Семикратный чемпион ралли «Дакар» Владимир Чагин после своей последней победы на соревнованиях в Южной Америке неожиданно для многих объявил об уходе из спорта. Как выяснилось, мысль о том, чтобы оставить карьеру, не давала ему покоя уже пять лет.
Если бы не аргентинские крестьяне, которые все это увидели и с ведрами воды побежали к нам, неизвестно, чем бы все закончилось
ВЗГЛЯД: Почему все-таки решили уйти?
Владимир Чагин: Вообще-то, я собирался закончить карьеру еще пять лет назад, но я же работаю в команде, поэтому взять и просто так оставить карьеру гонщика не мог. Сейчас, по-моему, самое время уйти, во-первых, потому что я стал семикратным чемпионом, во-вторых, потому что в команде уже есть сильные спортсмены, такие как Эдик Николаев, который занял на последнем ралли третье место. Ну и, конечно же, тренер команды Семен Семенович Якубов не против того, чтобы я ушел, и понимает, что команда крепкая и готова к борьбе за первые места. Я ему за это очень благодарен. Открытым только остается вопрос переоснащения нашего завода, потому что если завод будет получать такие же дотации, то года через два команда начнет отставать и проигрывать только из-за плохого технического оснащения. То есть развитие остановится.
ВЗГЛЯД: Насколько серьезная должна быть подготовка у экипажа?
В. Ч.: Ну, представьте себе пустыню Атакама на севере Чили. Там не было дождей 200–300 лет. Там нет никакой жизни, даже насекомых, жара от 50 до 60 градусов. Представьте, насколько серьезной должна быть подготовка всего экипажа для того, чтобы это выдержать. Кроме того, не исключены остановки, потому что машины тоже не выдерживают – закипает двигатель, перегреваются тормозные колодки. Понятно, что выиграть очень непросто, тем более имея очень серьезных конкурентов.
Моя тактика – ехать максимально быстро, потому что в определенный момент организм начинает сдаваться. Представьте, что едете несколько часов подряд на скорости 130–150 километров в час и, не отрываясь, следите за дорогой. Но в том-то и дело, что, когда наступает усталость, надо прибавить темп, чтобы оторваться от соперников, которым тоже нелегко.
ВЗГЛЯД: Победа в Дакаре – это коллективный труд. Как вы подбирали себе штурмана и механика?
В. Ч.: Штурман и механик берутся в экипаж не по принципу «голого профессионализма». Если так, то можно считать гонку проигранной еще до старта. Во время соревнования может произойти что угодно, огромное количество критических ситуаций. Допустим, завязли посреди пустыни и долго ждешь помощи, понятно, что все еще и на нервах, потому что гонка идет без тебя. Здесь экипаж должен быть единым целым, чтобы не было конфликтов друг с другом, потому что малейшая мелочь, на которую в условиях нормальной жизни не обратил бы внимания, может стать причиной разлада. Экипаж должен быть идеально психологически совместим. В команде должны работать люди с одинаковым восприятием жизни, одинакового склада. Кроме того, все должны быть коммуникабельными, то есть уметь находить подход к людям и вдобавок знать о работе других членов команды все досконально. Ведь экипаж – это не только пилот, а еще штурман и механик. Я, например, семь лет работал механиком, прежде чем сесть за руль.
ВЗГЛЯД: Кому труднее всего приходится в ралли, спортсменам каких категорий?
В. Ч.: У всех свои трудности. Мотоциклистам и спортсменам на легковых автомобилях сложнее, потому что у них очень высокая аварийность. Особенно у мотоциклистов. Нам сложнее, потому что водим тяжелые грузовики, которые не так маневренны, что тоже грозит разного рода неприятностями. Достается всем. К примеру, в этом году на огромной скорости у нас пробило колесо. Чуть не перевернулись, крыло разлетелось, разорвалась обшивка кузова. Но из-за жары загорелась шина, огонь начал перекидываться на двигатель. Если бы не аргентинские крестьяне, которые все это увидели и с ведрами воды побежали к нам, неизвестно, чем бы все закончилось, потому что огнетушители здесь были бессильны.
ВЗГЛЯД: Вы несколько раз попадали в аварии. Сложно было психологически настроиться на гонки после этого? Не было желания уйти из спорта насовсем просто потому, что здоровье дороже?
В. Ч.: Аварии очень сильно бьют по психологическому состоянию. В первое время после них очень тяжело. Тяжело привыкнуть к мысли, что столкновения проще избежать, чем в него попасть. Что неожиданно в облаке пыли перед тобой не окажется обрыва или скалы. Сложно не думать о том, что в первый же заезд ничего не случится. Особенно после таких аварий, какая была у нас в 2007 году, – пять переворотов через кабину на огромной скорости.
Когда проходит первый шок и начинаешь спокойно оценивать произошедшее, то очень важно в этой ситуации оставить все такие мысли, пресечь их на корню, забыть о них и снова начать тренироваться. Если не начать настраивать себя на работу с первых же минут после аварии, то ничего не получится, человек может просто сломаться.
ВЗГЛЯД: Вы так эмоционально рассказываете об этом, что сложно представить себе, что уход из спорта дастся вам легко.
В. Ч.: Дело в том, что я не ухожу из спорта. Я остаюсь в команде, только в качестве тренера. Мне интересна и эта работа. Именно о тренерской карьере я задумывался, когда пять лет назад решил, что закончу выступать. У нас много молодых и сильных гонщиков. И большинству из них требуется наставник, который на себе испытал все невзгоды и трудности такого серьезного соревнования, как «Дакар». Поэтому, думаю, и тут у меня все сложится. Как говорится, всему свое время. Но на соревнования в качестве пилота я больше не вернусь – это точно. Спортсмен должен вовремя уходить, и если делать это, то раз и навсегда. Скажу честно, от ухода мало радости, но я понимаю, что нельзя оставаться спортсменом до старости.