Американская гегемония базируется на грубой и мягкой силе: с одной стороны – армия, дипломатия и долларовая система, а с другой – кадровая работа, пропаганда и мифология. Объявив себя самой совершенной общественной и экономической системой, самым справедливым государством и исключительным, предназначенным к мировому лидерству народом, США последовательно внедряют свои стандарты в качестве эталонных как для глобальных организаций и системы международных отношений, так и для отдельных государств.
Только олигархи с неограниченным политическим взяточничеством решают, кого выдвигать в кандидаты на пост президента и избирать президентом
При этом соответствие «американских стандартов» американской же реальности не обсуждается. Всему миру предписывается соглашаться с тем, что раз США продвигают в мировом масштабе определенный «набор ценностей», то у них-то уж точно с их воплощением все в порядке.
Наряду с идеалами свободного рынка, выборной демократии, разделения властей и равенства всех граждан перед законом, в последние десятилетия Штаты активно пропагандируют две темы – борьба за права меньшинств и борьба с коррупцией. Борьба за права меньшинств стала продолжением и составной частью борьбы за права человека – пожалуй, самого популярного внешнеполитического инструмента в американском арсенале во второй половине прошлого века. Власти любого неугодного американцам государства обвиняются в нарушении прав человека (вообще или в частности – религиозных, национальных, гендерных) и в коррупции. Понятно, что подобные обвинения никогда не выдвигаются в адрес властей союзников – например, ни Израиль, ни Саудовская Аравия, чей внутренний уклад вопиюще не соответствует никаким западным нормам в отношении прав человека, никогда не получали никаких упреков на эту тему из Вашингтона.
То же самое и с коррупцией – ее обнаруживают именно там, где нужно, и именно тогда, когда нужно. Как только какой-нибудь правитель азиатской, африканской или латиноамериканской страны переставал устраивать власти США – у него обнаруживались «коррупционные» счета в зарубежных банках. Или не обнаруживались – а просто появлялись «независимые оценки» международных (читай – западных) экспертов о том, что «диктатор вывел из страны десятки миллиардов долларов». О том, что он делал это с помощью американских же банков, спецслужб или просто советников, при этом, естественно, не говорилось.
Но это инструмент геополитической борьбы – в которой Штаты лишь следуют старой англосаксонской традиции дискредитации противников. А обвиняют ли сами Штаты в коррумпированности? Конечно – просто эти голоса практически не слышны в глобальных медиа, а значит, сама тема как бы и не существует. И это притом что США не только активнейшим образом используют методы подкупа и коррупции в своей внешней политике, но и сами представляют собой законченный образец насквозь коррумпированной модели устройства политической системы.
Что такое коррупция? Это незаконное обогащение с использованием возможностей, которые предоставляют властные полномочия, предоставление преимуществ тем или иным компаниям. А если легализовать работу по предоставлению преимуществ, сделать ее законной? Это будет называться лоббизмом – и станет фундаментальным камнем всей политической системы. Таковы США – и в этом нет никакой тайны. Причем в самих Штатах об этом говорят в открытую практически все два с лишним столетия их существования – но за эти годы система становилась лишь изощренней, не меняя своей сути.
Можно, конечно, почитать Марка Твена про выборные кампании 19-го века, посмотреть сериалы вроде «Карточного домика» и «Босса» (очень близкие к реальной картине), ознакомиться с исследованиями времен провокаций, которые ЦРУ проводило среди конгрессменов в 70-е годы – и увидеть, насколько коррумпирована американская политика. Но главное вовсе не в отдельных фактах нарушения законов, то есть в получении прямых взяток (хотя их хватает) – а в том, что само законодательство выстроено так, чтобы влияние денег на власть и обслуживание властью интересов большого бизнеса за соответствующее вознаграждение (главное – правильно оформленное) рассматривалось бы как сама собой разумеющаяся вещь.
Лоббистами пронизаны все этажи американской власти – это профессиональные посредники между бизнесом и политиками. Причем лоббируют свои интересы как глобальные или общеамериканские корпорации, так и региональные магнаты. Политическую карьеру невозможно сделать без больших денег – и даже попав, например, в палату представителей Конгресса, нужно переизбираться каждые два года. А Конгресс утверждает бюджет – и лоббисты в обмен на правильное голосование обеспечат финансовые пожертвования в избирательный фонд, или продвижение выгодного для округа конгрессмена инфраструктурного проекта, или поддержку популярного в его округе пастора. Да что угодно – система выстроена сложнейшим, виртуозным образом.
Еще проще с чиновниками. Учитывая главенствующий в Штатах принцип «вращающихся дверей», когда человек чередует службу в госаппарате с работой в частном бизнесе, вознаграждение за «правильную» работу через получение хорошего места в корпорации, как и внедрение своих людей в правительство, является просто правилом для работы американской «номенклатуры».
Нельзя сказать, чтоб эта узаконенная коррупция не волновала обычных американцев – люди возмущаются, не ходят на выборы или пишут разоблачительные книги. Но как попрешь против хорошо отлаженной системы, у которой все по закону? Попадаются порой только те, кто стал неугоден или же слишком глуп и, грубо говоря, «берет в открытую». А еще лучше и то и другое сразу – тогда и судят, и сажают. И губернаторов, и мэров крупных городов. Но дураков все-таки мало – так что в основном коррупционные дела используются для банального сведения счетов: как было, например, с самым высокопоставленным в истории США политиком, пострадавшим за коррупцию, вице-президентом Спиро Агню, вынужденным уйти в отставку в 1973 году.
При этом в последние годы коррумпированность американской политической системы достигла своего максимального (если, конечно, не сравнивать с «простыми нравами» 19-го века) уровня – как с легализацией так называемых суперкомитетов политического действия, так и с прямым, открытым продвижением интересов «своих» компаний со стороны политических деятелей первого ряда.
Суперкомитеты были легализованы в 2009-м – и позволили корпорациям направлять огромные деньги не в фонды кандидатов, где все-таки есть некоторые ограничения, а в так называемые независимые организации, которые имеют право вести предвыборную агитацию, якобы не имеющую никакого отношения к деятельности предвыборных штабов кандидатов. Влияние суперкомитетов на выборы и Конгресса, и президента очень велико – но сам факт их легализации как раз и отражает кризис всей политической системы. Ведь их деятельность вызывает недовольство обычных американцев – и раз политический класс готов открыто идти вопреки мнению, то он действительно уже «под собою не чует страны».
Может быть, поэтому два последних вице-президента, Чейни и Байден, отличились уже практически прямым протежированием собственных, семейных бизнес-интересов. Дик Чейни помогал «Халлибёртону» в Ираке, а у курирующего Украину Джо Байдена сын входит в правление газовой компании, работающей на незалежной.
Но что говорить о вице-президентах, когда оба планировавшихся элитой основных кандидата в президенты, Хиллари Клинтон и Джеб Буш, являются прямым примером сращивания бизнеса и власти. Буш – просто в силу своего происхождения из типичной элитной семьи, сочетающей в себе интересы нефтяного бизнеса и руководящие государственные посты, а Клинтон, как известно, сочетала работу госсекретаря со сбором средств из-за границы в общий с мужем фонд. Но эта дуэль не получилась – Буш уже практически выбыл из борьбы, а шансы Клинтон даже на выдвижение от демократов уже не выглядят бесспорными.
И причиной этому стало как раз недовольство американцев коррупцией – антиэлитарные настроения достигли такого масштаба, что даже сверхумелые манипуляторы общественным мнением не могут сбить надвигающуюся волну.
Раздражение против «вашингтонской машины» – так в Штатах называют правящую политическую элиту, состоящую из профессиональных политиков, лоббистов и корпораций – росло все последние годы. За годы президентства Обамы на 9 пунктов выросло число американцев, считающих, что коррупция широко распространена в правительстве США – так считают уже 75 процентов. Но недовольство распространяется на весь истеблишмент, включая Конгресс, партийные верхушки и лоббистов «больших денег». Возникшее в конце нулевых в Республиканской партии «движение чаепития» среди прочего обличало и коррумпированность элит – и в ходе идущей сейчас президентской кампании антиэлитарные настроения достигли своего максимума. И вылились в лидерство если не антиэлитарных, то уж точно несистемных кандидатов.
Социалист Сандерс, борющийся с Клинтон, вообще не пользуется деньгами больших корпораций. Миллиардер Трамп, обличающий продажных политиков, может позволить себе то, что недоступно абсолютному большинству из них – независимость. Главный и уже единственный соперник Трампа сенатор Круз представляет «чайников», стремящихся ограничить власть денег в Вашингтоне. Понятно, что в случае победы одного из них коррупционная модель американской власти никуда не исчезнет – но, может быть, впервые действующий американский президент в открытую скажет то же, что в прошлом году констатировал 90-летний Джимми Картер, бывший глава американского государства:
«США – это олигархическая, а вовсе не демократическая страна. Американская демократия – это подделка, вне зависимости от того, сколько денег в нее вкачивают олигархи, которые контролируют страну и национальные СМИ... Была нарушена сама сущность того, что делало Америку великой страной – ее политическая система. Теперь только олигархи с неограниченным политическим взяточничеством решают, кого выдвигать в кандидаты на пост президента и избирать президентом. То же самое касается губернаторов, сенаторов и членов Конгресса».