Семь лет назад в России был проведен соцопрос – тогда он мало кем было замечен, а сейчас уже и вовсе забыт за давностью лет. Выяснялись предпочтения россиян в области музыки и вообще культуры: лидировали культовые на тот момент поп-звезды, включая, конечно же, небезызвестную Пугачеву; нет смысла их всех перечислять, потому что большинство уже канули в лету. Но было в этом опросе и кое-что поинтереснее: в номинации «Русская народная музыка» наибольшее количество баллов тогда набрал Петр Ильич Чайковский.
Ни один представитель российского шоу-бизнеса за 20 прошедших лет не сделал хотя бы мало-мальски заметной карьеры в Америке или Европе
Он лидировал с большим отрывом – за ним следовали Шаляпин и Лемешев. Опрос не ставил целью разоблачить неразбериху, царящую в умах наших граждан: Чайковский был композитор, Шаляпин и Лемешев – оперные певцы, но это все было дело десятое. Опрос выявил кое-что поважнее: в сознании россиян понятия «народная музыка» и «классическая» слились в одно, одно заместило другое, что дало повод психологам говорить о том, что для России как для мультинациональной страны народным – то есть базовым искусством – становится классическое, а не псевдонародное, в духе передачи «Играй, гармонь».
Такие результаты опроса были, конечно же, следствием еще советской пропаганды «культурного образа жизни» с ее трансляциями концертов «по заявкам радиослушателей» и непременным досугом в местной филармонии, которая в провинции часто оставалась единственным очагом культуры. В постперестроечные годы был взят курс на освобождение от принудительного окультуривания, и рубрика «Культура» в печатных СМИ стала называться не иначе как «Культура и шоу-бизнес», а вскоре разницы между этими понятиями не стало. На место культуры пришла система производства поп-звезд: аналогичная западной, она набирала обороты – уже в середине 90-х годов каждый второй поп-музыкант считал своим долгом заявить, что его карьера Россией не оканчивается и что на днях он выезжает с концертами в Нью-Йорк и Лос-Анджелес (никто тогда еще не знал, что имелись в виду местные кабаки, где собирались русскоговорящие бандиты).
В эту индустрию было вбухано огромное количество сил и денег: итог печален и всем известен. Ни один представитель российского шоу-бизнеса за 20 прошедших лет не сделал хотя бы мало-мальски заметной карьеры в Америке или Европе. Некоторый локальный успех имели рок-группы, но и они не продвинулись дальше клубов. Это печальный итог паясничества, отсутствия индивидуальности, музыкальных данных и попросту неталантливости нашей поп-индустрии, которая овладела только одним приемом: клонированием ранее успешного.
Серьезная, симфоническая музыка все 90-е годы находилась в кризисе, откуда постепенно начала выходить в 2000-е годы. Ею особенно никто не занимался – и она выжила сама: благодаря мощной симфонической и оперной советской школе, в первую очередь, и благодаря способности к самоорганизации и самоконтролю – во вторую. Всякий сложноустроенный механизм хрупок, но живуч, как оказалось, как живуч человек с крепкими моральными принципами и развитым интеллектом. Справедливости ради заметим, что президентские денежные гранты, выделенные в середине 2000-х годов десяти крупнейшим симфоническим институциям – оркестрам и музыкальным театрам – тоже были не лишними.
Итог – торжество, и тоже общеизвестное: Башмет, номинированный в этом году на премию «Грэмми» в седьмой раз (!), назвал это «смешным и невероятным событием». Конечно, ему смешно: всего лишь год назад Американская академия звукозаписи наградила Башмета совместно с камерным оркестром «Солисты Москвы» за лучшее исполнение классического произведения в составе малого ансамбля.
Гергиев номинирован как выдающийся музыкант и дирижер симфонического оркестра, а Хворостовский – как выдающийся певец. В прежние годы на «Грэмми» номинировались и другие русские музыканты и оркестры – конечно же, исключительно представители серьезных жанров.
О чем это говорит?
По сути, это признание того, что русская школа оперного пения и симфонического исполнительства по-прежнему не потеряла своего международного авторитета и диктует правила игры в мире. Еще это говорит об абсолютной некомпетентности русских продюсеров, которые вот уже который год топчутся на одной маленькой местной делянке, называемой «пение бедрами», вместо того, чтобы вкладывать деньги именно в перспективное и высокодоходное классическое искусство, которое может стать таковым и в России, если им заниматься грамотно и иметь хоть какой-то вкус и мозги.
Пока русские продюсеры вкладывают деньги в пустое и бессмысленное блеянье поп-звезд, серьезная музыка из России остается единственным сегментом мировой музыки, где нас по-прежнему оценивают по высшей шкале. Нам рассказывают сказки о том, что народ не хочет слушать «симфонии», между тем на концертах московских симфонических оркестров в провинции люди чуть ли не на люстрах висят. «Мы хотим настоящего искусства, – чуть ли не плачут они, – Мы устали от телевизионных бездарностей – что вы там в своей Москве совсем, что ли, с ума посходили?».
Наконец, символично, что пока продюсеры ссылаются на «американский» опыт и врут, что народу нужно только «простое», сама Америка из года в год награждает серьезных русских музыкантов, которые в родной стране считаются «скучным жанром».
Объяснение тут очень простое. Искусство, каким бы оно ни было, должно быть самобытным. Поскольку наибольшей самобытности мы добились в исполнении мировых оперных шедевров и симфоний, стало быть, стоило бы (в соответствии с законами самой что ни на есть банальной экономики) развивать эту нишу, а не надеяться на то, что успех будет приносить все, что только внешне напоминает «заграницу».
Торжество серьезного русского искусства на фоне финансового кризиса еще более красноречиво: оно демонстрирует нам как нельзя лучше, что в протрезвевшем от потребления мире остается подлинной ценностью, а что является большим и мутным пузырем; победа России на «Грэмми» только ускорит эту переоценку ценностей – уже в прямом смысле.
Церемония вручения премии «Грэмми» пройдет в Лос-Анджелесе 8 февраля 2009 года.