Страшный 2020 год принес в Африку сразу две большие войны. Одна на северо-западе, где Марокко пытается окончательно решить вопрос с интеграцией Западной Сахары (которую ООН и ряд государств мира признают оккупированной марокканцами территорией). Другой – на востоке, в Эфиопии, где премьер Абий Ахмед Али (между прочим, прошлогодний лауреат Нобелевской премии мира) развязал войну с эфиопской провинцией Тыграй, отказывающейся признавать его власть.
Цена амбиций
Эфиопский конфликт интереснее марокканского. Ну или поучительнее. На первый взгляд, он был вызван давней проблемой, когда меньшинство захватывает власть, контролирует ее – а потом не смиряется с тем, что у него эту власть отнимают.
Самонадеянным меньшинством в африканском случае стали лидеры эфиопского региона Тыграй – небольшой провинции на севере страны, где живет почти 9 млн человек (менее 10% населения всего государства). Выходцы из этой провинции долгие годы были если уж не управляющими эфиопской политикой, то по крайней мере одними из главных действующих лиц.
Именно Народный фронт освобождения Тыграя (НФОТ) был главным игроком в Революционно-демократическом фронте эфиопских народов (РДФЭН). Конфедерации повстанческих движений, воевавших против марксистского режима местного диктатора Менгисту Хайле Мариама, а потом свергнувших его в 1991 году. После этого РДФЭН превратился в политическую силу, которая установила в стране собственную диктатуру и спокойно правила вплоть до 2018 года. До того момента, пока часть эфиопских элит не решила поиграть в демократию.
Война нелегитимных
В 2018 году премьер-министром страны стал молодой и амбициозный Абий Ахмед Али (председатель одной из входящих в РДФЭН политических сил – Демократической партии оромо). Он задумал реформу, предполагающую отход от этнической политики. Для этого премьер Али, опирающийся на народную поддержку, распустил фронт и создал вместо него Партию процветания, куда вошли три из четырех основных партий РДФЭН.
От ребрендинга отказался лишь НФОТ – тыграйцы хотели жить и править страной как прежде. Сохранять свое доминирование или, как считает The Wall Street Journal, «диктатуру» в эфиопской политике. Однако они очень быстро поняли, что оказались не просто в изоляции, а под молотом репрессий – так, против тыграйских лидеров начали возбуждать коррупционные дела.
Отношения между Тыграем и центральными властями стали резко портиться, а во второй половине злополучного 2020 года вообще ушли в пике. В августе Эфиопия должна была выбирать новый парламент, однако из-за эпидемии коронавируса еще в марте было принято решение о переносе выборов на неопределенный срок.
Кое-кто назвал это решение демократической узурпацией власти – из почти стомиллионого населения страны на 1 августа болело около 10 тыс. человек, а умерло лишь около 300. Среди этих «кое-кого» были и тыграйские власти. Вопреки решению Аддис-Абебы, они провели у себя региональные выборы, сформировали новый парламент и заявили, что эфиопский премьер более нелегитимен.
В ответ уже эфиопский парламент проголосовал за лишение Тыграя федерального финансирования – а речь идет о 281 млн долларов за этот фискальный год. По словам председателя палаты федерации (верхней палаты эфиопского парламента) Адема Фараха, нелегитимны как раз новые тыграйские власти, а значит, они не должны получать средства из бюджета. Власти провинции назвали такую формулировку «равнозначной объявлению войны».
И война очень быстро началась. Причем с подачи премьера Абия Ахмеда Али, обвинившего тыграйцев в нападении на эфиопскую военную базу и 4 ноября атаковавшего провинцию.
Зачистим колонну
Теоретически у Тыграя были шансы выстоять. Да, воевать против 90% населения своей страны непросто. Да, эфиопские силы из 140 тыс. бойцов – не набранные по объявлениям новобранцы. Они прошли войну с Союзом исламских судов в Сомали, воевали против эритрейцев. С другой стороны, так уж получилось, что командный состав армии в значительной степени состоял из тыграйцев, да и самое лучшее вооружение находилось на базах в провинции (которая граничит со все еще недружественной Эритреей). Вооружение, которое, понятно, сразу же оказалось в руках тыграйских бойцов.
Однако сейчас, по итогам двух недель конфликта (уже унесшего тысячи жизней), можно сказать, что Тыграй его проигрывает. И дело не в том, что армии Эфиопии удалось взять западную часть провинции и усложнить снабжение тыграйских вооруженных сил из Судана. И даже не в том, что эфиопские войска продвигаются к столице провинции городу Мекеле. А в том, что у премьера Али оказались правильные геополитические цели, а у Тыграя – лояльность к неправильным друзьям.
На первый взгляд, деэтнизация эфиопской политики, проводимая Абием Ахмедом Али, является делом нужным и полезным. Если страна, в которой на 110 млн человек приходится 80 народов, говорящих на 90 языках, переносит трайбализм во внутреннюю политику, то это становится проблемой. Дело даже не в каких-то лидерских амбициях государства на африканском континенте – дело в выживании.
В ближайшее время Эфиопию ожидает серьезный экономический, политический, а то и возможный военный конфликт с могущественным Египтом. Эфиопцы строят крупнейшую в Африке ГЭС «Возрождение» на Голубом Ниле – а египтянам ввод в действие этой ГЭС грозит потерей огромного объема воды, засухой, неурожаем, голодом и экономическим коллапсом. Последние трехсторонние переговоры между Египтом, Эфиопией и Суданом (тоже имеющим свои интересы в проекте) фактически провалились из-за категорического отказа Каира принимать какие-то невыгодные компромиссы – ведь для него, еще раз, вопрос не в престиже, а в национальной безопасности. Все это повышает вероятность войны между государствами. И если Египет пойдет на нее со стоящей у него за спиной Саудовской Аравией, то с кем будет Эфиопия? С тыграйской пятой колонной?
Вот премьер Али и решил эту пятую колонну вычистить. А заодно благодаря этой зачистке укрепить отношения с новыми влиятельными друзьями – Соединенными Штатами.
Покажем, кто хозяин
В последнее время Вашингтон занимается вытеснением Китая из Африки. Не имея возможности конкурировать с системной китайской экономической политикой (Пекин инвестировал огромные средства в Черный континент), американцы делают упор на перевороты, развал государств, а также волшебное слово «демократизация».
Эфиопия – ключевое государство Восточной Африки – представляла для США особый интерес.
И поскольку правящие в стране тыграйские политики крепко дружили с китайцами, Штаты поддержали в 2018 году эфиопского премьера Али из народа оромо. Который – сюрприз – стал бороться именно против тыграйцев. Все западные СМИ сразу же стали комплиментарно писать об этом молодом африканском лидере, который решил побороть в своей стране трайбализм и отказаться от диктатуры в пользу демократии. Западные интеллектуалы для повышения его статуса и вручили ему в 2019 году Нобелевскую премию мира.
Переход же от изоляции тыграйцев к войне с ними может быть связан как с естественным ходом событий (конфликт между центральными властями и бывшими правителями страны был неизбежен), так и с тем, что в регионе в последние месяцы стало как-то слишком тесно. К уже работающим тут китайцам, американцам, туркам и французам добавились русские – президент Владимир Путин анонсировал открытие военной базы в Судане. Поэтому Штатам нужно показать всем, кто хозяин в регионе – а заодно, возможно, и наказать Судан. Ведь именно в это разоренное долгой гражданской войной государство уже устремились беженцы. Десятки тысяч из них уже перешли границу – и каждый день к ним присоединяется еще по нескольку тысяч человек. ООН предупреждает о возможной гуманитарной катастрофе.
Аналитики не исключают, что Штаты могут вступить в войну и напрямую – например, для защиты своих граждан. Сейчас в Тыграе находится больше тысячи иностранцев, и если, например, египтяне своих эвакуируют, что американцам посольство США посоветовало либо самим бежать из региона, либо где-нибудь там спрятаться. А поскольку конфликт в Тыграе идет по-африкански – то есть с регулярным вырезанием местного населения, то не исключено, что под чье-нибудь мачете попадет и гражданин Соединенных Штатов. Что даст Америке право войти в этот прокитайский регион (находящийся на стыке Эритреи, Судана и самой Эфиопии), а затем из него уже не уходить.