Присуждение Нобелевской премии по литературе Светлане Алексиевич вызвало немалые споры, впрочем, мало связанные с литературой. И преувеличенное восхваление чрезвычайных нравственных и художественных достоинств лауреатки, и злобное поношение определялось не ее писательскими достоинствами, каковы бы они ни были, а ее политической позицией.
Эти споры не утихают и будут продолжаться и впредь. Лауреат пока молчит, но вот стоит ей что-то сказать...
Нобелевский лауреат не всегда заметно возвышается над рядовым пользователем «Фейсбука
Увы, для людей вполне нормально путать политическую правильность с нравственной праведностью; кто поддерживает линию партии – либеральной или патриотической – тот и считается воплощением доброты и мудрости. У либералов как группы небольшой, непопулярной и поэтому особенно жаждущей ободрения и поддержки это выражено несколько сильнее.
Отсюда восприятие Алексиевич как некой секулярной пророчицы, обличающей грехи царя и народа и глаголящей, конечно же, правду с большой буквы «П», совести нации и хорошо если не человечества. Провозглашает нам она любви и правды чистые ученья – в нее все злобные совки бросают бешено каменья.
Люди противных политических убеждений, напротив, выставляют ее лгуньей и негодяйкой, отрабатывающей кровавые денежки Госдепа.
Мне лауреатка не кажется ни тем, ни другим. Я бы заметил, что политическая лояльность (тому или другому делу) и праведность вообще лежат в разных плоскостях. Человек, имеющий другое видение политической ситуации, не обязательно плохой человек.
Мне не нравится, когда на Алексиевич вешают ярлык «русофобки» (Фото: Fabrizio Bensch/Reuters)
|
Все мы неизбежно как-то сортируем и интерпретируем факты, что-то для нас стоит на первом месте, а что-то уходит в тень, чему-то мы придаем огромное значение, а что-то склонны игнорировать, каким-то сообщениям верим охотно, к каким-то с самого начала относимся с сомнением. Воспринятые нами факты всегда интерпретируются и встраиваются в общую картину исходя из нашего жизненного опыта, предпочтений, групповых лояльностей, симпатий и антипатий.
Так уж работает человеческое сознание; оно всегда субъективно, поэтому, наверное, не стоит сразу полагать оппонента лживым негодяем. Он просто по-другому видит ситуацию, и к нему стоит прислушаться, чтобы приобрести более объемное, сложное и в итоге более истинное видение мира.
Поэтому нет ничего ужасного в том, что Светлана Алексиевич имеет свой взгляд на Донбасский конфликт или не любит президентов как Белоруссии, так и России. Да на здоровье. Вполне можно быть умным, добрым, честным и иметь другие политические воззрения.
Проблему для статуса морального авторитета составляет другое. Есть вещи, которых человек мудрый и человеколюбивый не станет делать. Например, негативных обобщений, особенно по этническому признаку. Ничего невозможного в этом нет – я знаю множество не-лауреатов, которые превосходно от этого воздерживаются.
Человек, который говорит, что представители некой этнической общности «очень агрессивные и опасные для мира люди… человеческая жизнь для них ничего не стоит», или с одобрением отзывается о рестораторе, который демонстративно отказывается обслуживать некоторых людей по этническому признаку, увы, не годится в моральные авторитеты. Как и человек, говорящий: «мы – нация, которую всегда уничтожали [представители этнической общности N]».
Я не буду повторять обвинений Алексиевич в русофобии (я думаю, там нет последовательной русофобии, как нет последовательности вообще), но я хотел бы, чтобы мы пришли к каким-то общим стандартам допустимого.
Подставьте в фразу «мы – нация, которую всегда уничтожали (представители этнической общности N)» или «(представители этнической общности N) не обслуживаются» любую этническую общность, которую не жалко – и вы получите высказывание крайне скандальное, за которое в Западной Европе могут и в суд потащить, высказывание, которое навсегда сделает человека маргиналом, не принятым в приличных кругах.
Эпоха, в которую владельцы заведений вывешивали таблички «негры/евреи/ирландцы/мексиканцы/китайцы не допускаются», осталась в прошлом, и в мире как-то утвердилось понимание, что делать так неправильно.
Мне бы хотелось, чтобы этот стандарт распространялся – на общих основаниях – и на русских. Высказывания, скандальные в отношении других этнических групп, следует признавать скандальными и в отношении русских. При этом я не думаю, что Алексиевич именно русофобка.
Человек, который, к примеру, говорит: «Ресторатор Джон Смит вывесил табличку «латиносы не обслуживаются»… это яркий пример того, как всех огорчают латиносы, эти очень агрессивные и опасные для мира люди, человеческая жизнь для которых ничего не стоит», – не обязательно расист.
Может, он просто хочет таким образом наставить латиносов на путь истинный, чтобы они покаялись, исправились и приобрели наконец благоволение в очах ресторатора Джона Смита. Но он, по меньшей мере, человек, склонный к легкомысленным и немудрым высказываниям. В моральные авторитеты и обличители неправд такой человек годится с трудом.
Некоторые высказывания Светланы Алексиевич производят совсем странное впечатление. Например: «В России 86% людей стали рады тому, как убивали людей в Донецке, и смеялись над этими «хохлами».
86% – это, видимо, число людей, по данным социологов из центра Левада, готовых проголосовать за Путина. Выводить из готовности проголосовать таким образом радость по поводу чьего-либо убийства было бы уже фантазированием, но говорить о том, что эти люди считают жителей Донецка «хохлами», смеются над ними и радуются их убийству – это вообще какой-то выход в астрал.
Это верно с точностью до наоборот: сторонники ДНР считают жителей Донецка русскими и воспринимают их убийства в результате артиллерийских обстрелов с крайней скорбью и негодованием, полагая (боюсь, что с полным основанием), что эти обстрелы производят вооруженные силы Украины. Это не вопрос оценок или интерпретаций – это вопрос всем известных и всем доступных фактов.
Мне не нравится, когда на Алексиевич вешают ярлык «русофобки». Мне вообще не нравятся ярлыки. Конспирология мне тоже не нравится. Вера в то, что все в мире происходит по личной команде Госдепа, ничуть не лучше веры в то, что в России все происходит по личной команде Путина.
Я не думаю, что премию дали «за русофобию». Премию дали за гуманизм, за дело мира как его видит Нобелевский комитет, почтенные члены которого справедливо бы изумились и возмутились, если бы им сказали о том, что мотивом их решения была русофобия.
Но я вынужден признать, что в отношении морального авторитета, доброты и мудрости Нобелевский лауреат не всегда заметно возвышается над рядовым пользователем «Фейсбука».