Николай Усков, главред русского GQ, один из немногих оставшихся защитников гламура (сегодня это, между прочим, уже поступок), кроме прочего, хороший публицист, написал недавно в НГ («Кризис цинизма»), что время циников закончилось и наступило время идеалистов.
Без некоторой доли наивности, без некоторой доли идеализма и веры не напишется и не построится ничего прочного
Ускова можно было бы, конечно, подловить на противоречии – мол, а все «ваши» прежние призывы: «быть реалистами», «не строить воздушных замков», «освобождаться от совковых и интеллигентских иллюзий» – разве не были убийством идеализма в последние 20 лет?.. Но мы не будем этого делать, потом что всякого публициста можно подловить на противоречиях – и многие читатели именно в этом и видят свою единственную радость всю жизнь: припоминать автору прежние статьи и уличать его в двуличии. Хороший же публицист не шахматный игрок, которому важно помнить все прошлые ходы: умный читатель готов за хороший полет мысли простить автору противоречия.
Усков безусловно прав в одном: время идеалистов возвращается.
Прагматизм, а также трезвый взгляд на жизнь, взвешенность оценок и хваленая «объективность», ставшие в России в сытые годы чем-то вроде идеологии, были, в общем, всем по отдельности удобны и даже выгодны, но для коллективного выживания это была, конечно, засада: дело в том, что прагматизм не животворен. Он ничего не родит, если можно так сказать. Прагматизм как общая мораль, как подобие новейшей этики не способен породить ничего нового – это движение на месте, а точнее, недвижимость общественного организма. Для меньшинства людей эта идеология – прекрасное оправдание личного цинизма; для большинства же – это просто очень скучное время, которое все тщательно глушили неумеренным потреблением. Убеждая себя, что жизнь – это не столбовая дорога и не поле чудес, и детям своим долдоня: «Ты должен думать о будущем, хватит витать в облаках», – и устраивая – с искренней заботой, с искренней! – своим детям это «будущее».
Результаты этого «будущего» мы можем наблюдать сегодня, когда миллионы юристов, маркетологов, менеджеров и пиарщиков оказались без работы. Это, между прочим, дети прагматичного времени, которые шли в 2000-е годы учиться на то, что «востребовано», «где деньги», а не туда, куда хотелось. Например, хотелось быть актером, но родственники повторяли на разные лады: «Да ты что, там все по знакомству, там же все через постель – и мальчиков тоже!..» И совсем грубо: «Там же пидоры одни – иди лучше на банковское дело, будешь иметь хотя бы профессию и не пропадешь». «Трезво оцени свои силы!» – учили его на тренингах «Как стать успешным». Он послушался, трезво оценил, выучился, пошел – и пропал: потому что в банке сегодня сокращение, и деньги у людей закончились. Спасибо скажи родителям.
Николай Усков, главред русского GQ, один из немногих оставшихся защитников гламура (фото: Артём Коротаев/ВЗГЛЯД) |
Вдуматься: огромная страна сплошь занималась нелюбимым делом. Это все – плоды прагматизма, плоды дурно понятой «трезвости по отношению к жизни».
Первыми же преодолеют кризис те, кто любит: свою работу, свое дело. Они – не пропадут.
Другая вредная сторона общественного прагматизма – так называемое «понимание жизни» и не удивление ничему. Принятие ужасных привычек общества как должного, как неизбежного. Жуткое презрение к человеческой «наивности» – в отношении всего: ну какой ты наивный! Ты думал, сегодня литература – это Достоевский с Толстым? Литература – это маркетинг, это крепкий сюжет, внятный язык. «Лена Ленина – это писатель? Как, почему она писатель?! Кто она вообще такая?!» Тссс, какой же вы наивный!.. С вашими понятиями вам нужно в ХIХ веке жить. Конечно, она писатель. Она же пишет книги – вот она и писатель.
Из таких писателей и состоял репертуар недавно обанкротившейся книжной сети «Букбери» – тысячи прагматично мыслящих писателей, которые стоят со своими крепкими сюжетами и внятным языком на прагматичных книжных полках и ныне не покупаемы – по тем же прагматичным соображениям: не до вас, ребята. Достоевский и Толстой, однако, при этом покупаемы – по соображениям читательской любви, и плевала она, любовь, на любой кризис. «Кто сказал тебе, читатель, что нет настоящей любви? Да отрежут лгуну его гнусный язык!» (М. Булгаков).
Без некоторой доли наивности, без некоторой доли идеализма и веры не напишется и не построится ничего прочного. Без наивного и глупого (по общественным понятиям) непонимания и неприятия мерзости невозможно преодолеть самой мерзости. Вместо того чтобы просто возмутиться и вознегодовать на то, что в России существуют до сих пор телесные наказания, писал Толстой в статье «Стыдно!» (1890-е годы), некоторые люди предлагают поступать прагматично, взвешенно, идти «законным путем»: подавать прошения губернатору, по инстанциям, писать на высочайшее имя с предложениями – сечь не всех, а выборочно; например, не сечь тех, кто имеет начальное образование, или освобождать от наказания в дни праздников. О каком «прагматизме» и «взвешенности» может идти речь, когда у нас живых людей секут?! – возмущался печатно Толстой, и его тоже упрекали в наивности и незнании жизни.
Какой-то современный философ писал, что для журналиста сегодня важнее не знать и не понимать, чем все знать и все понимать. Когда журналисты «все понимают» и «все знают» и не задают «глупых вопросов» – они становятся частью бюрократии, которая строится именно на этом удивительном «понимании» и умолчании по взаимному согласию. «Я тебя услышал», – любимая присказка бюрократа. Именно наивное незнание, «неслышание», наивное непонимание того, что для всех остальных стало «нормой», и делает СМИ настоящим посредником между людьми и государством. Именно та самая необходимая доля наивности и идеализма СМИ должна корректировать неизбежный прагматизм государственной машины и общественных привычек. «Вы же понимаете, для кого мы пишем? Вы же понимаете, кто нас читает, для какой аудитории мы работаем?» – Ничего я не знаю и не понимаю. Я пишу, что думаю, а остальное – ваше дело.
В конце концов, без построения воздушных замков и идеалов попросту жить неинтересно. И как бы – незачем. Тем более когда денег нет. Так что неизбежен он, идеализм. Будьте наивнее, задавайте вопросы.
* Признан(а) в РФ иностранным агентом