Антон Крылов: Мойте руки перед едой

Обсудив вопрос, можно ли называть женщин «телочками», и так и не придя к окончательным выводам, те, кого раньше называли блогерами, а теперь – пользователями соцсетей, перешли к обсуждению другого животрепещущего вопроса – кто такие «ватники» и что такое «ватничество». Ссылок давать не буду – если в вашей ленте это не обсуждают, значит, вам очень повезло с лентой и незачем портить зрение и настроение, читая всякую чушь.

Внутренний враг» может сцементировать общество, но, во-первых, ненадолго, а во-вторых, только в жестко авторитарном государстве

Чушь потому, что слова «ватник» и «ватничество» должны быть исключены из лексикона человека, полагающего себя разумным, так же, как слова «жиды» и «жидовство», «черно...опые», «рагули», «косоглазые», «быдло», «ковырялки» и так далее. Все то, что по-английски называется hatespeech, а на русский язык практически дословно переводится как «язык ненависти».

Как любой калькированный западный термин, словосочетание «язык ненависти» употребляется каждым в меру его разумения, и вот уже откуда-то появляется «атмосфера ненависти», которая, по первоначальной версии, убила Бориса Немцова и вообще виновата во всем плохом, происходящем в России, а создала эту атмосферу, естественно, власть.

То, что вклад в атмосферу ненависти борцы с режимом вносят куда более весомый, им продемонстрировали буквально на пальцах, но, похоже, не доказали. Иначе те же люди, которые месяц назад сетовали на «атмосферу ненависти», не писали бы сейчас на белом глазу, что «ватники – это те, кто ненавидят всех остальных и хотят захватить мир». «Жиды ненавидят гоев и хотят захватить мир» – знаем, проходили, помним.

Так вот, от выдуманной «атмосферы ненависти» вернемся к реально существующему языку ненависти. Его увязывают с политкорректностью, а в политкорректности видят слабость нынешнего Запада, которая, по мнению отечественных оптимистов и тамошних пессимистов, вот-вот погубит западную цивилизацию.

Запад, однако, гибнуть никак не собирается и вообще чувствует себя скорее хорошо, чем плохо. Среди людей, принимающих решения во всех странах, довольно редко попадаются маниакальные самоубийцы – гораздо реже, чем среди пилотов. Нынешняя политика по отношению к меньшинствам – осознанный выбор правящего большинства, позволяющий ему сохранять власть и передавать ее без революций и насилия.

Запрет на hatespeech и политкорректность, кажущаяся временами абсурдной, на самом деле являются для Запада той самой духовной скрепой, без которой, как мы знаем, общество нежизнеспособно.

Недавняя новость о том, что во Флориде были уволены полицейские, которые в личной переписке называли негров «ниггерами», вызвала традиционное недоумение у российских комментаторов. «Как можно увольнять кого-то за личную переписку, если в их поведении расизм никак не проявлялся? Совсем с ума сошли со своей политкорректностью! Разве это свобода?» – вот самые стандартные комментарии.

На самом деле, это увольнение вполне оправданно. Противоречия между белой и черной общинами остаются одной из наиболее серьезных внутренних угроз стабильности США.

Несмотря на десятилетия политики десегрегации, события в Фергюсоне показывают, что межрасовый конфликт может вспыхнуть в любой момент. Конечно, от слова «ниггер» в СМС до стрельбы по негритянскому подростку дистанция огромна, но тут уж лучше перестраховаться. Особенно во Флориде, где межрасовая ситуация усложняется присутствием большого числа испаноговорящих граждан.

Таким образом, запрет на язык ненависти преследует вовсе не какие-то высшие идеалы всеобщего равенства, а вполне утилитарную цель – добиться единства в обществе. То, что нам сейчас кажется странным, когда-то казалось вообще невозможным – как негр среди белых в автобусе и школе или женщина в брюках на избирательном участке. Окно Овертона, оно самое.

Вернемся в Россию. Разумеется, у нас сильны «почвенные» позиции: мол, мы хранители традиционных ценностей, эти западные новомодные штучки нам не нужны. При этом большинство хранителей «традиционных ценностей» не гнушаются пользоваться интернетом и смартфонами, а основную надежду на сохранение возможности и дальше хранить эти ценности возлагают на ядерную бомбу и другое современное оружие, а вовсе не на традиционные меч и булаву.

Исключение из повседневного допустимого дискурса языка ненависти – это вовсе не блажь и не «новомодная штучка», а залог сохранения в обществе внутреннего единства. «Внутренний враг», к слову, тоже может сцементировать общество, но, во-первых, ненадолго, в мобилизационном режиме, а во-вторых, только в жестко авторитарном или тоталитарном государстве.

Режимы, делавшие основой своей политики поиск и разоблачение внутреннего врага, существовали недолго и заканчивали плохо. А нам всем нужна великая Россия без великих потрясений, не правда ли?

Каждый, кто дегуманизирует оппонента использованием уничижительного ярлыка, фактически работает на приближение гражданской войны. И вот тут возникает интересный момент, связанный с российской спецификой. Никого давно не удивляет то, что у нас «правым» может быть коммунист, а «левым» – либерал или националист, хотя во всем мире это деление происходит ровно наоборот.

На Западе использование языка ненависти обычно происходит со стороны большинства по отношению к меньшинству. Разумные представители меньшинств, как правило, язык ненависти по отношению к большинству не употребляют, за исключением каких-нибудь радикальных «Черных пантер» или ультрафеминисток, пребывающих за гранью не то что общественной дискуссии, а уголовного права.

У нас же использование позорного дегуманизирующего термина «ватник» почему-то считается вполне приемлемым для той пресловутой «одной пятой общества», не признающей воссоединение с Крымом.

И в связи с этим возникает вопрос: кто заинтересован в дальнейшей дезинтеграции российского общества? Кому нужна гражданская война? Кто нагнетает в обществе внутренние противоречия, смягчить которые несиловым путем будет крайне непросто?

Увольнять с работы за слово «ватник», как в США увольняют за слово «ниггер», наверное – чрезмерная мера. Но не поддерживать дискуссию с людьми, которые его употребляют не в качестве ироничного самонаименования (как многие евреи употребляют слово «жиды», а негры – «ниггеры») – вполне посильно для каждого. Ведь никто же всерьез не дискутирует с теми, в чьем активном словаре есть слова «черно...пые обезьяны» и «русское быдло».

Мойте руки перед едой.