То есть за самое тяжкое и самое неблагодарное по нынешним временам дело взялся журнал – потому как кто ж сегодня у нас не аналитик?
Десятки профессиональных говорунов с утра до вечера на радио и на телеканалах отрабатывают свой имидж особо продвинутых. И жанр, в который они постепенно превращают аналитический комментарий, собственно размышления уже как бы и не требует, тут опора делается на тембр голоса («радикальный»), на пронзительность взгляда, имитацию темперамента, саркастическое выражение лица, короче, на позу «невозможно крутого интеллектуала», который видит на три метра под.
И чем сильнее раскаляется «аналитический дискурс» говорунов-комментаторов, тем ближе он к своему логическому завершению: «Да чего ля-ля разводить, и так все всем ясно. Крушить надо!»
Такое уже было, люди и поумнее Пушкова с Леонтьевым (Михаилом) выкрикивали когда-то: «Тише, ораторы, ваше слово, товарищ Маузер!» Только что потом с ними и страной стало? Но, увы, вменяемость историка, знающего, что узлы распутывать надо, а не рубить, противоречит основным законам жанра политшоу, в который превращается аналитика.
Думать, а не только трясти
Люди и поумнее Пушкова с Леонтьевым (Михаилом) выкрикивали когда-то: «Тише, ораторы, ваше слово, товарищ Маузер!
Вот эту попытку думать и предпринимает НЗ. При этом редакция, похоже, с самого начала сознавала, до какой степени скомпрометирован жанр, в котором выступают ее авторы.
В номере есть статья Дмитрия Травкина («Поле чудес или библиотека? Аналитический комментарий в российской прессе»), размышляющего как раз над проблемой замены интеллектуалов аналитиками-говорунами; а также статья Андрея Левкина о цензуре, которая никуда не делась («Цензура инсайд»).
Парадокс, но свобода слова института цензуры не отвергает, напротив, вместо политической вступает в силу другая цензура, которая будет покруче, – уровень компетентности, креативности, наконец, уровень самой личности пишущего.
Тема эта отрефлексирована в журнале не только в содержании отдельных статей, но в отборе авторов. Редакция ориентировалась на специалистов и интеллектуалов.
О феномене кланового капитализма в России написал профессиональный социолог и экономист из ГУ ВШЭ Леонид Косалс; а статью «Государство и бизнес в России: эволюция модели взаимоотношений» – доцент все той же Школы высшей экономики Алексей Зудин.
О «суверенной демократии в постсуверенном мире» с подзаголовком «Путинская реставрация как реакционная модернизация» – историк, политолог из Санкт-Петербургского университета Вячеслав Морозов. Проблему «российская школа и национальная идея» рассматривает главный научный сотрудник Института этнологии и антропологии РАН Виктор Шнирельман; микроисследование проблем российского социума, связанных с феноменом долговременного распада прежнего государственно-централизованного устройства социальной жизни предлагает известный социолог – сотрудник Аналитического центра Юрия Левады* Борис Дубин и т. д.
«Есть вещи, которые навсегда»
Когда авторы НЗ высказывают суждения, способные шокировать читателя, редакция уходит от дурной категоричности, предлагая для высказывания этих мыслей форму свободной беседы |
Немного жутковатым чтение этих статей делает как раз то, что и является их достоинством, – бесстрастность большинства авторов. Эмоции, даже самые благородные, для них помеха. Их задача – разглядеть реальность за творимым средствами СМИ мифом о современности.
Выводы бывают неожиданными, скажем, автор статьи «Внешняя политика России: витки спирали» Федор Лукьянов приходит к констатации: при резкой, казалось бы, смене политической риторики фундаментальные основы российской внешней политики остаются прежними, заданными эпохой Ельцина.
Ну а когда авторы НЗ высказывают суждения, способные шокировать читателя, редакция уходит от дурной категоричности, предлагая для высказывания этих мыслей форму свободной беседы.
Именно в этой форме представлены размышления двух именитых оппонентов: президента Института национальной модели экономики Виталия Найшуля (беседа с ним опубликована под названием «Модернизация, институты, язык: диалектика неподлинного») и экономиста из МГУ Александра Аузана («О царях, «опчестве» и авторитарной модернизации»).
Найшуль начинает соображениями о достоинствах чилийской модели экономических реформ (радикальность экономических реформ в сочетании с радикальностью авторитарного режима), а заканчивает – вполне логично – характеристикой нашей «государственной ментальности», основой которой всегда была «идея царя»: «…в нынешней политической системе огромный объем прав завязан на первое лицо. Соответственно, его уход означает гибель этих прав». И на вопрос интервьюера из НЗ: «А что вы порекомендуете тем, кто вообще царя не хочет?» – Найшуль хладнокровно роняет: «Отечественная концепция верховной власти формировалась во времена Ивана Грозного и с тех пор не претерпевает радикальных изменений. <...> Есть вещи, которые навсегда».
И высказанная Найшулем точка зрения особых возражений у его оппонента не вызывает – оспаривая оценку чилийского феномена как универсального, в оценке государственности России Аузан солидарен со своим оппонентом: «Да, действительно, государственность находится в удручающем состоянии, потому что сегодня по большому счету нет государственных институтов, но есть личный рейтинг Владимира Путина. Причем, на мой взгляд, это рейтинг даже не президентского института, а Владимира Путина лично...»
Единственное, с чем не согласен Аузан, – это с тем, что так будет всегда, он все же надеется на «опчество».
Химеры собора Парижской Богоматери
Ну а откровенно спорные, но актуальные концепции редакция вынесла как бы за рамки номера – к журналу прилагается книга Дины Хапаевой «Готическое общество. Морфология кошмара», в которой констатируется смена фундаментальных парадигм развития современного общества – ориентация на гуманистические ценности в сознании нашего современника заменяется завороженностью «готикой».
Автор утверждает, что мы переживаем кризис научной рациональности, научной картины мира, в частности кризис демократии как социального и политического института. Особо подробно рассматривается распад эстетики Нового времени, приводящий к торжеству готической эстетики, из которой изгнаны и рациональность, и человек.
Хапаева, в отличие от авторов НЗ, отказывается от интонации хладнокровного естествоиспытателя: «Эта книга адресована врагам готического общества... тем, кто стремится сохранить хотя бы в качестве места памяти наследие европейского гуманизма». Ну а в самом НЗ с идеями Хапаевой спорят Михаил Габович и Илья Кукулин.
В юбилейном номере редакция НЗ попыталась совместить несовместимое – включенность в современный диалог о состоянии нашего общества и взгляд на это состояние, так сказать, сверху, извне. И похоже, это удалось.
* Некоммерческая организация, включенная в реестр НКО, выполняющих функции иностранного агента