Профессор Воронежского аграрного государственного университета (ВГУ) Алексей Шапошник опубликовал на своей странице в Facebook* пост, в котором сообщил о низком образовательном уровне студентов из Таджикистана. По его словам, один из них не смог даже разделить три на три. Этот случай поднял волну критики в социальных сетях. Одни усмотрели в речи профессора оскорбление таджикских студентов, другие настоятельно рекомендовали оценивать уровень образования, а не национальность.
Ученый подчеркивает, что недоучек присылают в ВГУ учиться за счет российского бюджета. «Министерство образования и науки взяло курс на постепенное вытеснение русских студентов таджикскими, киргизскими, туркменскими. Все за деньги российского бюджета. Количество иностранцев теперь один из важнейших показателей отчетности. Перед нашими абитуриентами выставляют барьер, зато иностранных втягивают куда только можно. Этих моих таджиков собирали по дальним аулам. Я на ученом совете выступил против, но меня никто открыто не поддержал», – написал он.
За две недели, прошедшие с тех пор, история обросла скандальным шлейфом и политическим подтекстом на международном уровне. В частности, в скандал вмешалось посольство Таджикистана в России, после чего профессор удалил не только свой пост, но и весь аккаунт.
Газета ВЗГЛЯД обратилась за комментариями к самому Шапошнику. В начале разговора ученый подчеркнул, что в своем посте имел в виду уровень образования некоторых студентов из Таджикистана, а никак не их интеллектуальные способности.
Алексей Шапошник: Термин «уровень» может допускать двоякое толкование. В своем тексте я очень тщательно разделяю проблемы образования и проблемы умственных способностей. Некоторые комментаторы критически отзывались об интеллектуальных способностях студентов из Таджикистана, но я этого не заметил. Люди просто не получили хорошего базового образования, и я отвергаю все попытки негативных оценок умственных способностей студентов. В рамках общения на бытовые темы никаких проблем не возникает.
Профессор ВГУ Алексей Шапошник (фото: с личной страницы Facebook)
|
ВЗГЛЯД: В связи с историей, которую вы не подняли, оказывалось ли на вас какое-то давление со стороны руководящего состава вуза?
А. Ш.: Руководство вуза – хорошие люди, которые ко мне хорошо относятся. Но, конечно, им эта история не понравилась. Они попросили по возможности закрыть тему, чтобы минимизировать репутационный ущерб вуза, поэтому я решил удалить страницу в Facebook. Тут еще проблема возникла в реакции воронежских СМИ: журналист перевернул все с ног на голову, написал оскорбительный заголовок (речь идет о новости под заголовком «Профессор воронежского вуза потешается над умственными способностями таджиков», опубликованном в издании «Блокнот-Воронеж» – прим. ВЗГЛЯД). То, что он написал, просто чудовищно, и его публикация нанесла серьезный ущерб вузу, о чем я очень сожалею.
ВЗГЛЯД: Вы сообщили, что на ученом совете выступили против вытеснения части российских абитуриентов иностранными, но никто вас открыто не поддержал. Эта ситуация изменилась с момента выхода новостей?
А. Ш.: Проблема сложная. В нашем институте возник недобор абитуриентов. Министерство (образования и науки – прим. ВЗГЛЯД) выставляет порог отсечения по ЕГЭ. Приезжают ребята из деревни, и они не имеют права подавать документы для поступления. Я точно не знаю, как поступали ребята из Таджикистана, наверное, это разновидность апостилирования – нотариального перевода документов, подтверждающих результаты обучения. Наверное, оценки, которые были у них дома, являлись достаточными для поступления в воронежский вуз.
Другое дело, насколько соответствуют эти оценки российским. Получается, что наших ребят, потенциальных абитуриентов, мы не смогли взять, а вынуждены были брать иностранцев. Я не писал о всех иностранцах, среди них есть те, кто нормально учится. Но в этом учебном году к нам попало много отстающих, не получивших качественного базового образования.
ВЗГЛЯД: Какова доля среди студентов иностранцев, которые учатся на бесплатной основе? Их подавляющее число, или больше тех, кто учится платно?
А. Ш.: Насколько я знаю, все иностранные студенты в нашем институте учатся бесплатно. На нашем химическом факультете их около 40%. Вопрос о платном образовании возникает тогда, когда закрыт бесплатный набор, а у нас были бесплатные места. В этом году у нас расширился Воронежский военный авиационный инженерный институт, поэтому часть ребят ушла туда. Так возник недобор, который было решено закрывать с помощью иностранных абитуриентов.
Из-за недобора страдает институт: урезаются часы, ставки, но, на мой взгляд, какие-то рамки должны быть. Поскольку у нас институт сельскохозяйственный, многие ребята приезжают из деревень, но не могут поступить в вуз из-за высоких требований по ЕГЭ.
ВЗГЛЯД: Может быть, проблема недобора в «демографической яме»?
А. Ш.: Мы о «демографической яме» уже 15 лет говорим, тут комплекс проблем. Но когда мы пытаемся «латать дыры» по принципу «год переживем, а дальше все наладится», получается только хуже.
Потому что если мы «латаем дыры», то вынуждены идти на снижение уровня образования, на упрощения. Иногда мы вынуждены преподавать не вузовский материал, а школьный. В результате те студенты, которые твердо знают предмет на школьном уровне, скучают, и получается, что мы их обделяем. А потом они будут делиться этой информацией с будущими абитуриентами, со своими друзьями, и могут отсоветовать им поступать в наш вуз. Снижение образовательного уровня не проходит бесследно.
ВЗГЛЯД: Почему количество иностранных студентов сейчас является одним из важных показателей отчетности, а Минобраз «закрывает глаза» на ЕГЭ абитуриентов?
А. Ш.: Наверное, это политический вопрос, таким образом воспитывается элита в соседних странах, и желание это понятно. Но, на мой взгляд, нужно иметь строгие и жесткие правила, чтобы учеба была реальной, а оценки – заслуженными. Только в этом случае Россию будут уважать. Если проводить обучение некачественно, а оценки ставить завышенные, то такая политика приведет к негативным результатам.
Мы должны показывать пример закона и порядка. Все экзаменационные листы, которые мне сдавали студенты, у меня подписаны, все результаты известны, и я бы мог их отсканировать, но решил этого не делать, не показывать фамилии студентов, тем самым я могу обидеть кого-то из них. Экзамен открытый, все требования известны заранее. Другое дело, что требования для получения оценки «удовлетворительно» пришлось снизить, особенно в этом году.
ВЗГЛЯД: Министерство образования знает о снижении этих требований?
А. Ш: Если у студентов уровень знаний по предмету низкий, то преподаватель вынужден приспосабливаться к реальности, пытаться сделать так, чтобы занятия не проходили впустую. Сама программа не меняется, но
преподаватель вынужден значительную часть времени тратить на объяснение простых вопросов, а более сложные оставлять на самостоятельную проработку или объяснять в дополнительное время.
ВЗГЛЯД: Как в посольстве Таджикистана отреагировали на вашу критику?
А. Ш.: Я не видел это письмо, меня вчера вызывали на совещание и рассказали о том, что пришло письмо из посольства Таджикистана. Я так понял, что представители посольства прочитали не мой текст, а скандальную статью воронежского журналиста, и это, конечно, печально. В соцсетях ко мне обращались жители Таджикистана, и начинали общаться с обидой, но в результате беседы отношения становились доброжелательными. Они приглашали меня в Таджикистан и предлагали быть почетным гостем. Говорили, что «если они нерадивые двоечники – выгоняйте их, чтобы они нас не позорили».
Люди, которые читали мой текст в Facebook, не могут предъявить мне никаких претензий, в том числе и жители Таджикистана. Наоборот, беседы были очень дружеские: хоть приходили взвинченные, но в процессе разговора убеждались, что я забочусь исключительно о качестве преподавания.
ВЗГЛЯД: Стали ли как-то по-другому относиться студенты после этого случая?
А. Ш.: Нет, у меня прекрасные отношения со студентами.
ВЗГЛЯД: Публицист Ольга Туханина написала в своем посте в вашу поддержку, что «людей шельмуют, грозят 282-й, на них пишут доносы. И этим доносам дают ход». Вы с этим сталкивались?
А. Ш.: Нет, она писала это не в отношении меня, она говорила о том, что бывают такие случаи. Я хорошо помню, что писал, у меня не было мыслей и слов, которые могли бы оскорбить человека по национальному признаку. Я думаю, что невозможно инкриминировать 282-ю статью на основании моего текста в Facebook.
* Организация (организации) ликвидированы или их деятельность запрещена в РФ