Прелесть ситуации заключается еще и в том, что сумрачно-глумливый ирландец выбирает сюжеты, необычайно актуальные для сегодняшней России.
Пассионарностью британских ирландцев не устаешь восхищаться. Для мировой драматургии нация эта дала богатый урожай театральных гениев, каждый раз переворачивавших представление об искусстве: Бернард Шоу, Оскар Уайльд, Уильям Батлер Йейтс, Джон Миллингтон Синг, Сэмюэль Беккет, Брайан Фрил.
Парадокс в том, что почти каждый из них оставлял в театральной копилке человечества несколько штрихов своей родины, обойму безумных ирландских героев, облик провинциальной и дикой, но страшно искренней и наивной страны. Как Хлебников притянул в мировую поэзию родную Астрахань, так и они тащили в мировой театр воспоминания о мятежном грешном острове. Отныне Ирландия, страна сырого тумана и веселого виски, есть в сердце каждой нации.
Мартин МакДона (иногда его называют МакДонах, считается, что последняя буква MacDonah в ирландской традиции все-таки произносится) был открыт, как это обычно бывает в современной Англии, театром «Роял Корт» - великим приютом драматургов.
Театр вообще «тупое», материальное искусство, здесь очень часто разговаривают на языке «мяса»
Первые три пьесы были написаны им в середине 90-х. Это трилогия о Линейне, ирландском глухом местечке, – «Красавицы из Линейна», «Черепа из Коннемары» и «Сиротливый Запад». К ним примыкает еще одна пьеса - «Калека с острова Инишмаан». Этнография, очевидно «прущая» уже из топонимов, заложенных в названия пьес, сочетается с фирменным приемом МакДоны – наращиванием обессмысленных, «обезжиренных» актов насилия. Кровь льется во всех его пьесах, и всякий раз у нее вкус и цвет вишневого сока.
Насилие это раблезианское, амбивалентное, насилие из деревенской культуры, где совсем другое отношение к пролитой крови. Когда рядом на вполне законных основаниях режут домашний скот на кровяную колбасу, факт насилия над человеком перестает быть таким важным, как в городской культуре.
Яснее всего это выражено у МакДоны в его уже зрелой пьесе «Лейтенант из Инишмора», где раздавленная кошка оказывается родней и милей, чем десяток сограждан, убитых за эту кошку - невинное, беззащитное существо. МакДона как-то признался, что «мое отношение к насилию можно выразить только пацифистскими целеустремлениями. Я имею в виду, что мои жестокие пьесы на самом деле выступают против насилия».
Одним словом, насилие для МакДоны – не столько постановочное средство и спецэффект, но всегда и везде парадокс. Театр вообще «тупое», материальное искусство, здесь очень часто разговаривают на языке «мяса».
Парадоксальность насилия особенно заметна в ключевом тексте ирландца «Человек-подушка» - единственном, кстати, где действие не происходит в Ирландии. МакДона переместился здесь сильно на Восток, ближе к России. Становится ясно: если бы Достоевский жил в наше время, он написал бы нечто подобное. Действие пьесы происходит в застенках полицейского сыска некоего тоталитарного государства, напоминающего еврейские поселения в Польше.
Cцена из спектакля: «Человек-подушка» " |
Действие в лучших традициях северной драмы, в великих традициях Генрика Ибсена, раскрывается в подробностях, медленно, как двери, ведущие к Аленькому цветочку.
Всю правду зритель узнает только к концу, расставшись при этом с целой серией иллюзий. Кто-то в городе реализует на практике кровавые замыслы писателя, которые, как назло, сугубо мрачны, готичны, похожи на кошмарные сны и баллады европейских романтиков. МакДона, заставляя героев на протяжении пьесы пересказывать эти чудесные сказки, добивается «возвращенного эффекта» – в современном театре редко когда драматург заботится о сюжете, о рассказывании каких-либо историй. А здесь этих сюжетиков в мегасюжете – дюжина. Можно заслушаться.
Казалось бы, все просто: «Человек-подушка» МакДоны – пьеса об ответственности за свои поступки. О лихом полете мысли художника, который отнюдь не так безопасен, как перо и бумага. О том, что дурную голову лучше вовремя остановить. И о том, «как слово наше отзовется».
Но МакДона делает парадоксы еще острее. Он ставит богоборческие вопросы. И разрушает миф о том, что в этом мире можно иметь ответственность за кого-либо, что забота о человеке – все это прерогатива Бога. И больше никого.
Сострадание и ответственность доводят главного героя Катуряна Катуряна до краха собственных идей. Сказки о возмещенных страданиях писатель пишет для полоумного младшего брата, сублимируя его неполноценность, успокаивая его чувство обиды за потерянную человечность. И именно брат Михал Катурян, наслушавшись сказок, инсценирует в жизни их кровавые сюжеты. Он не только убивает детей из чисто садистских побуждений, мстя за свой стыд, но и «сдает» брата полиции.
Печальная история о том, что все неправильно в этом мире. Что сострадание порождает насилие, а чистое искусство заставляет убивать. Что шизофрения – одна из форм чистого разума, а творчество может быть не благостно и не благотворно.
Cцена из спектакля: «Человек-подушка» " |
В определенном смысле «Лейтенант» - пьеса, где МакДона жестоко высмеивает самое святое в Ирландии. Народно-освободительное движение, сепаратистские тенденции, всеобщее террористическое возмущение.
Главный герой лейтенант Падрайк уволен из ИРА – самой ожесточенной, самой активной террористической организации Ирландии. Уволен за непомерную жестокость, которую не могут пережить и выдержать даже повстанцы-головорезы. Его боятся в собственной деревне, его боится его отец.
Трагедия разыгрывается по глупой причине. Кто-то задавил Маленького Томаса – любимого кота Падрайка. Смерть кошки, которую с вывороченными кишками таскают по сцене взад и вперед, как игрушку, превращает деревню Падрайка в смешной ад.
Действие здесь разворачивается в лучших традициях Тарантино и Гая Риччи – с убийцами-укурышами, насильниками-дебилами, кучей смертей и пыток, кровью и кусками мяса, раскиданными по сцене.
Никого не жалко.
И совсем не грустно.
Только очень и очень смешно – мясозаготовительная бойня из-за трупа несчастной кошки, которая, конечно же, в финале оказывается жива. Десятки фарсовых ситуаций, комедия положений, подмены и тотальная пародия на крутизну голливудских боевиков.
Цели драматурга благородны.
МакДона пишет фарс о мании террора, о фетишизации насилия, поразивших ирландскую нацию. О том, что освободительная война, массовый террор стали единственной ценностью общества, потерявшего разницу между жизнью и смертью.
Финальной точкой фарса в Инишморе становится разговор Падрайка с его любовницей, когда они, преисполненные любовью к своим кошкам, решают основать новую террористическую организацию памяти Святого Томаса и мстить всем за жестокое обращение с животными.
В идиотской стране бездельничающих бунтарей все, буквально все становится поводом для эскалации насилия, и не остается ни одного зрелого аргумента и даже потребности решить проблему мирным путем.
Мартин МакДона должен прийти в российский театр.
Хотя он, как обычно, уже опоздал.
Возможно, этот удивительный психолог и парадоксалист поможет нам победить в себе нашу внутреннюю «ирландию».