Виктор Топоров: Робин Гуд при дворе короля Артура

Прочитав роман Павла Астахова «Рейдер», он счел его клеветой, «порочащей репутацию всей правоохранительной системы России» и в заявлении просил возбудить уголовное дело сразу по двум статья УК: 129-й (клевета) и 298-й (клевета в отношении прокурора, следователя, лица, производящего дознание).

Робин Гуды из столичной адвокатуры медленно, но верно берут при дворе короля Артура верх над Черными Рыцарями рейдерства и стяжательства

Обиду г-на Глухова вызвал, должно быть, такой пассаж:

Обычно для такой работы Петр Петрович (один из персонажей романа. – В.Т.) нанимал ребят из Главного следственного управления, прозванного в предпринимательской среде Гэ-Сэ-У. За вполне умеренную плату они могли завести уголовное дело, провести обыски и совершенно разрушить всю систему защиты компании-жертвы. Причем нанять этих молодых, активных и жадных до денег парней можно было и для решения вопросов с иногородними «клиентами». Совсем недавно Петя провернул захват одной нижегородской телефонной компании, и московские гэсэушники – опера и следователи – решили о-очень многие вопросы, начиная от бесконечных вызовов на допросы всех руководителей и акционеров и заканчивая традиционным изъятием бухгалтерских документов. <…> Сотрудничать с ГэСэУ вообще было очень выгодно. Попав на отлаженный милицейский конвейер, как правило, совершенно терялись, а главное, теряли представление о том, что происходит на самом деле. <…> Между Петей и гэсэушниками сложились настолько прочные отношения заказчика и исполнителей, что никто из ГэСэУ уже давно не задавал ему никаких вопросов.

Однако обиду к делу не подошьешь – и Коптевская прокуратура только что подтвердила это. Художественная проза ненаказуема (кроме порнографии, которая наказуема, но не доказуема), даже маловысокохудожественная. Роман «Рейдер» проходит по ведомству изящной словесности!

В городе Тригорске рейдеры (за спиной у которых стоит зловещий Петр Петрович Спирский) захватывают приватизированный оборонный завод и принадлежащий ему пансионат. Строго говоря, заказчика – областного вице-губернатора Аксенова интересует именно пансионат. А вот у Спирского (он чувствует свое всемогущество, будучи внебрачным сыном председателя Верховного суда Краснова) есть и другие планы: некие секретные чертежи подлежат перепродаже иностранному шпиону (и выкормышу нацистских преступников) Ною. Захват осуществляет уволенный с завода и теперь мстящий «красному директору» Батракову бывший начальник охраны Колесов. А новый начальник – Пахомов заперся у себя в кабинете с несколькими бутылками спирта и всеми секретными документами и, отстреливаясь, держит оборону.

Я намеренно называю персонажей по фамилиям. Иные из них подлинные: Собчак, Резник (у них главный положительный герой учился – не в университете, а всему!), Гусинский (его он защищал), собачка Кони… Иные – слегка измененные: замглавы администрации Вячеслав Чирков, олигархи Верибоска, Батанин, Фрид, адвокат Бадва (есть, правда, и адвокат Зловонский); иные, надо полагать, вымышленные…

С одной стороны, картина наверняка запутана именно затем, чтобы лишить эвентуальное дело малейшей судебной перспективы. С другой – кого надо тот, кому надо, узнает – отсюда и обиды вроде испытанной Иваном Глуховым. С третьей – главного положительного героя зовут не Павлом Астаховым, а Артемием Павловым.

В отчаянии директор и фактический владелец завода Батраков хватается за соломинку (оказывающуюся, впрочем, даже не дубиной, а палицей): он звонит знаменитому адвокату, ведущему телепередачи «Суд идет», профессору права МГУ, бывшему разведчику и пограничнику, мастеру восточных единоборств, красавцу, весельчаку и интеллектуалу Артемию Павлову. Тот не раз выручал его и раньше (да и кого он только не выручал – причем не за деньги, а из любви к искусству).

Звонок застает Павлова в Париже: он отдыхает вместе с охотником за нацистскими преступниками Вольдемаром (именно Вольдемар на пару с майором КГБ Путиным поймал когда-то в ГДР фашистского изверга – приемного отца Ноя; дикая, конечно, деталь, но ведь верноподданническую кашу маслом не испортишь!). Оставив мартини недопитым, Павлов вылетает в Тригорск и принимается разруливать ситуацию правовыми, околоправовыми и неправовыми методами, размышляя одновременно над тем, какими идиотами оказываются люди, жалеющие денег на хорошего адвоката даже в случае рейдерского наезда.

Хитроумно – хотя и с риском для жизни – обманув Колесова, Павлов забирает у Пахомова (они однополчане и друзья-«афганцы») секретные документы и отправляется с ними в Москву. Собственный «ягуар» он, чтобы сбить с толку преследователей, бросает у тригорской гостиницы. Может быть, и спьяну: они с Пахомовым успели крепко выпить, а дорога, как все в России, ухабистая.

Артем голосует на дороге – и случайно останавливает «Лексус», за рулем которого юная красавица-интеллектуалка, ветреная девственница, дочь тригорского губернатора Настя. Проверяя подванивающего спиртом пассажира на глубину эрудиции (они играют в художественные ассоциации), Настя везет Павлова в Москву, а он ее, уже в столице, – к себе на Арбат покормить пирожными из соседней «Праги», владелец которой перед ним в долгу.

А тут surprise! Квартира Павлова взломана! Взломана, но не ограблена: поняв, что попали к знаменитому адвокату, воры почтительно удалились… Однако срочные звонки по тригорским делам откладывают дефлорацию интеллектуалки Насти на неопределенное время. В частности, Павлов созванивается с «правильным» олигархом Фридом, со знакомым полковником ФСБ (в конце романа тот выйдет во временную отставку генералом) и ищет выхода на самого, как говорится в романе, В.В.

Меж тем в Тригорске Колесов нечаянно (!) убивает Пахомова. Покупает у следователя Бурова версию о самоубийстве, но «до кучи» заказывает и вернувшегося в город, а затем направившегося на Урал Павлова. Первое покушение героический адвокат переживает опять-таки случайно (выбравшись из-под обломков джипа), после чего подключает к собственной защите уральского пахана из числа своих бывших клиентов. Тот, однако же, сообщает: в Тригорске тебя убьют. А Павлов едет как раз в Тригорск.

Тут его и впрямь задерживает капитан Буров, чтобы выдать тепленьким уже вылетевшим с Урала наемным убийцам. Однако прямо при Бурове адвокату звонит губернатор Некрасов и приглашает отобедать – это подсуетилась сугубо девственная Настя. Растерявшиеся бандиты решают вместо «заказа» ликвидировать «заказчика» – Колесова, но он рубит их – всех четверых – в мелкую капусту.

Рейдерское дело меж тем как-то само собой рассасывается: зловещий Спирский (первое убийство он совершил еще в детстве, а в дальнейшем вообразил себя инкарнацией Черного Рыцаря из цикла легенд о короле Артуре) мечется между олигархом Фридом и фашистским выкормышем Ноем – и чувствует: его дело швах…

Наконец Спирского арестовывают (и в бесплатные защитники ему назначают все того же Павлова – не только Белого Рыцаря, но и Робин Гуда!).

Убийца Колесов ударяется в бега и пытается за границей сбыть подмененные Павловым документы Ною (а тот его убивает); председатель Верховного суда отрекается от внебрачного сына, но президент все равно снимает его; а вот вызванный все на тот же ковер губернатор Некрасов, напротив, ведет себя бесстрашно – и, хотя его тоже смещают с должности, но в компенсацию – честные люди стране нужны – назначают зампредом Совфеда.

Тогда как хитрый, но бесконечно симпатичный Фрид, купив акций Роснефти на большую сумму, чем олигархи Ботанин и Верибоска, становится губернатором Тригорска – и теперь с легкостью отобьет свои бабки.

Комбинат вместе с пансионатом, кстати, президент решает реприватизировать и влить в государственный концерн. Генерал-майор ФСБ (временно переведенный в действующий резерв) прибывает на завод в роли кризисного управляющего.

Освободив Спирского из-под стражи (осечек у телеадвоката не бывает) и проводив этого наконец-то покаявшегося грешника в дальний сибирский монастырь, Павлов отбывает в Париж на уик-энд с Настей и успевает спасти антифашиста Вольдемара от убийцы Ноя (переодевшегося по такому случаю в женское платье), а самого Ноя мастер восточных единоборств топит, как щенка, в Сене.

Уровень достоверности происходящего в романе можно проиллюстрировать, например, диалогом президента со снимаемым с должности губернатором:

Некрасов приостановился, чтобы убедиться, что его понимают, и на всякий случай пояснил:

– Никогда я не позволял себе командовать судами и унижать их зависимостью от квартирных распределений и подачек, указывать прокурорам, как защищать законность, шантажировать законодателей, прикармливать подчиненных и заискивать перед спецслужбами. Если это теперь в нашей стране считается преступлением, тогда я виновен!

Губернатор ненадолго умолк и, видя, что прерывать его не станут, перешел к деталям:

– Захват градообразующего предприятия был проведен, поддержан и разработан столичными проходимцами, которые выкормились, паразитируя на коррумпированных судах и следствии. Но главным рей-де-ром, – Некрасов тоже по слогам выговорил это слово – является государство. То есть вы, господин президент.

Глубокая тишина кабинета стала почти космической.

– После государственного разгрома крупнейшей частной нефтяной компании страны и перепродажи ее через фирму-однодневку каждый нечистоплотный захватчик и мошенник уяснил эту нехитрую схему: деньги – суд – деньги.

Президент смотрел на него, по-прежнему не мигая, хотя, возможно, и не без труда.

– А социальные программы не развиваются потому, – горько усмехнулся губернатор, – что в Министерстве соцзащиты требуют откат на каждом этаже и в каждом кабинете, даже за детское пособие и оплату протезирования безногим калекам такса двадцать процентов!

<…>

– Послушайте, Валерий Матвеевич, а вы не хотели бы попробовать себя в политике? <Отличный вопрос губернатору! – В.Т.> Подумайте! Для начала предлагаю вам занять пост заместителя спикера Верхней палаты. Можете пока не отвечать…

Вот так оно, надо полагать, в Кремле всё и происходит! Да и по всей стране! Робин Гуды из столичной адвокатуры медленно, но верно берут при дворе короля Артура верх над Черными Рыцарями рейдерства и стяжательства.

В романе у Марка Твена шороху все при том же дворе навел некий янки из Коннектикута. Но и сердцеед Павлов успел-таки перед профессурой в МГУ постажироваться в США. И Павел Астахов, надо полагать, тоже…

Где его, правда, какой-нибудь шериф Ivan Gluchov непременно засадил бы лет на тридцать или как минимум обобрал до нитки за диффамацию. И никакая дочь губернатора не спасла бы. И никакая лесть Бушу-младшему. И никакое шоу на CNN!

Но не в Америке, слава Богу, живем!

Творческих успехов нашему Робин Гуду и, главное, новых блистательных побед на татами отечественной юриспруденции!