родился-то он в России, и родной язык его – русский.
Как русская земля полторы тысячи лет на своих свободных неогосударствленных просторах собрала все веры, языки и крови, так и Георгий Гачев есть сосуд, вместивший в себя и смешавший эти веры, языки и крови в равноправии, любви и духовном движении.
Среди множества метафор Гачева есть рассуждение о вертикали Земля – Небо, проходящей транзитом «через сердце – «я» творческого сосуда». Эта метафора вызвала к жизни строки в стихотворении, посвященном Георгию Гачеву, написанном четверть века назад:
Сруби меня – и в небе будет яма
С корнями, не убитыми в глуби.
Проносясь равнодушно мимо великого человека, стоявшего на краю железной дороги, железная машина срубила его жизнь, но корни его мысли и души навсегда остались в небе русской духовной истории.