Вся история неудачных (ну, тут уж никто не может спорить!) политических попыток Касьянова глубоко символична. Причина этой цепи поражений не столько личная, сколько генотипическая, видовая.
Дело в том, что у нас в стране есть такое глубокое разделение ветвей власти, как, пожалуй, ни в одной стране мира, – разделение антропологическое.
Правящий класс делится на «хомо административус» и «хомо публичникус». Например, практически нет людей, которые бы из публичной политики (точнее, из публично-политического шоу) смогли перейти на серьезный уровень административной машины. Жириновский, Явлинский, Зюганов, Хакамада – все это классические «хомо публичникус». (Явлинский несколько месяцев (!) был вице-премьером, и ему этого тягла хватило.) Можно сказать, что все эти люди – просто оппозиционные политики, потому и не попали во власть. Нет! Владимир Рыжков был в партии власти (НДР), был первым вице-спикером – но понял, что не сможет (хотя были лестные предложения в 1998-м!) перейти в административную машину. «Физиологически» не смог – другой тип личности, «другая порода обезьян».
Не бывает и обратных переходов. Да, высшие «хомо административус» – это вам не манекены из Политбюро. Нет, современные высшие администраторы по должности вынуждены быть публичными фигурами – президент, премьеры, спикеры Думы. Причем Ельцин и Путин, Черномырдин, Лужков, Чубайс – все они оказались и сильными, харизматичными публичными политиками, артистичными, умеющими и смачный афоризм бросить, и оппонента срезать. Но опять же – они сильные публичные политики ДО ТЕХ ПОР, ПОКА ОНИ КРУПНЫЕ АДМИНИСТРАТОРЫ.
Умный русский администратор понимает – лучше малая, даже символическая должность (Примаков, Волошин), чем большой публичный позор!
А вот случаев, чтобы изгнанный из административного рая смог построить себе «рай в шалаше» публичной политики, маленькую такую симпатичную партию, – таких случаев я не знаю. Бурбулис, Шумейко, Б. Федоров, С. Филатов, даже Гайдар, даже сам-сатана-Березовский – все экс-администраторы, попробовавшие без административного парашюта кувыркаться в небе публичной политики, – достаточно быстро прекратили позориться. И все помнят жуткий пример «Рыбкина, выброшенного на берег» из административной реки. Его ужасные трепыхания на днепровских берегах – другим наука… Умный русский администратор понимает – лучше малая, даже символическая должность (Примаков, Волошин), чем большой публичный позор!
Эти два антропологических типа многократно описаны в литературе. Чацкий и Фамусов. Чацкий ведь только говорит, что «служить бы рад» – ни черта он не будет служить, по своей анатомии он обречен быть резонером, причем далеко не обязательно «прогрессивно-Явлинским». Жириновский – тоже резонер, только резонер цинический, Рогозин – резонер националистический и т.д.
Коротко эти два типа описал Гоголь: толстые и тонкие. «Увы! Толстые умеют лучше на этом свете обделывать дела свои, нежели тоненькие. Тоненькие служат больше по особенным поручениям или только числятся и виляют туда и сюда; их существование как-то слишком легко, воздушно и совсем ненадежно. Толстые же никогда не занимают косвенных мест, а все прямые, и уж если сядут где, то сядут надежно и крепко, так что скорей место затрещит и угнется под ними, а уж они не слетят».
Касьянов по своей биографии (из кремлевских курсантов), по своей внешности сытого барина, по менталитету номенклатурного либерала – химически чистый, эталонный представитель племени «толстых», которого жестокий шторм забросил на остров, населенный чужим племенем «тоненьких» представителей публичной политики. Отсюда – как в фильмах о мужчине, переодетом в женское платье, – полукомические (а ему-то совсем не до смеха!) недоразумения на каждом шагу, действия административного слона в публичной лавке миниатюрно-дамских партий. Все то, что умно, красиво, убедительно в парадном мундире, – глупо, некрасиво, провально без мундира (впрочем, справедливо и обратное: верните мундир, и «все у нас получится»!). Те же слова, те же жесты – все не то, хуже – все получается карикатурой на самого себя. Административная пчела вне номенклатурного улья!..
Экс-премьер Михаил Касьянов (фото ИТАР-ТАСС) |
Больше того. Отсюда – нескрываемое злорадство демократических политиков. Демпресса без малейшего сочувствия пишет о Касьянове (по крайней мере та, которую я читал), демполитики от него шарахаются…
Хочу еще раз повторить – эта тупиковая ситуация меньше всего является личной «виной» Касьянова, это – сугубо видовая, даже «типовая» проблема.
Вы можете спросить: а как же Украина? А тут за меня ответил Л. Д. Кучма: «Украина – не Россия».
Антропологическая проблема толстых/тонких имеет и ясное социологическое объяснение. А именно – испокон веков в империи Российской была плохая или хорошая, но СЕРЬЕЗНАЯ административная машина и … всякая чепуха вокруг нее и рядом с ней.
Политические партии потому и достаются «тоненьким», что они в России суть – пустота, бутафория, резонерство, бессмысленные мечтания, «союзы меча и орала» для подростков или отставников. В этом, может быть, и состоит одно из главных культурно-исторических различий между административно-имперской Россией и парламентско-гражданской Европой: «Куда вам в члены Английских палат?/ Вы просто члены Английского клуба».
Поэтому так низок в стране авторитет Думы (тем более региональных дум), политических партий. Поэтому президент России (кто бы он ни был) никогда не вступит в политическую партию; больше того – президентом никогда не станет публичный политик. Да что там президент! Ни один губернатор, насколько мне известно, и уж точно ни один из губернаторов «первого ряда» (Лужков, Россель, Чуб, Ишаев, Ткачев, Громов, Матвиенко и т.д.) не вышел из публичных политиков. Сначала стань губернатором, потом играй в публичные игры (но никак не наоборот!). Русская электоральная Софья всем своим нутром не клюнет на вертопраха Чацкого – «человек-то ты не обстоятельной». Даже самый тусклый Молчалин больше подходит в мужья – этот худой еще станет толстым. Но худеющий толстый не нужен никому…
Политическая реформа, начавшаяся в России, на самом деле глубоко парадоксальна.
Резко увеличивается роль партий – но и укрепляется административная машина! Как совместить эти два взаимоисключающих движения?
Ответ известен. Под словом «партии» понимается «партия толстых», ЕР, «партия административной машины».
ЕР обычно коробит от таких определений. Зря! Если вы хотите не кокетничать с избирателем, а добиваться, чтобы он воспринимал вас ВСЕРЬЕЗ, то вы должны не дистанцироваться от административной машины, а демонстрировать эту близость! Не бойтесь стать в глазах избирателя партией скучных чиновников (кстати, повторяю – чиновник у власти далеко не всегда скучен на язык!), бойтесь стать партией эксцентричных экс-чиновников, бойтесь «рыбкинизации». А такая опасность всегда реальна для русского «чиновника-без-шинели».
Да, вполне возможно, что когда пройдет 10, 20, 30 лет, когда люди смогут зарабатывать большие деньги и входить в бизнес-элиту, не опираясь на власть, – тогда начнет возникать и политическая элита, не связанная с административной машиной. Вот в этих условиях политическая реформа, заложенная сегодня, вывернется наизнанку – ее буква приобретет иной смысл, она действительно будет способствовать укреплению не Партии, а партий, созданию не полуторапартийной, а многопартийной системы. И главное, тогда может начать меняться и антропологический тип русских политиков. Сможет произойти конвергенция «толстых» и «тонких», и возникнет тип «не так чтобы слишком толстый, однако ж и не тонкий».
Однако до этого дожить надо… А сегодня в реальной русской политике есть или генеральская шинель, или пустота, наполненная «белым шумом».