Это выливается во внезапные социальные взрывы, когда чаша терпения людей оказывается переполнена, а при этом высшие слои до последнего момента могут даже и не подозревать, что шел какой-то значимый процесс накопления общественного недовольства.
В этом году в рамках отмечания столетней годовщины революций обильно цитировались мемуары и дневники участников и свидетелей той эпохи. Одной из важнейших и постоянно звучавших в воспоминаниях мыслей была абсолютная неожиданность событий 1917 года для людей, принадлежавших к российским верхам и даже просто к образованному классу.
Российское общество просто взорвалось и разнесло вместе с собой страну – и это стало тогда полным сюрпризом для правящего, образованного и даже революционного слоев. Это вызвало такое удивление именно потому, что не чувствовали все эти люди исчерпания народного терпения перед этим.
Этот феномен некоторым образом перекликается с наблюдениями об аполитичности современного российского общества, о том, что политическая повестка и вообще политические темы малозаметны в жизни рядовых россиян. Очень часто эту особенность подмечают люди, имеющие возможность сравнивать российский и украинский социумы.
Из этого делается глубокомысленный вывод об опасности повторения событий прошлого, потому что российское общество по-прежнему заталкивает вглубь себя волнующие темы и вопросы, вместо того, чтобы формировать системные каналы донесения своих тревог, волнений и болезненных тем до государства и власти.
В результате есть опасность, что чаша общественного терпения по какому-то поводу вновь окажется неожиданно переполнена, и произойдет взрыв.
Следует признать, что в этих соображениях есть своя сермяга. Однако представляется, что дело обстоит несколько более сложным – и благополучным для страны – образом.
Дело в том, что последние годы показали, что современные технологии, интернет и социальные сети оказываются весьма успешно работающим каналом выражения общественного мнения, и это, в свою очередь, позволяет замерять по-настоящему волнующие российское общество темы и проблемы.
Это оказалось чрезвычайно наглядно продемонстрировано на примере самого свежего и самого громкого скандала последних дней – вокруг выступления школьника из Нового Уренгоя в германском Бундестаге.
Это выступление всколыхнуло, похоже, все пласты российского общества. Бурная и эмоциональная реакция последовала от людей даже подчеркнуто аполитичных. При этом, в отличие от прочих случаев, когда мнения разделялись, на этот раз общественная реакция оказалась поразительно единодушной в своем категорическом неприятии произошедшего.
Да, позже разделение произошло – по жесткости реакции на случившееся. Кто-то требует возбуждения уголовных дел и увольнения абсолютно всего новоуренгойского начальства, другие считают, что сначала нужно спокойно разобраться в произошедшем, а потом уже принимать решения о дальнейших мерах и предупреждении повторения подобного.
Но главное заключается в том, что позиция о неприемлемости случившегося объединяет большую часть общества. Видимо, не будет преувеличением сказать, те самые пресловутые 86 процентов.
А это, в свою очередь, является четким сигналом для российской власти, что именно тут находится точка, на которую российскому обществу лучше не давить.
В принципе, нет сомнения, что Кремль и так это прекрасно осознает.
Миллионные «Бессмертные полки» последних лет наглядно показали, что именно Великая Отечественная война является краеугольным камнем мировоззрения и мировосприятия современного российского общества, и оно больше не потерпит попыток очернить или дать «альтернативную интерпретацию» войне.
Многое в этой связи уже действительно изменилось кардинально.
В отличие от истерически-мрачных прогнозов алармистов о попытках пересмотреть отечественную историю, реальность прямо противоположна. Положение Великой Отечественной войны и победы в ней и в общественном, и в официально-государственном восприятии ныне незыблемо и безоговорочно.
Дело дошло до того, что государство начало «закручивать гайки» в отношении представителей искусства, для которых очернение Великой Отечественной было важным трендом последние десятилетия.
Да, государство тут шло за обществом, государство просто приняло доминирующие общественные установки и ценности. Но это и нормально, поскольку навязываемая сверху идеология в итоге ни к чему хорошему не приводит.
Другое дело, что выступление школьника в германском парламенте вскрыло проблему, что случаются вот такие эксцессы, и тут уже задача государства – разбираться в причинах и исправлять их, будь дело в методиках преподавания истории в целом, во вмешательстве в учебно-воспитательный процесс иностранных организаций или в проблемах в конкретной школе.
Но это уже вопрос второй. Общество ясно продемонстрировало свое отношение к произошедшему и теперь ждет, что государство решит обнаружившуюся проблему.
А как показывает прошлый опыт, когда речь идет о по-настоящему важных для российского общества темах, российская власть демонстрирует вполне адекватную реакцию. А значит, проблемой будут заниматься и оргвыводы из нее будут сделаны. Хочется верить, что и до единого учебника истории осталось уже немного.
Как бы то ни было, главным результатом всего произошедшего стала впечатляющая эффективность интернет-технологий для отражения российского общественного мнения в ключевом для него вопросе и донесения своего отношения до власти.Правда, этот случай подтвердил и старое наблюдение.
Россиян действительно очень мало волнует политика. Все эти яростные политические и историко-политические скандалы и холивары, которые беспрерывно сотрясают Рунет (будь то «Матильда», доска Маннергейму, памятник Сталину, Колчаку или князю Владимиру, выдвижение Ксении Собчак в президенты, реновация или парк «Зарядье») и, по мнению их участников, грозят обрушением основ и катастрофой стране, на самом деле не трогают народ.
Незначительность всех этих споров стала очевидна именно на фоне даже не поднявшейся, а слегка колыхнувшейся народной массы по поводу выступления мальчика Коли из Нового Уренгоя.